История Полоцка и Северо-Западной Руси

Полоцк, одна из первых колоний Великого Новгорода, построенный новгородцами еще в незапамятные доисторические времена, со своими обширными владениями составлял особую отдельную страну, носившую название Полоцкой земли и составлявшую значительную часть Русской земли. Полоцкая земля во времена исторические очень рано сделалась независимою и самостоятельною, а при Владимире Святом уже как бы выделилась из Русской земли вообще; но только как отдельное княжество вроде Владимирова сына Изяслава, который еще в малолетстве вместе с материю своей Рогнедою был отправлен княжить в Полоцкой земле. Впрочем, это выделение нисколько не препятствовало Полоцкой земле, по своему внутреннему устройству и по народному характеру, и, выделившись, оставаться Русскою землею, удерживая за собою тип своей метрополии – Великого Новгорода. Местный летописец Быховец, близко знакомый с устройством Полоцкой земли, как родины, прямо говорит: «Мужи Полочане управлялись вечем, как Великий Новгород». А посему Полоцкая земля, несмотря на выделение, постоянно считалась и называлась Русскою землею и у русских людей, и у иноплеменников ближних и дальних. И тамошние князья, несмотря почти на постоянно враждебные отношения к другим

русским князьям, считали себя русскими князьями и постоянно признавались таковыми у других князей даже тогда, когда княжеская власть от выродившихся потомков Изяслава Владимировича перешла к литовскому князю Гедимину и его потомкам.

Древнейшая история Полоцкой земли нам мало известна; от старейшего нашего летописца Нестора мы только знаем, что Полоцк был старейшею, едва ли не первою колониею Новгорода Великого еще в доисторические времена. Нестор пишет: «Славяне (ильменские или новгородцы) почали держать свое княжение в Новгороде, а другое на Полоте, где они назвались полочанами, от реки Полоты; а от них произошли кривичи, которые сидят в верховьях Волги, Двины и Днепра, у них же город Смоленск». Полоцкая земля в целом своем объеме простиралась с юга на север от реки Припяти до Балтийского моря и с востока на запад от Днепра до Нарева и, может быть, до верховьев Западного Буга, где стоит крайняя колония полочан – Полтовеск, или Пултуск, и до устьев Немана. Вся эта обширная страна, обхватывающая собою целый Северо-Западный край нынешней Русской земли, находилась в подчинении и зависимости от древнейшей новгородской колонии в здешнем краю – Полоцка, который здесь был старшим городом, от которого зависели все младшие города здешнего края, как пригороды, на общерусском или на славянском основании: «на чем старшие сдумают, на том и пригороды станут». Но власть полоцкого веча была неодинакова над всею здешнею страною, она изменялась по мере отдаления от Полоцка. А посему полоцкие владения, подобно новгородским, можно разделить на три разряда. К первому разряду принадлежал сам Полоцк со своим округом, как гнездо новгородской или ильменской славянщины в здешнем краю; ко второму разряду принадлежала Полоцкая земля, на которой стояли полоцкие пригороды, и к третьему разряду – полоцкие колонии в землях летголы, литвы, куршей, жемайтов и ятвягов.

Полоцк был построен в углу, образуемом впадением реки Полоты в Двину на границах летголы с литвою. Самое построение Полоцка при слиянии двух рек, защищавших его с трех сторон, обращенных именно к враждебным соседям, показывает, что этот город, так же как Псков, был первоначально построен для защиты новгородских колоний в тамошнем краю от немирных соседей-иноплеменников. Местность, выбранная строителями для Полоцка, по тогдашнему времени была самою выгодною для обороны от неприятелей. Хотя здешние новгородские колонисты были окружены сильными врагами с двух сторон, т. е. летголою и литвою; но как сии враги принадлежали к различным племенам, нередко враждебным друг другу, то полочане, как истые новгородцы – ловкие колонисты, всегда могли поставить дело так, что в данное время против них стояло враждебно почти всегда только одно племя, а другое оставалось или нейтральным, или даже в союзе с ними. А посему, пользуясь такими выгодами местности, Полоцк еще во времена доисторической древности обрел значительную долю самостоятельности и уже находился в слабой зависимости от Новгорода. В древних скандинавских сагах, задолго до Рюрика, первого русского князя в Новгороде, мы уже имеем хотя неясные известия о Полоцке как о богатом и сильном владении, имевшем своего государя, находившемся в некоторой зависимости от Новгорода. Одна из древнейших скандинавских саг упоминает о полоцком князе Палтесе, который находился под рукою новгородского князя Квиллана. Наш старейший летописец Нестор на первых же страницах своей летописи указывает на Полоцк как на новгородский пригород, который новгородцы уступили приглашённым ими варяго-русским князьям, вероятно по его отдаленности и слабой зависимости от Новгорода. По словам Нестора, князь Рюрик, по смерти братьев своих, стал раздавать города своим мужам – кому Полоцк, кому Ростов, кому Белоозеро. Из этого свидетельства очевидно, что Полоцк, наравне с Ростовом и Белым озером, был уступлен новгородцами приглашенным варяго-русским князьям в непосредственное управление, а следовательно, искони был новгородскою колониею и в тогдашнее время еще находился хотя в слабой зависимости от Новгорода; иначе новгородцы не могли бы его отдать Рюрику и его братьям.

