История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
Шрифт:
Свидетельство очевидца
Потеря оружия на поле боя была достаточной причиной для вынесения бойцу смертного приговора. Командир гаубичной батареи Петр Михин, прошедший войну от Ржева до Будапешта, вспоминал: «Потерять орудия было смертельно опасно для меня. За четыре гаубицы «СМЕРШ» без вопроса тут же расстрелял бы меня. Надо заметить, в Великую Отечественную войну оружие и материальная часть ценились очень высоко. За утерю винтовки и то расстреливали. Потому что не хватало этих винтовок, с палками в атаку бегали. А людей в сравнении с оружием не жалели. Потерял командир даже пять человек без дела – пополнят новыми людьми, их у нас много было». – П.А. Михин. Война, какой она была. Курск: Славянка, 2012. С. 202.
За просчеты и провалы Ставки, сомнения в гениальности Сталина и «антисоветские разговоры» расплачивались подчиненные. В июле 1941 г. за прорыв немцев к Минску было расстреляно командование Западного фронта во главе с генералом армии Д.Г. Павловым, в октябре – группа ранее арестованных генералов во главе с Я.В. Смушкевичем и П.В. Рычаговым, 10 лет провел в тюрьме герой обороны Севастополя генерал-лейтенант И.А. Ласкин и т. д. Расстрел за военную неудачу – немыслимое для генерала или офицера наказание в Русской Императорской армии.
Штрафные подразделения в Красной армии появились после знаменитого сталинского приказа № 227 от 28 июля 1942 г. Новым приказом № 298 от 26 сентября 1942 г. Сталин объявил положения о штрафном батальоне и штрафной роте. На каждом фронте формировались 1–3 штрафбата (800 бойцов каждый) – для представителей среднего и старшего командно-начальствующего состава. В каждой армии создавались 5–10 штрафных рот (150–200 бойцов в роте) – для рядовых и младших командиров. Направляли в штрафные подразделения военнослужащих, обвиненных в трусости и нарушении дисциплины, а также уголовников, которым предоставлялась возможность «искупить вину перед родиной кровью». Штрафников, среди которых было очень много невиновных в инкриминируемых им преступлениях бойцов и командиров, безжалостно бросали на минные поля, в разведку боем, на наиболее опасные участки фронта, где выживали единицы. Потери штрафников в 3–6 раз превышали потери обычных стрелковых рот и батальонов. Несмотря на то, что уже зимой 1943 г. на фронте произошел перелом в пользу Красной армии, штрафные подразделения «прорыва» просуществовали до мая 1945 г. В 1944 г. в войсках оперировали 11 штрафбатов (по 226 бойцов) и 243 штрафроты (по 102 бойца), по официальным сведениям за 1944 г. общие потери штрафников составили 170 298 человек. Всего в 1942–1945 гг. через штрафные подразделения прошли по официальным данным 427 910 военнослужащих Красной армии.
Фактически с 1941 г. войска НКВД выполняли карательно-фильтровочные функции во втором эшелоне действующей армии. Приказом № 227 Сталин приказал в тылу каждой армии сформировать по 3–5 вооруженных автоматическим оружием заградительных отрядов, обязав их «в случае паники… беспощадно расстреливать на месте паникеров и трусов». Заградотряды нередко «обеспечивали» операции штрафников и неоднократно безжалостно расстреливали своих, отступавших по приказу, который не был доведен до командира заградотряда, или прекративших атаку под огнем противника. Такие факты отмечались не только в 1942–1943 гг., но и в 1944 г., когда исход войны был предопределен. Статистика жертв заградотрядов неизвестна.
Советское военно-политическое руководство не издавало по отношению к военнопленным противника нормативных актов, подобных нацистскому «приказу о комиссарах». Формально военнопленные Вермахта и союзников Германии считались «обманутыми братьями по классу». Однако убийства немецких военнопленных, в т. ч. изощренными способами, начались по всему фронту уже в конце июня 1941 г. и в первую очередь касались захваченных летчиков и раненых противника. До катастрофы Вермахта под Сталинградом количество пленных противника оставалось ничтожным: на 1 января 1942 г. – 9147, на 19 ноября 1942 г. – 19 782 человека (к ноябрю 1942 г. в плену оказались более 5 млн бойцов и командиров Красной армии). В Сталинградском «котле» зимой 1943 г. восточных добровольцев из граждан СССР в плен не брали – их убивали на месте, но участь немецких пленных оказалась не менее печальной: из 91 тысячи, сдавшихся в плен в Сталинграде, в Германию вернулись не более 6 тысяч.
