История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей
Шрифт:
— А сейчас откуда идешь? — допытывался Арпад. Уж очень он дотошный человек.
— Из парикмахерской. Откуда мне еще идти? — резко ответила Элфи, будто негодуя на него за то, что он даже таких элементарных вещей не знает.
— Ну как?.. Может, потанцуем немного? Не хочешь? — приставал Арпад.
— Не знаю… Домой спешу.
. — По правде говоря, — сказал Арпад, — потанцевать все равно не удастся. Недавно несколько парней поднялись туда, но их выпроводили. Только оркестр играет. У них репетиция.
— Ну и наплевать, — сразу надула губы Элфи.
— Провалиться мне на этом месте, если ты не станешь ходить на танцы, — улыбнулся опять Арпад.
Почему у него такое хорошее настроение? Гордое сердце Элфи возмущалось. А не радуется ли он тому, что она снова живет у бабушки и работает в парикмахерской? Не вбил ли себе в голову, что это благодаря ему или, во всяком случае, по его совету все обернулось именно так? Самоуверенный чурбан! Сам ничего не знает и думает, что все так, как и должно быть. Что все будет так, как и раньше, словно ничего и не произошло.
— Ну, я пойду, привет, — сказала она и стала дергать за веревку. — Ты, может, встанешь все-таки?
— Попроси получше, тогда встану!
— Смотри, сброшу!
— Мало каши ела!
— Ну и сиди тут, осел упрямый! — внезапно разозлилась Элфи.
Она швырнула веревку и вбежала в ворота. Пусть теперь Мики Кочиш ищет свои санки где хочет.
Войдя в кухню, она сразу поняла, что в комнате опять собрался семейный совет. Снова пришла тетя Йоли с мужем. Здесь ли отец? Голоса его не слышно, говорила только тетя Йоли, резко, осуждающе:
— …Если они не едут, надо найти кого-нибудь другого, кто поедет. Или обратиться в Красный Крест… Пусть отвезет Красный Крест.
Опять Красный Крест! Что он им дался!
— Ну уж нет, я всякому проходимцу не доверю ребенка. Нет уж! — сказала бабушка. — Лучше здесь останется. Элфи тоже зарабатывает. Да и от отца ее получаю четыреста форинтов в месяц.
— Ну и что? Ребенка и одевать надо… А там и в школу собрать…
— А ты зря тревожишься, дочка, не твоя это забота, — услышала Элфи голос дедушки. — Останется и твоим деткам на пирог с маком, если придут в воскресенье.
— А уж это вы напрасно, папа. Мои дети, слава богу, не нуждаются в том, чтобы вы их содержали.
— Ну, а эти нуждаются, и баста! — повысил голос дедушка. — Нам они не в тягость.
— По крайней мере, опора будет, когда совсем одряхлеем, — добавила бабушка. — Наша Элфи капризная, взбалмошная, но сердце у нее есть, ничего не скажешь. И трудолюбива.
— Такая же модница, вся в мать… Как только ноги не подкосятся на таких шпильках вместо каблуков!
— Кому какое дело? Пусть живет, развлекается, на то и молодость дана, — вставил дедушка.
— Я убила бы свою дочь, будь она такая стиляга… Ей пятнадцать лет, а она уже мажется, как..
— «Стиляга, стиляга»… — возмутился дедушка. — Знаете ли вы, что это такое? Мне тоже не нравится… Только уродует себя всякими румянами и помадами. Ничего, со временем поумнеет, где же сразу ума наберешься? Но главное-то не в том, что снаружи…
Элфи не шевелилась. Подслушивать, право же, не годится. Но как же ей теперь поступить? Входить не хочется. Всего наслушалась: и хорошего и плохого.
В этот момент тихонько открылась дверь и показалась головка Дунди. Неужто она услышала, как открылась дверь? Или почувствовала, что пришла ее Элфи? Или… или ей просто надоело слушать взрослых?
Элфи подхватила ее, расцеловала. Затем быстро надела шубку.
— Пойдем кататься на санках? — спросила Дунди.
Вместо ответа на ее вопрос Элфи громко крикнула в комнату:
— Здравствуйте… Мы пойдем немного покатаемся на санках. На площадь.
— А если придет твой отец? — спросила бабушка.
— Мы скоро вернемся!
О, этот медведь, этот Арпад! Ну конечно же, это он все еще сидит у ворот на крошечных санках. Ей-богу, он! Чего он ждет? Ничего! Сидит себе в своем зимнем пальто. Такой большущий парень, что под ним почти не видно санок.
— Вот, — сказала Элфи, — я привела тебе кое-кого, кто очень хочет покататься на санках.
— Привет, Дунди, — сказал Арпад. — Ты-то какими судьбами здесь? Ну, садитесь обе…
Он вскочил, потряс Дунди ручонку. Элфи и Дунди уселись на санки, и они понеслись. Когда Арпад довез их до площади, снова пошел снег.
— О-го-го! Го-о-о! — выкрикивал Арпад, точно так же, как вчера Мики Кочиш.
Только теперь санки мчались быстрее. Старый инвалид продавал сегодня не кукурузу, а жареные каштаны: пять штук за форинт. Арпад купил на три форинта. И, когда они ели каштаны, Дунди неожиданно брякнула:
— Теперь Элфи — моя мама!
— Да что ты говоришь? — не понял Арпад.
— Правдашняя мама уехала в Вену. Мы тоже ехали в поезде, но они все вышли, а мы остались. Правда, Элфи? Теперь ты моя мама!
Арпад долго, не отрывая взгляда, смотрел на Элфи. Элфи повернула голову и ответила девочке:
— Да, я твоя мама.
Утром бабушка растрезвонила на всю парикмахерскую, а теперь Дунди выкладывает все Арпаду.
— Скажи, вернется за мной та моя мама? — спросила Дунди.
— Обязательно, — ответила Элфи, и голос ее задрожал. — Может быть, скоро, а может… только тогда, когда ты вырастешь уже большая.
Она сунула в руку Дунди очищенный каштан. Девочка, разжевывая его, посмотрела на Арпада.