О древнейшей истории собственно города Полоцка до нас не дошло подробностей; и мы можем только заключать, что Полоцк, как новгородский пригород, был устроен по образцу Новгорода или Пскова и управлялся вечем; о чем, как мы уже видели, у нас имеется прямое известие местного летописца Быховца. Принявши в соображение как происхождение Полоцка от Новгорода, так и засвидетельствованное местною летописью вечевое устройство Полоцка по новгородскому образцу, мы должны принять, что и прочие подробности городского устройства в Полоцке были также чисто новгородские, т. е. Полоцк, подобно Новгороду и Пскову, делился на концы и улицы, и каждый конец и каждая улица составляли отдельную в своем внутреннем управлении самостоятельную общину, со своими выборными старостами и со своим уличанским и кончанским вечем, подчиненным вечу целого города Полоцка. Таким образом, Полоцк, подобно Новгороду, составлял союз уличанских и кончанских общин. Новгородские порядки до того были усвоены Полоцком, что все полоцкие грамоты носили форму грамот новгородских и писались так же, как и новгородские грамоты, от князя или от его наместника и от всех мужей-полочан. Мало этого, самая народная святыня, соборный храм, и в Новгороде и в Полоцке носила одно название – церковь Святой Софии. Все формы и порядки новгородского устройства сохранялись в Полоцке даже при литовских князьях вплоть до введения Магдебургского права; так договорные грамоты Полоцка с Ригою и ливонскими немцами, дошедшие до нас, даже в XV столетии писались так – в грамоте 1409 года: «От наместника Полоцкого от Монтигирда и от всех муж от полочан к ратманом. Што есте со князем Семеном мир взяли и с мужи полочаны, чтобы то так и здержали тот мир крепко, а мы так идержим крепко, доколе изыдет» (Русск. Ливон. акты. С. 104). Или в грамоте 1405 года: «Се мы полочане, вси добрые люди и малые надеючись на Бог Святаго, Софии милость и князя великого Витовта здоровье, хочем с тобою князь Местерю любовь держати и с твоею братьею со всеми ридели. Також хочем с вами ризьскии ратмане исо всеми ризьскии купцы межи себе приязньство держати и любовь на обе стороне крепко» (Ibid. С. 120). В сих и во многих подобных грамотах так и слышится новгородский дух, новгородский строй полоцкого общества.

Полоцк,

уподобляясь Новгороду по своему общественному строю и по своим порядкам, уподоблялся ему и в других отношениях; так, он был одним из богатейших городов Русской земли в древности и вел обширную торговлю, и полочане, подобно новгородцам, славились своею торговою предприимчивостью и способностью к колонизации. Успехам полоцкой торговли, конечно, много способствовала выгодная местность; ибо на первых же порах полочанам была открыта большая и удобная торговая дорога по Западной Двине, которая прямо вела их к Балтийскому морю и к торговым сношениям с Западной Европой и в особенности со Скандинавией, о чем говорит Нестор уже на первых страницах своей летописи. У него о Западной Двине сказано: «А Двина идет на полуночье и внидет в море Варяжское; тем же по Двине можно идти из Руси в Варяги, из Варяг до Рима, от Рима до племени Хамова». Это подробное описание пути по Двине и по морю довольно ясно намекает, что этот путь был знаком полочанам. А что полочане действительно в свое время хорошо умели пользоваться этою большою торговою дорогою, этому лучшим свидетельством служат полоцкие колонии по Двине вплоть до Балтийского моря. То же подтверждает о знаменитости полоцкой торговли по Двине и о грозном господстве полочан в тамошнем краю певец «Слова о полку Игореве». Он, описывая междоусобия князей, разорившие Полоцкую землю, говорит: «Уже Двина болотом течет оным грозным полочанам под кликом поганых». Кроме Двины Березина открывала полочанам дорогу к Днепру, и, наконец, Неман вел их в глубину литовских и ятвяжских пущей и лесов и открывал им пространное поприще для колонизации, которым полочане и пользовались, как истые колонисты новгородские, отважные и предприимчивые. Все это поставило Полоцк в такое положение, что он даже по прекращении Полоцкого княжества долгое время был одним из знаменитейших городов тамошнего краю и пользовался значительною самостоятельностью.

