История Османской империи. Видение Османа
Шрифт:
Отправной точкой войны, которую Османская империя вела против Венеции на Пелопоннесе в период между 1715 и 1717 годами, стали восстания против османского правления в Черногории, которые были спровоцированы призывами Петра Великого оказать помощь своим единоверцам на Балканах (похожими на призывы австрийского императора Леопольда, с которыми он обратился в 1690 году в разгар своей долгой войны с султаном. Сам же Петр выступил с ними в начале 1711 года.) После поражения Петра на Пруте черногорцы нашли убежище от османских властей на принадлежавших венецианцам территориях Далмации. Губернатору Боснии Нуман-паше (сыну бывшего генерала и великого визиря Кёпрюлю Фазыла Мустафы-паши, который после смещения Чорлулу Али-паши сам кратковременно занимал пост великого визиря) было приказано подчинить черногорцев, и он доложил в Стамбул, что Венеция нарушает условия Карловицкого
Ущерб, нанесенный этими призывами и тем, что по условиям договора турки потеряли Пелопоннес, был возмещен капитуляцией или взятием нескольких наиболее важных со стратегической точки зрения крепостей полуострова. Однако Венеция заключила пакт о взаимной обороне с Австрией, которая опасалась, что победы турок станут угрожать ее границам в Хорватии. Вместо того чтобы вслед за первыми успехами кампании взять Венецию, как это мечтал сделать султан, туркам пришлось сражаться на двух фронтах — а этого никак не ожидало османское правительство. Переговоры оказались безрезультатными, и в 1716 году великий визирь Силахдар Али-паша повел армию на Белград, а флот отправился блокировать Корфу.
Некоторые члены правительства считали недальновидным вступать в войну с Австрией, но к их мнению не прислушались. Мобилизация проходила медленно, поэтому численность войск была недостаточной, и когда 5 августа армии противоборствующих сторон сошлись возле Петроварадина, который на последних этапах войны 1683–1699 годов служил австрийцам передовой базой, их силам под командованием принца Евгения Савойского потребовалось всего пять часов, чтобы наголову разбить турок. В этой битве Силахдар Али-паша был убит. Плохо шли дела и на Корфу, где новости о поражении под Петроварадином настолько обескуражили турок, что они сняли осаду. Из Петроварадина принц Евгений направился в Банат, и после нескольких недель осады крепость Тимишоара капитулировала. В 1717 году он привел австрийскую армию к великой победе над превосходящими силами противника, когда вновь изгнал турок из Белграда, а затем, двигаясь по долинам балканских рек, продолжил наступление на юг и, проникнув в глубь территории Османской империи, заставил встречавшееся на его пути население покидать свои дома и в панике бежать в Стамбул.
В течение восьми лет трансильванский князь Франциск II Ракоши боролся за то, чтобы добиться от Габсбургов терпимого отношения к своим сторонникам-кальвинистам и признания независимости Трансильвании, но в феврале 1711 года он был вынужден бежать в Польшу, ас 1713 года жил во Франции. В начале 1718 года его пригласили в Эдирне, и на аудиенции у султана был выработан план, согласно которому ему следовало попытаться восстановить княжество Трансильвания. Но прежде чем это случилось, турки согласились на условия мира с Австрией. Хотя он уже не мог оказать никакой реальной помощи туркам в Венгрии, с августа 1718 года и до самой своей смерти в 1735 году он и его свита считались гостями Османской империи и оставались в городе Текирдаг (Родосто), расположенном западнее Стамбула, на северном берегу Черного моря, где он был поглощен планами противодействия Габсбургам.
После того как в мае 1718 года великим визирем стал Невше-хирли Дамад-паша, османское правительство проявило готовность подумать о заключении мира. Переговоры проходили в расположеном юго-восточнее Белграда Пожареваце (Пассаровице). Посредниками, как и в Карловице, были британский и голландский послы при дворе султана. За счет турок Австрия сохранила за собой Белград и Темешвар и сдвинула свои рубежи к Нишу. Это соглашение восстановило границы Венгрии и Хорватии в том виде, какой они имели до военных кампаний султана Сулеймана I. Помимо прочего, Австрия расширила доступ к торговле с территориями, входившими в сферу влияния Османской империи. Союзник австрийцев, Венеция, оказалась в еще более невыгодном положении, чем даже Османская империя: турки оставляли за собой Пелопоннес, а Венеция сохраняла свои завоевания в Далмации.
