История первого дракона
Шрифт:
Мысленно вздохнув, что любопытство меня погубит, я осторожно приблизилась, шикнув на высунувшуюся, было, неизвестно откуда скромность. Во-первых, если уж на то пошло, все голые мужики одинаковые; во всяком случае, принципиально они не отличаются. Во-вторых, этого конкретного мужика я уже видела практически без одежды, пусть и во сне. И, в-третьих, в ванне присутствовали в изобилии клочья пены (это у них мыло такое мыльное, я тоже с этим столкнулась), так что, можно считать, спит он под одеялом.
Что именно было мне любопытно, я сама-то толком не знала. Наверное, захотелось взглянуть на его лицо и обнаружить хоть какое-нибудь относительно
Опять же, вот так просто уходить, застав в кои-то веки Стерха в расслабленном состоянии, не хотелось. Да и вопросы откладывать нехорошо, если уж решилась. Должен он когда-нибудь проснуться! Вот тогда и возьму тёпленьким, спросонья.
Я окинула мужчину взглядом и снова вздохнула. Безмятежным он не был даже сейчас; хмурая складка между бровей, кажется, намертво въелась в лицо, и было больше похоже, что он не спит, а напряжённо размышляет о чём-то неприятном и очень серьёзном. Но он спал; я прислушалась к плавному мерному дыханию и не удержалась от облегчённой улыбки. Которая, правда, очень быстро потухла, когда я к этому дыханию ещё и пригляделась: плечи и грудь бывшего бога были изрезаны красноватыми болезненного вида рубцами шрамов, которые складывались в символы, похожие на иероглифы. Я снова вздохнула, про себя помянув недобрым словом бога, с лёгкой руки Михаэля упокоившегося в безымянных пещерах.
Заставив себя оторвать взгляд от мрачной картины и перестать ругать покойника, я отвернулась от Стерха, с интересом разглядывая комнату. Точнее, не саму комнату, — она мало отличалась от моей. Я оглядывалась в поисках личных вещей, способных рассказать о своём хозяине что-нибудь интересное.
Не было ни единого плеска, ни шороха. Просто вдруг моё горло оказалось обманчиво мягко сдавлено крепкой рукой. Больно кольнув, к боку прижалось что-то острое, жёсткий шершавый высокий борт бадьи упёрся в поясницу, а лопатки — во что-то более приятное на ощупь, но мокрое и холодное, быстро потеплевшее. Надо полагать, в только что внимательно осмотренные мной шрамы вместе со всем остальным организмом.
— Это всего лишь я, — почему-то шёпотом выдохнула я.
— Теперь вижу, — ответный шёпот коснулся уха горячим дыханием. Лезвие исчезло, сменившись обхватившей мою талию рукой; вторая рука выпустила горло, но крепко прижала меня за плечи. Мужчина шумно втянул ноздрями воздух, уткнувшись лицом мне в затылок. По спине пробежали мурашки, а щёки, судя по ощущениям, вспыхнули. Спокойное любопытство и присутствие духа сделали мне ручкой. Почувствовав, что от растерянности, беспокойства и, буду откровенной хотя бы с самой собой, близости объекта моего необъяснимого влечения начинают слабеть колени, я робко пробормотала:
— Стерх, ну… ты чего?
Рассмеявшись, он выпустил меня и плюхнулся обратно в воду.
— Я всего-навсего ванну принимаю, а вот ты — чего?
Я поспешно развернулась, одновременно отступая на шаг. Взгляд воина был насмешливым, а улыбка неожиданно живая. Получив свободу, я быстро взяла себя в руки, и даже сумела мыслить здраво. Ну, относительно: в крепких объятьях бывшего бога думалось о совсем постороннем, а так я вернулась к естественному состоянию своей головы.
— Как у тебя здорово получилось! Я даже плеска не слышала! — восхитилась я.
— Практика, — он хмыкнул, пожав плечами. — А вот ты ходишь тихо, но пыхтишь как паровоз. И не пытайся ко мне больше подкрадываться, а то вдруг, получится?
Я, было, открыла рот,
— Хм. Я так понимаю, ты настроена серьёзно? — окинув меня насмешливым взглядом, поинтересовался он, когда я опустилась в ветхое кресло у камина, аккуратно сложив руки на коленях и выжидательно глядя на него. — Задавай свои вопросы, — он лёгким пружинистым движением поднялся на ноги. Я как приличная девушка тут же потупила взгляд, уткнувшись в собственные колени. Даже на всякий случай целомудренно прикрыла рукой глаза. Больно надо, подглядывать ещё за ним…
— Ну, так что? — голос прозвучал прямо надо мной — я снова не услышала, как воин приблизился. Машинально подняла взгляд, не сообразив, что с него станется и не одеваться. С него сталось; правда, Стерх всё-таки удосужился обернуться в полотенце, и сейчас стоял надо мной, задумчиво вертя в руке устрашающего силуэта нож в мой локоть величиной. Я нервно сглотнула: смотрелись они вместе весьма органично, а в такой позиции — даже жутковато. Как будто это не я с вопросами пришла, а меня сейчас допрашивать будут. С пристрастием. — Уж извини, сухой одежды у меня нет, — он пожал плечами и вальяжно развалился на выцветшем коврике перед камином: полулёжа, с опорой на локоть.
«Никакой техники пожарной безопасности», — мрачно и отстранённо подумала я, оценивая расстояние от края ковра до пламенеющего зева примерно в полметра. Кое-где в ковре виднелись прожжённые дырки.
Мысленно же мстительно пожелав Стерху, чтобы ковёр был грязный и с блохами (а то, понимаешь, разлёгся тут в позе римского патриция, и будто не на полу в забытой богами придорожной гостинице), я подобрала под себя ноги.
— Думаю, с чего начать.
— Если не знаешь, с чего начать, начни сначала, — серьёзно порекомендовал мне разжалованный бог, глядя снизу вверх с интересом и будто бы оценивающе.
— Хм… Сначала так сначала. Зачем я тебе понадобилась? Я про тот первый сон. И вёл ты себя там как-то странно. Я же правильно поняла, что ты в каком-то заключении тогда застрял?
— Хорошенькое начало, — он неопределённо хмыкнул. — Во-первых, любой сон, даже наведённый, это некая аллегория. Не нужно воспринимать его буквально.
— Не верю, — оборвала я его словоизлияния. Откуда-то извне пришло осознание, даже твёрдая уверенность, что он врёт. Причём безбожно. — Попытка номер два.
Он перетёк в сидячее положение и долго меня разглядывал. Так пристально, что я быстро не выдержала, отвела взгляд, а под конец неуверенно заёрзала, порываясь встать и пройтись туда-сюда. Вцепилась обеими руками в собственную лодыжку, не зная, куда их ещё деть под этим пронзительным взглядом.
— Ты из другого мира, — наконец, произнёс он. — Ты и твой друг — самая главная надежда для застрявших здесь душ. Ключ. Пожалуй, единственный.
А вот теперь он, к сожалению, не врал. Ответ оказался совсем не таким, на какой я надеялась, и я вдруг почувствовала обиду. Какое типично женское поведение: придумала себе красивый сценарий, а когда оказалось, что это плод моей фантазии, не себя посчитала дурой, а обиделась на мужчину, который вдруг не угадал реплику. И вроде бы умом понимаю, что другого ответа быть не могло, и цель действительно стоящая, оправдывающая любые средства.