Второй разряд полоцких владений составляла земля Полоцкая, на которой стояли полоцкие пригороды с их волостями. Граница этой земли на востоке упиралась в правый берег Днепра, где она сходилась с границами смоленскими и черниговскими. На юге полоцкие границы простирались до левого берега Припяти, где сходились с границами волынскими; на западе Полоцкая земля терялась в диких лесах ятвяжских, придерживаясь течения Немана и его притоков. На севере, по свидетельству летописи Быховца, граница Полоцкой земли очеркивалась углом, образуемым впадением реки Вилии в Неман, и на северо-востоке упиралась в левый берег Западной Двины. Все полоцкие пригороды, размещенные в показанных границах Полоцкой земли, можно распределить в четыре ряда как по местности, так и по древности их построения.

Первый ряд полоцких пригородов составляли города, построенные полочанами в первые времена их колонизации, когда полочане с их колониями еще не переходили на правый берег Березины. Они шли по восточной границе Полоцкой земли и размещались в треугольнике, образуемом Днепром, Березиной и верховьями Двины. Здесь находились следующие города или пригороды: Витебск, старейший полоцкий пригород, построенный в стране, первоначально занятой латышами, на границах новгородских и смоленских владений. На юге от Витебска на Днепре – Орша, бывшая предметом постоянного спора между полочанами и смолянами. На юг от Орши, при верховьях реки Друти, – Друцк, в прежнее время богатый и значительный город. Южнее Друцка на реке Ольсе, притоке Березины, – Кличев. Недалеко от устьев Березины Стрежев, один из самых южных пригородов Полоцка в Приднепровском краю. В том же треугольнике на юг от Полоцка ближе к Березине тянется еще ряд полоцких пригородов, таковы: Туровля, Камень, Лепель, Лукомль и Остров почти по Березине.

Второй ряд полоцких пригородов составляли города, построенные полочанами: по переходе через Березину на запад. Здесь по самой Березине на правом ее берегу были города: Борисов, Березина, Свислочь и Голынец. По реке Свислочи: Изяславль, Городец, Минск и Изборск, напоминающий соименный ему город в Псковской земле; Логойск на Гайне, впадающей в Березину с правой стороны. В этом же ряду, не доходя до Немана и не переходя Случи, к югу на притоках Припяти полоцкими колонистами были построены города: Дудичи на реке Птичи при ее верховьях, Шацк на запад от Птичи, Слуцк на Случе, притоке Припяти, Туров и Мозырь на Припяти. Некоторые из сих городов, особливо по Припяти, по всему вероятию, были построены не полочанами, а дреговичами, которые, по свидетельству Несторовой летописи, пришли в этот край с юга и прежде полочан и оставались здесь и тогда, когда сюда придвинулись полоцкие колонии. Так, относительно левого берега Припяти нельзя наверное сказать, что здесь построено дреговичами и что полочанами. Здешние дреговичи, как славяне, по всему вероятию, мало-помалу слились с полоцкими колонистами, как со славянами же, чему, конечно, кроме одноплеменности, много способствовало и то, что и те и другие нуждались во взаимной помощи для более успешной борьбы против соседних инородцев – ятвягов и литвы.

Третий ряд полоцких пригородов начинается по переходе через Случь и идет по притокам Припяти с левой стороны и по притокам Немана также с левой стороны. Здесь первыми городами были, не переходя еще Мяркис, Копысь и Визна, за Мяркисом на реке Лани Клецк и Несвиж, Сновь, которому двойника находим у северян на левом берегу Днепра, Великие Луки, напоминающие Великие Луки в Новгородской земле, Кожан-город на Уле, Пинск на Пине, Здитов на Ясельде, Дрогичин на одном из притоков Пины, Городна там же. В этом направлении вплоть до Западного Буга идут города: Дивин-городок на одном из верхних притоков Мухавца, Городец и Кобрин на реке Мухавце, Берестье, ныне Брест-Литовск, при впадении Мухавца в Западный Буг, Мельник, Дрогичин на правом берегу Западного Буга, Брянск, двойник Брянска у северян, Бельск между Наревом и Бугом. Новгород и Полтовеск, или Пултуск на реке Нареве, две крайние западные колонии полочан, уже не в Полоцкой земле. На север, от городов, лежащих по притокам Припяти и Буга, следует ряд полоцких городов по Неману и его притокам: Могильно, Турец, Новгородок, или Новгород-Литовский, на верхних притоках Немана с левой стороны, Слоним на реке Щаре, Зельва на реке Зельвянка и Волковыск на Росси. Все сии принеманские города, как и Городна, или Гродно, были построены в земле ятвягов и литвы.

Четвертый ряд полоцких пригородов составляли города, лежащие на север от Полоцка по Западной Двине и ее притокам. Таковы были Дисна на северо-западе от Полоцка, при впадении Дисны в Двину; Друй на северо-западе от Дисны на Двине; Брячеславль, ныне Браслав, на юго-западе от Друи на озере Дривяты, Видзы на юг от Браслава и, наконец, Швянченис на юго-западе от Видзы. Северные города почти все лежали на границах с литовскими и латышскими поселениями; они были как бы передовыми постами, откуда полочане высылали свои колонии в глубь литовской и латышской земли, который колонии уже не составляли полоцких пригородов.