История о высоком напряжении
Шрифт:
Тайна будильника
Необычный инцидент, который повлек за собой лавину случайностей, что, в свою очередь, помешало инженеру осуществить на следующий день важный разговор с Варшавой, начался с невинной прелюдии. Когда инженер пил пиво в задымленном зале, он заметил протискивавшегося между столиками смуглого офицера в мундире с погонами танкиста. Осецкий машинально отметил, что это старший
— Юрек, это ты?!
— Старина! — рявкнул тот и с силой стал продираться в его направлении, используя чемодан в качестве тарана.
— Привет, Болек! Что ты тут делаешь?
— А тебя откуда сюда принесло?! И мундир? Служишь в танковых войсках?
— Служил. Только что демобилизовался. Каким ветром тебя сюда занесло? Всю войну из Ченстоховы шагу не сделал. Неужели землетрясение?
Оба, говоря одновременно и немного хаотично, пробрались к столику инженера. Сразу же заказали пива, и за кружками потекла быстрая беседа.
— Так, так, будешь строить электростанцию? Это сейчас называется «общественный заказ». Поздравляю. Ты доволен?
— А ты, Юрек, женился? — с явным ужасом в голосе вскричал Осецкий, заметив золотое кольцо на пальце старого друга.
— Да, немножко. Знаешь, такой военный брак. Присмотрел домик под Еленей-Гурой. Как устроюсь, ты должен ко мне приехать.
— А где твоя жена?
— Пока у родителей в Кракове. Там такие домоседы. Не то что я, варшавянин, у которого небо вместо крыши, а из всей мебели остались только две руки. Но я их расшевелю.
— А когда ты пошел в армию?
— В январе. Как увидел, что фрицы драпают, сначала покрутился, а потом сразу — в танкисты. Первая армия, знаешь. Колобжег и дальше.
Осецкий присмотрелся к орденским планкам друга и немного смешался.
— Так у тебя вон что… а это? И ранение было? — спросил, показывая на звездочку, светящуюся на голубой ленточке.
— Зацепило голову. Поморский Вал. Скажу тебе коротко: болото, лед, снег, холодно, и тут нас вдруг как давай лупить. Мы на это встаем, забираемся в танки и так даем газу, что потом их можно было лопатой собирать. Что ты так смотришь? Я в своем уме. Это был панцерфауст, в мотор нам попали. Водителя нашего убило.
Он помолчал с минуту, вглядываясь в глубину янтарной жидкости, и добавил:
— Хороший был парень, веселый. Из Вильнюса. Так чудесно ругался! Поэт.
Помолчали вместе.
— А сейчас ты что делаешь?
— Еду к жене. Переночую здесь, а завтра в полдень будет машина до Кракова. Прямое сообщение. Один мужик меня подвезет.
Они встали и пошли наверх. Еще немножко болтали, но Осецкому уже чудовищно хотелось спать. Он едва видел — так мгла застилала глаза.
Но все-таки зашел в комнату друга. Когда офицер открыл чемодан, чтобы достать полотенце и мыло, Осецкий заметил что-то округлое и блестящее.
— А это у тебя что? Юрек, умоляю, одолжи мне этот будильник. На эту ночь. Мне обязательно нужно встать в шесть утра, а чувствую, буду спать как убитый.
— Бери.
Осецкий взял будильник, поставил его на шесть, но потом передвинул стрелку звонка пораньше, на всякий случай.
— Ну, пока, старик, еще увидимся.
Маленькая гостиница была страшно переполнена. Летные экипажи, только что принятые на работу служащие, проезжие и целая толпа мародеров заполнили все номера. В столовой даже накрыли простынями оба бильярдных стола.
Войдя в свой номер, инженер увидел, что вторая и третья кровати уже заняты.
Когда он поставил будильник на стол, раздался хор протестующих голосов.
— Я больной, — жаловался мужчина в шерстяной шапочке на голове, пряча при виде Осецкого ногу в грязном носке под одеяло. — Не ставьте будильник. На шесть?! Боже, я принял две таблетки, чтобы заснуть. Побойтесь Бога!
— Да, я тоже всю прошлую ночь не спал!
Инженер боялся Бога, поэтому спустился вниз и постучал в маленькую комнатушку, в которой расположился шофер. Это было что-то вроде дыры правильной формы в стене. Там едва помещалась раскладушка.
— Пан Михал, у меня к вам просьба. Я обязательно должен встать завтра в шесть часов, потому что у меня междугородный разговор, с Варшавой. Вот будильник. Я не могу воспользоваться им в номере, потому что мои соседи по номеру болеют или что-то вроде этого. Вы меня разбудите, хорошо?
— Запросто. Идите спать.
— Спокойной ночи!
Инженер пошел наверх. Через минуту в «номер» шофера постучал молодой солдат, ординарец офицера штаба, который остановился в этой же гостинице. Мисько, добрая душа, обещал поделиться с парнем своей раскладушкой. Теперь же он решил хоть немного использовать свое положение хозяина комнаты.
— Слушай, вот будильник. В шесть утра зазвонит. Тогда ты пойдешь наверх, в одиннадцатый номер, и разбудишь инженера Осецкого.
— Да я же его не знаю.
— Ничего, узнаешь. Такой худой блондин с черными глазами. Очень черными.
— Но если он будет спать, как я увижу, какие у него глаза?
Поскольку замечание имело деловой характер, Мисько разнервничался.
— Что ты отговорки ищешь? Лежит у окна, на стуле желтый портфель. Все, спокойной ночи.
Солдат поставил будильник на пол со своей стороны, сбросил ботинки и рубашку, после чего выключил свет.
Когда Мисько проснулся, в гостинице был слышен звук шагов, звяканье стекла и голоса. Он почувствовал, что ему стало удобно лежать, повернулся и понял, что ординарца нет. Включил свет. В комнате было пусто.
Стибрил будильник и удрал! «Что за люди, Боже ты мой!» — подумал шофер, накинул комбинезон и выбежал в коридор.
На больших часах в холле было восемь часов. Мигом сообразив, что будить Осецкого уже поздно, шофер пошел во двор, где стоял «опель». Он сакраментальным жестом поднял капот и погрузился в созерцание железных внутренностей мотора. Когда он прикручивал большим ключом почищенные свечи, сбоку мелькнуло что-то зеленое. Он посмотрел и онемел. Молодой солдатик чистил там ботинки, как ни в чем не бывало разговаривая и смеясь с хорошенькой горничной.