История одной кошки
Шрифт:
Неожиданно мы слышим звон ключей у двери — это вернулся Джош. Если он возвращается домой так поздно, то, скорее всего, встречался с людьми, которые живут в том доме над студией звукозаписи, — по его словам, «собирает их рассказы». Мы слышим звук приближающихся шагов, Лаура отодвигает белую коробочку с крошечными нарядами. Через секунду в дверях возникает Джош — все его джинсы в дождевых каплях — и приветствует:
— Здравствуйте, дамы.
Джош продолжает иногда заглядывать в эту комнату и рыться в черных дисках Сары. Когда он так поступает, я больше не тревожусь, потому что перед этим он всегда тщательно моет руки и вообще относится к дискам с должным почтением. Я слышала,
Но сейчас он нигде не роется. Он улыбается, как всегда, когда видит меня и Лауру среди вещей Сары. Он говорит:
— Я взял в «Дефонте» тунца. Хочешь половину?
— Откуда ты узнал? Я как раз думала о том, чтобы поужинать бутербродом с холодным тунцом! — улыбается в ответ Лаура.
Джош опирается плечом о дверной косяк.
— Ты помнишь, что через пару недель у нас годовщина свадьбы? Нужно устроить что-то грандиозное.
— Только не слишком дорогое, — отвечает Лаура.
— Как по-твоему, сколько первых годовщин свадьбы у нас будет? — удивляется Джош. — Я говорю о том, чтобы отпраздновать в ресторане, а не о неделе в Париже. — Он с надеждой смотрит на жену. — Соглашайся. Мы уже давным-давно не ходили в ресторан, а у меня еще осталось несколько оплаченных недель.
Он преподносит это как хорошие новости, однако по хмурому лицу Лауры понятно, что она не разделяет его энтузиазма. Она отвечает:
— Через минутку я спущусь ужинать.
Джош направляется в их спальню, а Лаура бросает крошечные одежки в белую коробку. А потом засовывает все в одну из Сариных коробок.
— Ты, наверное, тоже хочешь есть, — обращается она ко мне. И, почесав меня под подбородком, добавляет: — А позже тебя нужно хорошенько вычесать.
Секунду я смотрю на коробки Сары. Но потом, вспомнив о тунце и долгом приятном процессе вычесывания, следую вниз по лестнице за Лаурой.
Раньше Джош никогда не распространялся о своей работе, но теперь он готов говорить о ней, как только находит «свободные уши». Лаура обычно морщит лоб и меняет тему разговора. Или говорит что-то вроде: «М-да» или «Неужели?», и становится понятно, что она не хочет, чтобы Джош развивал эту тему. Но детеныши засыпают его вопросами. Джош приводит их в квартиру раз в неделю, чтобы рассортировать документы и разложить их по конвертам. Я обычно тоже помогаю: разбрасываю бумаги по полу, чтобы убедиться, что под ними нет крыс, — с тех пор как мы нашли у Сары в коробке крысу, я проявляю крайнюю осторожность, несмотря на то что крыса та оказалась ненастоящей. Тем не менее Джош не всегда бывает благодарен мне, как следовало бы ожидать. Часто он злится и говорит:
— Пруденс, ну зачем ты так со мной поступаешь? — И вновь складывает бумаги в аккуратную стопку. Но сразу видно, как радуются и веселятся детеныши, когда смеются и хвалят меня за помощь. Время от времени Джош, как будто делая одолжение, комкает лист бумаги и бросает мне, чтобы я тренировалась. И хотя детеныши придумали досадную игру под названием «Не отдавай Пруденс ее бумажный мячик» — они бросают друг другу скомканную бумагу над моей головой и вопят: «Не поймаешь! Не поймаешь!», — я подпрыгиваю достаточно высоко, выбиваю у них «мячик» и прячу его под диван.
Один день с детенышами намного разрушительнее, чем пятидневное сидение дома Джоша. Им трудно поступать благоразумно, как это делают кошки (и люди постарше), например, сидеть на одном
Хотя с Джошем они вели себя намного лучше. Вероятно, потому что он был с ними нежен и терпелив, как Сара была со мной. (Однако я больше заслуживаю нежности и терпения, чем детеныши). Если они сидели за маленьким столиком в кабинете Джоша, то даже поднимали вверх руку, чтобы задать вопрос. По-моему, хорошая идея учить подобным проявлениям вежливости юных людей. Хотя меня и удивляет, что детеныши смогли усвоить что-то из хороших манер. Странно, я никогда не видела, чтобы взрослые люди поднимали вверх руки, прежде чем что-то спросить, хотя кто-то же явно научил этому детенышей.
— Дядя Джош, — спрашивает Роберт, поднимая руку вверх, — а как получается, что люди должны переехать из дома, в котором живут?
— Они не должны… пока, — отвечает Джош. — Есть правила, которые говорят, сколько денег владельцы здания могут потребовать у людей за то, чтобы те могли там жить. И сейчас они хотят изменить правила и сделать дом таким дорогим, что живущие там люди больше не смогут позволить себе этого.
— Так и с нами случилось, — важно заметила Эбби. — Когда мама с папой развелись, мы больше не могли позволить себе жить в доме возле бабули и дедули. Нам пришлось переехать в квартиру, потому что папа перестал давать маме деньги.
Джош как раз кладет какие-то бумаги в кремового цвета папку, но его руки замирают, как замирает кошка, когда видит жертву, на которую собирается напасть. Он выглядит таким напряженным, что мне кажется, будто в тех бумагах удалось-таки спрятаться мыши, и я выглядываю со своего места рядом со стулом Роберта, чтобы убедиться, что не пропустила угрозу.
— Кто сказал тебе такое о твоем отце? — негромко спрашивает Джош у Эбби.
Детеныши переглядываются. Потом девочка отвечает:
— Иногда мы слышим, как мама говорит по телефону, хотя она и закрывает дверь в свою комнату. — Глаза у Роберта расширяются и округляются, как будто он испугался того, что сказала Эбби. — Мы не подслушиваем, — быстро добавляет та. — Просто иногда мама слишком громко говорит.
Глаза Джоша становятся грустными и еще злыми. Но голос его остается добрым, когда он отвечает племяннице:
— Вам с Робертом повезло, что маме удалось найти хорошую работу, что у вас есть бабуля и дедуля, и тетя Лаура и я в помощь. Вам больше не придется никуда переезжать. Но у людей, которые живут в этом доме, так мало денег, что они не смогут найти себе достойное жилье, если будут вынуждены переехать. А ведь они так давно живут в своих квартирах. Некоторые поселились там еще до моего рождения. — Глаза у Эбби и Роберта стали еще больше, как будто они даже представить не могли, что возможно так долго жить.