Главными причинами смертности немецких военнопленных и пленных их союзников в 1942–1943 гг., как и в случае с советскими пленными в 1941–1942 гг., были голод, дистрофия и болезни. К 30 апреля 1943 г. из 292 656 учтенных с начала войны военнопленных в СССР умерли 196 948 человек или более 60 %. В сентябре 1943 г. в Лунево под Москвой по инициативе советских политорганов был создан Союз немецких офицеров (СНО) во главе с героем боев под Демянском 1942 г. генералом артиллерии В. фон Зейдлицем-Курцбахом, антигитлеровскую программу которого поддержали около 600 пленных офицеров Вермахта. Но, несмотря на искренний идеализм соратников Зейдлица, деятельность СНО не дала особого успеха. Зейдлиц просидел 10 лет (из 25 полученных по суду) в советской тюрьме, в 1955 г. вернулся в ФРГ и был реабилитирован в 1956 г. как враг нацистского режима.
Основная часть военнослужащих противника попала в плен в конце войны и в первые послевоенные месяцы. По данным немецких историков, из 3,15 млн взятых Красной армией в 1941–1945 гг. немецких военнопленных в советском плену погибли 1,1–1,3 млн. Остальные сумели вернуться на родину, последние (около 10 тыс.) – в 1955 г. Вернулась на родину и большая часть пленных из числа военнослужащих, бывших союзниками Германии (венгров, румын, итальянцев, финнов, испанцев и т. д.). Сегодня многие историки сомневаются в обоснованности многочисленных смертных приговоров, вынесенных немецким военнопленным советскими трибуналами и другими инстанциями в 1940-е гг., рассматривая их вместе с бессудными убийствами пленных в качестве составной части репрессивной политики сталинской власти.
Военнопленные в СССР, 1939–1956 / Под ред. М.М. Загорулько. М., 2000.
ГУЛАГ 1918–1960. Документы / Сост.: А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М., 2002.
История сталинского ГУЛАГа. Массовые репрессии в СССР. Конец 1920-х – первая половина 1950-х гг.: Собрание документов в 7 томах. Т. I. Массовые репрессии в СССР / Отв. ред. Н. Верт, С.В. Мироненко. М., 2004.
Проблемы военного плена: история и современность: Материалы международной научно-практической конференции 23–25 октября 1997 г.: В 2 т. Вологда, 1997.
А.Л. Кузьминых. Иностранные военнопленные Второй мировой войны на Европейском Севере СССР (1939–1949 гг.). Вологда, 2005.
И. Хоффманн. Сталинская война на уничтожение. Планирование, осуществление, документы. М., 2006.
Ю.И. Стецовский. История советских репрессий: В 2 т. М., 1997.
4.2.24. Репрессии против народов России. Насильственные депортации и геноцид
Депортации (от лат. слова Deportatio – изгнание) – массовое принудительное выселение людей в отдаленные районы страны в целях ликвидации политических противников и неугодных режиму лиц, а также изгнание за границу – были составной частью репрессивной политики большевиков с первых лет советской власти. «Новый класс», номенклатура большевицкой партии, при помощи депортаций обеспечивал незыблемость собственного политического и экономического господства, совершенно не считаясь с тем, что насильственные переселения и новые, часто противоестественные условия жизни и существования не только нарушает естественное право человека жить на земле предков, рядом с могилами отцов, но и обрекает выселяемых на нищету, лишения, страдания и, часто, гибель.
Так, например, за предвоенное и военное время в Казахскую и Киргизскую ССР из Карачаево-Черкессии были депортированы 79 тыс. карачаевцев (97,1 % этноса), из них погибли в местах поселений более 27 тыс. человек (в т. ч. 70 % – дети). Депортации играли важную роль в унификации социума в СССР, в создании новой человеческой общности – советского народа и нового типа человека – homo soveticus – советского человека.
Подсчеты современных российских специалистов позволяют говорить о 53 депортационных кампаниях и примерно о 130 соответствующих операциях, проведенных большевиками с 1920 г. по 1952 г. Первыми жертвами депортаций коммунистов стали русские казаки из 8 станиц Терской линии (45 тыс.), а затем они затронули десятки народов и этнических групп, проживавших на территории советского государства.