Войска Османской империи могли вести боевые действия на отдаленных рубежах, но повседневная деятельность правительства ни на минуту не останавливалась. Как только затихли самые неистовые проявления мятежа 1703 года и двор вернулся в Стамбул, в правительстве и в общественной жизни постепенно установилось некое новое равновесие. Сместили старых и назначили новых визирей; прибыли иностранные посланники, чтобы согласно традиции передать новому султану поздравления от своих монархов. Шах Ирана прислал «огромного слона».
Потрясение, вызванное условиями Карловицкого мира, и кризис, обусловленный «инцидентом в Эдирне», разрушили старые устои, но воспоминания о них постепенно стирались из памяти. И все же всевластие династии Кёпрюлю не было заменено всевластием Фейзуллы-эфенди, поскольку передача таких властных полномочий клерикальной династии потребовала бы невообразимых изменений в мировоззрении как представителей правящего класса, так и простых подданных султана. Принцип, согласно которому династии вельмож принимали законное участие в управлении государством, был установлен в тяжелые годы середины XVII столетия, когда сменявшие друг друга на высоком посту представители династии Кёпрюлю доказали, что они способны справиться с опустошительным хаосом, вызванным борьбой янычар, придворных и недовольных военных из провинций, предъявлявших свои претензии на долю властных полномочий. В начале XVIII века рухнула прежде используемая ими монополия на близкие отношения с правящей османской династией, и род Кёпрюлю стал единственной династией вельмож, получившей доступ к власти.
Султан Ахмед пытался сбалансировать власть вельмож и сделать так, чтобы их интересы совпадали с интересами османской династии. Помимо нескольких сыновей, у Ахмеда было тридцать дочерей, и на многих страницах хроник того периода сохранились отчеты об их рождении и свадьбах (но также и о том, как они умирали, поскольку многие из них скончались молодыми). Теперь, в отличие от османских принцев, которые на протяжении столетия находились в изоляции в султанском дворце, османские принцессы впервые должны были сыграть публичную роль. Освященная веками практика бракосочетания государственных деятелей с принцессами, которая гарантировала их преданность османской династии, нашла дальнейшее продолжение, поскольку теперь, если принцессы становились вдовами, их снова выдавали замуж за представителей других династий. Шесть дочерей Ахмеда заключили семнадцать браков: чаще других выходила замуж Салиха Султан, у которой было пять мужей. Новый международный ландшафт, который начал складываться после Карловица, привел к тому, что и внутри страны, и за ее рубежами возникла необходимость вновь определить характер и составные части османской державы, и в этом отношении плодовитость Ахмеда III оказала содействие расширению старой практики заключения браков между принцессами и государственными деятелями, что способствовало установлению стабильности среди династий вельмож, которые теперь получали часть властных полномочий османской династии.
Неписаный договор между султаном и вельможами давал последним, в обмен на их преданность, преимущества близости к царствующей династии, позволяя им удовлетворять потребности их собственных растущих династий. Таким образом, к расходам на ведение войны, куда традиционно уходила наибольшая часть государственных доходов, прибавились расходы на содержание и сохранение многих независимых династий, порожденных браками султанских дочерей. Для финансирования их причуд требовались деньги, поэтому шли поиски новых решений, позволявших оплачивать как предметы роскоши, на которые, по их мнению, они имели право, так и благотворительную деятельность, которую они считали своей обязанностью. Реструктуризация налогообложения, начатая в 90-е годы XVII века в связи с вызванным войной истощением финансов (наиболее заметными приметами этой реструктуризации были реформа подушного налога и введение пожизненного права сбора налогов), совпала с явным оживлением в первой половине XVIII столетия региональной торговли, что помогло османскому государству восстановиться и позволило его состоятельным жителям еще больше разбогатеть.
Когда Ахмед взошел на трон, введенная в 1695 году система пожизненного права собирать налоги все еще находилась в стадии эксперимента. Хотя теоретически на это право могло претендовать любое лицо мужского пола, вскоре стало ясно, кто получает пожизненную ренту с новой фискальной системы. Потенциальному покупателю нужен был доступ к финансовым средствам, чтобы на торгах, где эти должности выставлялись на продажу, подкрепить ими свое стремление получить пожизненное право собирать налоги, но гораздо легче это было сделать тем, кто уже был богат (например, высокопоставленным офицерам и представителям высшего духовенства) и кто мог использовать для этого государственные средства. Те, кто не обладал личным капиталом, достаточным для того, чтобы самому внести необходимый вклад, мог сделать это на паях с другими членами семьи или партнерами по бизнесу или занять деньги у финансистов-немусульман (главным образом у тех, кто жил в Стамбуле, и у армян), которые, имея доступ к европейскому капиталу, в значительной степени обеспечивали финансовые потребности османской экономики: на самом деле их участие было необходимым компонентом системы.