История одной страсти
Шрифт:
Фэнси глубоко вздохнула:
— Ноэль, подожди.
Когда мальчик замер, уже положив руку на дверь, готовый распахнуть ее, она сказала самым строгим тоном:
— Ты останешься с сестрой. — Сняв передник, Фэнси вытерла о него руки и тоже пошла к двери.
— Но, мам… — начал Ноэль жалобно.
— Я сказала, останься. — Она никогда не говорила с детьми таким тоном, и на лице Ноэля появилось удивленно-обиженное выражение. Неохотно отойдя от двери, он вернулся к столу.
Ругая себя за строгость, Фэнси ласково улыбнулась
— Спасибо, милый, я не задержусь. — Быстро поцеловав детей, она вышла во двор.
Когда Фэнси вошла в конюшню, Йэн уже снял седло с Принца и начал чистить его. Подойдя к нему, Фэнси уловила запах кожи и пота. Его рубашка была мокрой и прилипла к спине. Она заметила, что Йэн еще не брился. Щеки покрывала темная щетина, а зеленые глаза сверкали в лучах, проникавших в конюшню сквозь открытую дверь.
Он не сказал ни слова, даже не подал виду, что увидел ее, но Фэнси заметила, как начала пульсировать жилка на его щеке, а движения стали порывистыми.
— Йэн, — позвала она.
— Миссис Марш. — Он не взглянул на нее, но, по крайней мере, не назвал насмешливо госпожой.
— Вы избегаете меня.
— Это сложно, поскольку вы моя хозяйка.
— Можете вы забыть об этом?
— А вы?
Нет, она не могла.
Фэнси молча наблюдала, как он чистит щеткой Принца. При каждом движении под тонкой тканью рубашки, которая явно была мала ему, перекатывались сильные мышцы.
— Не многие могут ездить на Принце, — наконец сказала она. — Он норовистый жеребец.
В голосе Йэна уже не было прежней холодности.
— Он прекрасен. Я еще не видел лошади лучше.
— Отец Джона говорил так же. Его сердце принадлежало лошадям, как и сердце Джона.
— Думаю, что сердце вашего мужа принадлежало вам и детям.
— Возможно, — согласилась она. — Но он действительно любил лошадей и не хотел, чтобы они достались Роберту. Роберт…
Йэн смотрел на нее с интересом.
— Мой деверь плохо обращается с лошадьми, — закончила фразу Фэнси. — Вот почему отец оставил их младшему сыну. Он знал, что Роберт пойдет на все, чтобы выиграть скачки, даже загонит лошадь до смерти.
Руки Йэна на мгновение замерли, а на щеке снова запульсировала жилка. Затем он продолжил свое занятие.
— Тогда продайте кому-нибудь лошадей.
— Трехлетки еще не участвовали в скачках, — возразила она. — А двухлетки еще не объезжены. Единственное доказательство их ценности — вера Джона. Никто за это не заплатит. Сейчас я смогу получить за них ровно столько, сколько покупатель сочтет нужным заплатить. Две недели назад Джон получил лишь сорок пять фунтов за одного из прекрасных жеребцов. — Фэнси прикусила язык, но было поздно. Она залилась краской.
— На пять фунтов больше, чем он заплатил за меня — Взгляд Йэна пронзил ее. — Он обменял лошадь на человека. Лучше бы он оставил лошадь.
— Значит, вы намерены скоро уехать?
— Я никогда не обманывал вас.
— Но я надеялась, что вы… что вам понравится здесь.
— Не важно, нравится мне здесь или нет.
— Тогда ответьте, нравится ли вам здесь?
Его ответ показался ей намеренно пространным.
— Земля здесь хорошая, климат тоже. И хотя, на мой вкус, здесь жарковато, зима здесь, наверное, теплая. Но это не имеет значения. — Йэн покачал головой. — Я бы не смог остаться, даже если бы здесь была лучшая в мире земля. Я должен вернуться домой, в Шотландию. — Когда он говорил о родине, его акцент становился заметнее.
— Мы оба знаем, какое наказание вас ожидает там, — возразила Фэнси. — Они убьют вас.
— Они уже это сделали. Мне нечего терять.
— Ошибаетесь, Йэн Сазерленд.
— Миссис Марш, вы обманываете себя. Сделав глубокий вдох, Фэнси решила разыграть, как сказал бы ее отец, свою лучшую карту.
— Я не могу отпустить вас. Он усмехнулся:
— Ни бог, ни дьявол не могут остановить меня.
— В Честертоне вы узнавали об отплывающих кораблях, — настаивала она.
Не отрицая, Сазерленд молча расчесал гриву Принцу и вслед за ней вышел из конюшни.
— Думаю, вы хотите, чтобы я вывел лошадей на пастбище, — сказал он.
— Я расскажу шерифу, — пригрозила Фэнси. — Это может означать дополнительные семь лет к вашему сроку.
— Я знаю. Все это мне объясняли не один раз. — Йэн повернулся к ней. — Я был рожден свободным человеком. Никто, даже король Англии, не может изменить этого. Не сможете этого и вы.
Его голос был ледяным и бесстрастным. Но если она сдастся сейчас, кто будет бороться за будущее ее детей и Фортуны? За ее будущее?
— Я отыщу вас, где бы вы ни были. Я проверю каждый корабль.
— О, кроткая миссис Марш начала кусаться, — его губы искривила саркастическая усмешка.
Ее взгляд пылал ненавистью. В эту минуту она люто ненавидела его и себя.
— Я прошу всего лишь год, через год я отдам вам все бумаги. Если же вы сбежите, я добьюсь, чтобы вас поймали и увеличили срок.
С этими словами Фэнси повернулась и быстро пошла прочь, пока он не увидел слезы в ее глазах, — но она успела услышать, как Сазерленд произнес:
— О нет, вы не сделаете этого.
11.
Йэн целый день занимался лошадьми. Он неплохо разбирался в них, но эти величественные создания, принадлежавшие Фэнси Марш, были особенными, непохожими на своих тяжеловесных шотландских сородичей. Но все же лошади оставались лошадьми. Всех их нужно было кормить и поить, пасти и объезжать.
Йэн объездил всех трехлеток, пуская их рысью, аллюром и галопом. Постоянно меняя темп бега, он невольно отмечал достоинства и недостатки каждой лошади, хотя и понимал, что это глупо. Он не задержится здесь долго, чтобы применить свои знания на практике.