История последних политических переворотов в государстве Великого Могола
Шрифт:
Я выеду сегодня ночью, после того как привел наконец в порядок все мои дела и запасся почти всем, что мне нужно для путешествия, как это делают важные всадники, т.е. двумя хорошими татарскими лошадьми, которых я обязан иметь, раз я получаю сто пятьдесят экю в месяц, очень большим и сильным персидским верблюдом, погонщиком к нему, конюхом, поваром и еще другим слугой, который в этой стране обычно идет впереди лошади и несет в руке сосуд с водой. Я, кроме того, запасаюсь полезными вещами: палаткой средней величины, ковром для ног соответственных размеров, маленькой походной кроватью, сделанной из четырех палок, очень крепких и очень легких, подушкой, чтобы класть под голову, двумя одеялами, из которых одно, сложенное вчетверо, может служить матрацем, круглой кожаной скатертью для еды, несколькими салфетками из крашеного холста и тремя маленькими метками с кухонной посудой, которые кладутся в другой мешок, побольше, а этот мешок упаковывают в очень большую и очень прочную суму из ремней, куда кладут всю провизию вместе с бельем и платьем хозяина и слуг.
Я взял с собой также запас превосходного риса на пять-шесть дней из опасения, что не всегда найду такой хороший рис; кроме того, я взял сладкое печенье с анисом, холщовый мешочек с маленьким железным крючком, чтобы отжимать и хранить даис, т.е. простоквашу, лимоны и некоторое количество сахара для лимонада, так как даис и лимонад являются двумя главными прохладительными напитками в Индии. Все это, как я сказал, кладут в суму, которая так огромна и так тяжела, что три-четыре человека с трудом могут погрузить ее на верблюда. А между тем предварительно два человека складывают ее так, чтобы одна часть сумы, после того как в нее упакованы вещи, лежала на другой; верблюда заставляют лечь рядом с сумой, так что только остается перекинуть одну половинку сумы через верблюда.
Все эти вещи и провизия безусловно необходимы в таких путешествиях. Здесь нельзя рассчитывать на хорошие квартиры в пути, как в наших краях; надо быть готовым к тому, что придется жить в лагере по-арабски и по-татарски, не рассчитывая ни на какой другой кров, кроме палатки. Нельзя также рассчитывать на то, что удастся пограбить крестьян, ибо все земли составляют собственность государя, и приходится думать о том, что надо соблюдать благоразумие и что разорять крестьянина значит разорять государево поместье.
Утешает меня в этом походе то, что мы направляемся на север и выезжаем в начале зимы, после периода дождей. Это самый подходящий сезон для путешествия по Индии, потому что дождей в это время совсем не бывает и вместе с тем не приходится так страдать от жары и пыли. Кроме того, мне не угрожает опасность есть базарный, или рыночный, хлеб, который обыкновенно плохо выпечен, полон песка и пыли. Мне не придется также пить эту скверную воду, совершенно мутную и загрязненную людьми и животными, которые в ней купаются. Такая вода вызывает лихорадки, которые очень трудно вылечиваются и даже вызывают появления очень опасных червей в ногах. От червей сначала происходит очень сильное воспаление, сопровождающееся лихорадкой; обыкновенно черви начинают выходить наружу вскоре по окончании путешествия, хотя иногда они начинали выходить только через год и даже позже. Обыкновенно они по длине и толщине напоминают струну на скрипке (квинту), так что их скорее можно принять за нерв, чем за червя. Их надо вытаскивать постепенно, каждый день, и осторожно наматывать на маленькие деревянные палочки толщиной с булавку, для того чтобы они не оборвались.
Меня чрезвычайно утешает, что я буду избавлен от этих неудобств, так как мой набоб оказал мне особую милость и распорядился, чтобы мне каждый день давали из его дома хлеб и «сурэ» с водой из Ганга. Он, как и все придворные, нагрузил такими сурэ нескольких верблюдов. Сурэ представляет собой оловянную фляжку, наполненную водой, которую слуга-пешеход, идущий перед всадником, несет в мешочке из красной ткани. Обыкновенно такая фляжка вмещает одну пинту, но я специально заказал фляжку на две пинты. Посмотрим, будет ли моя хитрость иметь успех.
Вода очень хорошо сохраняется в свежем состоянии в такой фляжке, если только держать ее всегда в мокром мешке, или же слуга, который держит ее в руке, должен на ходу размахивать ею, или ее надо держать на ветру (как это обыкновенно делают) на трех красивых небольших палках, скрещенных между собой, чтобы фляжка не касалась земли. Мокрый холст, движение воздуха или ветер — необходимые условия для того, чтобы вода освежалась, потому что влажность или, вернее, вода, которой пропитан мешок, задерживает маленькие огненные тела, которые находятся в воздухе. Вместе с тем влажность пропускает селитряные вещества и другие, которые препятствуют движению в воде и вызывают холод, подобно тому как стекло задерживает воду и пропускает свет вследствие строения и особого расположения частей стекла и различия, существующего между малыми телами света и воды. Фляжкой из олова для охлаждения воды пользуются только в походе. Дома для этого употребляют кувшины из пористой глины, в которых вода еще лучше охлаждается, если только держать ее на ветру и обернуть в мокрое белье, как фляжку. Или пользуются селитрой, как это делают в городе и в армии все состоятельные люди: воду или другую жидкость, которую хотят охладить, вливают в круглый оловянный сосуд с длинным горлышком вроде стеклянных бутылок, какие бывают в Англии. В течение четверти часа этот сосуд вертят в воде, в которую бросают три-четыре горсти селитры. Это делает воду очень холодной и не вредной, как я сначала опасался; только сначала от непривычки это вызывает иногда резь в желудке. Но зачем так долго занимать Вас рассуждениями о прохладительных напитках, когда надо думать об отъезде, о том, что придется терпеть жару, которая в Индии тягостна во всякое время года. Придется глотать пыль, которой в походе всегда предостаточно; придется каждый день складывать, грузить и снова раскладывать свой багаж, помогать слугам вбивать колышки, натягивать веревки, разбивать палатку и снова свертывать ее, совершать переходы днем и ночью, питаться холодной или слишком теплой пищей, словом, стать на полтора года арабом, что неизбежно в походе. Прощайте, я не премину исполнить мое обещание и время от времени сообщать Вам о наших приключениях. Хотя армия на этот раз будет двигаться небольшими переходами, не опасаясь врага и шествуя со всей помпой, со всем великолепием, которыми могут щеголять государи Индостана, но все же я постараюсь запомнить наиболее значительные происшествия, чтобы сообщить их Вам тотчас по прибытии в Лахор.
