История миров: Блуждающие огни

Кашен-Баженова Анастасия Валериевна

– Постараюсь справиться, - ответила она.
– А почему защиту закапываем?

– Эйтинцы любят на полевых сражениях использовать подземную атаку, я ее 'землеройкой' зову. Зачарованное ядро зарывают, и оно несется под землей, пока не наткнется на давление сверху. Вспахивает землю, разрывая все, что имеет достаточный вес и стоит на земле: солдат, пушки, коней. Мы вкопаем пластины, я их уже пробовал раз, и не зря на эту войну взял с избытком. Как в воду глядел, будь неладно мое провиденье!
– маг сплюнул на землю.
– Так что быстро перекусываем,

отмечаю, не разводя костров, и принимаемся копать.

– За ночь справимся?
– Мирка немного осадил коня, он ехал на расстоянии от всех и только сейчас решил принять участие в обсуждении.

– Должны, - Гевин Рори ухмыльнулся, - завтра уже мессир подъедет, не стоит обманывать его ожиданий. Вот здесь вот еще кол вбивайте. Как тебя? Айн? Держи кол, смотри, вот отсюда и до того куста, после градусов на тридцать влево, а там уже до Мирки дойдешь. Это твой участок будет.

– Хорошо. А почему пластинки разные?
– я спешилась, но не торопилась отпускать лошадь, ноги после скачки гудели, хоть на стену лезь!

Один солдат забрал у меня кол и резво вогнал его в размокшую от дождя землю. Двое других выгрузили из повозки тонкие стальные пластинки, сантиметров семьдесят в длину и сорок в ширину. Отдельно сложили пластинки с оранжевыми знаками, отдельно кучкой поменьше, с голубыми. Про них я и спрашивала.

– Голубые - это отражающие. Защита постепенно разрушается, эйтинцы ее как обнаружат, начнут долбить по точкам, три-четыре удара, и прощай, защита. Можно будет пробовать залатать дыру оранжевыми, а можно голубыми, так что оставь в запас - тогда эйтинцы сами свою землеройку и заполучат.

Я кивнула. Мне понравилось, что Гевин Рори не ленился объяснять детали, ведь мог просто сказать, откуда и докуда вкапывать пластины и этим ограничиться. Он оглянулся на отъехавшую к следующей точке группу и спросил:

– А ты, девочка, вообще кто?

– Мессиру прислуживаю, - я отчего-то улыбнулась, вопрос не показался мне невежливым, да и 'девочка' не задела самолюбия.

– Что, совсем дело плохо, раз мессир личную прислугу в помощь отправил?

– Мессир уверен, что мы выстоим, - ответ вышел неожиданно уверенным, - если все будет сделано правильно и быстро. Он хочет сохранить как можно больше людей.

– Да, жаль, что не магов, на износ пойдем, - Гевин махнул рукой остальной группе, - ладно, будем стараться. Стоянку вон там организуем.

– Лошадь заберешь?
– я сняла с седла сумку с едой, передала повод магу, он кивнул и поспешил дальше раздавать указания.

Я осталась одна у горы магических пластинок. Причудливая вязь знаков на металле слегка мерцала под каплями дождя, что постепенно усиливался, и вскоре уже можно было слышать его тихую мелодию. Основным ее фоном был шелест жесткой травы, более тонкие ноты капли отбивали по пластинам, чуть глуше быстрым перебором ударяли по моему плотному капюшону.

Защита от 'землероек' должна была стать несколькими линиями вкопанных впритык пластин. Пластины с оранжевыми знаками выдерживали три пущенных под землей ядра, а с голубыми могли еще и отразить заклинание, пустив ядро в обратный путь.

Пластинки легко вдавливались в землю, помехой были пучки травы, если сердцевина кустика попадалась прямо на линии, а так достаточно только раздвигать в стороны траву, словно чью-то шерсть. Дело шло быстро, мне даже стало жарко, несмотря на дождь и порывы ветра. Правда, иногда были и моменты отчаяния, когда я отрывалась от работы и смотрела вдаль - прямо ли я вкапываю, не отклонилась ли от направления, и видела, что куст еще по-прежнему далек, да и когда я его достигну, это будет лишь половина работы.

Только к рассвету моя пластинка, наконец, встала вплотную к пластинке Мирки. Мы устало опустились на удачно оказавшийся рядом валун.

– Думал, не кончатся, проклятые, - солдат выдохнул, достал сигарету, ту, что дал ему Локарис, повертел ее в пальцах и снова убрал куда-то за ворот камзола, достал другую.
– Рассвет...

– Умм, мы все вымокли, устали до смерти, мы по колено в грязи и дождь не прекращается, но да, рассвет прекрасен, - согласилась я, пряча замерзшие пальцы в рукава, без движения холод быстро прогонял тепло.

– Всю жизнь ненавидел утро, а уж зиму как!
– Мирка не без удовольствия затянулся. С одной стороны, я понимала его, понимала то, что он старается насладиться последними днями жизни, которую почему-то решил продать, но с другой стороны, не могла знать в полной мере, что он чувствует.
– Страшно, руки ходуном ходят с прошлого вечера.

– Мессир умеет забирать боль. Он сделает все хорошо, раз уж ты на это согласился, - мне не надо было уточнять, Мирка понимал, что я знаю большинство из того, что обсуждают в шатре императора.

– Нет, ты не понимаешь, - сказал он.
– Мало смерти, боль тоже питает его магию. Если я выдержу пытки до конца боя, мессир выдержит тоже. На все эти темные дела нужно много Силы, - Мирка вздрогнул, отправил щелчком остаток потушенной сигареты. Солдат встал, потянулся, потрепал меня рукой по плечу:

– Не думай об этом, иди, отдохни, пока остальное войско не подошло. А я украду последнюю милость у Клори.

Я забралась на порядком опустевшую телегу. На остатки защитных пластин и каких-то вещей были наброшены вальтрапы и попоны от лошадей, какие-то тряпки, плащи - в этом мягком бардаке я и устроила лежанку. Сон сморил быстро, выстояв короткую битву с ноющими от усталости ногами.

Я спала так крепко, что, когда проснулась, кругом уже кипела жизнь военного лагеря. Провозили мимо пушки, чтобы установить их у первой защитной полосы. За второй продолжали разметку маги. А еще дальше, за кладбищем ставили палатки для той части армии, которую Локарис собирался сохранить, пустив в бой мертвых жителей древнего кладбища.

Оказывалось, врага можно было обмануть, и спрятать половину войска, не только благодаря маскировке, но и с помощью магии. Сил на это требовалось много, но не чудо ли: вот есть армия в поле - а вот ее нет.