ВТОРОЕ ПИСЬМО
Написано в Лахоре 25 февраля 1665 г. по прибытии туда Аурангзеба
О количестве, великолепии, порядке и распределении шатров Великого Могола в походе. — О числе слонов, верблюдов, мулов и носильщиков, требующихся для переноски их. — О размещении базаров, или государевых рынков, размещении эмиров, или вельмож, и остальной армии. — О площади, занимаемой армией, когда она располагается лагерем. — О сутолоке, которая там царит, и как от нее можно избавиться. — О мерах против воровства. — О разных способах передвижения у государя, принцесс и прочих обитательниц сераля. — Об опасности чрезмерной близости женщин. — О разных видах охоты государя и о том, как он охотится со своей армией. — О количестве людей в армии и о том, как их содержат.
Это называется шествовать величаво или, как говорят здесь, «по-могольски». От Дели до Лахора расстояние не более двадцати пяти лье, а между тем мы почти два месяца были в пути. Правда, государь с лучшей частью армии несколько удалился от главной дороги, чтобы иметь возможность лучше развлекаться охотой, и для того, чтобы все время быть около реки Джамны. Для этого мы взяли вправо от большой дороги и довольно долго медленно продвигались в этом направлении, охотясь среди полей, заросших такой высокой травой, что в ней с трудом можно было разглядеть всадника. На этих полях было множество всевозможной дичи. Теперь мы отдыхаем в хорошем городе, и я попытаюсь сообщить Вам все, что обещал в заголовке этого письма, а вскоре я надеюсь повезти с собой в Кашмир и показать Вам одну из самих красивых стран на свете.
Когда государь отправляется в поход, то у него всегда бывает два лагеря, я хочу сказать, два отдельных состава палаток, для того чтобы, когда он выступает из одного лагеря, другой мог бы уже на сутки опередить и быть совершенно готовым, когда он прибудет к месту, назначенному для остановки. Поэтому эти лагеря называют «пейшеканэ», т.е. дома, которые предшествуют. Оба эти «пейшеканэ» почти ничем не отличаются друг от друга. Требуется шестьдесят слонов, двести верблюдов, сто мулов и более сотни носильщиков для доставки одного лагеря. Слоны носят наиболее тяжелые вещи, например большие шатры и столбы к ним, которые из-за их длины и веса раскладываются на три части. Верблюды несут палатки меньшего размера, мулы — багаж и кухни, а носильщикам дают нести легкую мебель, посуду, которая может сломаться, фарфор, которым государь обычно пользуется за столом, раскрашенные и золоченые кровати и богатые «каргэ», о которых я еще буду говорить. Как только один из этих «пейшеканэ», или составов палаток, прибывает по назначению, главный квартирмейстер выбирает какое-нибудь красиво расположенное место для лагеря государя, считаясь, однако, по возможности с симметрией, которую надлежит соблюдать в отношении всей армии. Он отдает распоряжение отмерить квадратную площадку, каждая сторона которой должна быть более трехсот обыкновенных шагов. Сотня саперов сначала очищают и выравнивают площадку, делают «диваны» из земли, т.е. нечто вроде квадратных эстрад, и на них разбивают палатки, а всю большую квадратную площадку обставляют ширмами («канатами») в семь-восемь футов, которые они прикрепляют веревками, привязанными к колышкам и к шестам, воткнутым в землю по две штуки на расстоянии каждых десяти шагов; шесты ставятся один внутри, другой снаружи палатки и прислоняются друг к другу. Эти ширмы делаются из крепкого холста на подкладке из ситца, т.е. разрисованной ткани с изображением ваз с цветами. Посреди одной из сторон квадрата находится вход, или королевские ворота. Они широки, великолепны и сделаны из особенно красивого и богато разрисованного ситца, точно так же, как и вся наружная сторона квадрата.
Первая и самая большая палатка, воздвигаемая в этом отгороженном пространстве, называется ам-каз, потому что там государь и все вельможи, находящиеся в армии, собираются в девять часов утра, когда делают мокам, т.е. привал в каком-нибудь месте. Государи Индостана даже в походе редко отказываются от этого обычая, считая его ненарушимым; они рассматривают как своего рода долг и веление закона два раза в день появляться в собрании, чтобы отдавать распоряжения по государственным делам и вершить суд, все равно как если бы они находились у себя в столице.