История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I

Зубов Андрей Борисович

Мнение историка

«Латыши и эстонцы даже не думали о возможности создания независимых государств на начальных этапах войны. Всё, что они желали в это время – это преобразование административных единиц, которые они населяли, в соответствии с национальными границами. Некоторые латышские депутаты Думы предлагали распространить систему земского самоуправления на латвийские губернии… Что же касается латышского и эстонского простого народа, то они интересовались только местными проблемами и вопрос независимости для них вовсе не стоял, а война, которую русские вели против немцев, одобрялась ими горячо, особенно латышами». – Von Rauch. 1974. – P. 74.

Вторая волна патриотического энтузиазма возникла к середине 1915 г., когда немцы прорвали Северо-Западный фронт

русских войск, открыв себе путь к Риге и далее – к Петрограду. Приказом командующего Северо-Западным фронтом генерала М. В. Алексеева было начато формирование латышских добровольческих батальонов. Всего в «латышские стрелки» вступило около 40 тыс. добровольцев, в том числе некоторое число женщин. Командование было поручено латышским офицерам, которые по происхождению были такими же рабочими и крестьянами, как их подчиненные. По этой причине в латышских полках не было случаев неподчинения офицерам, дисциплина поддерживалась сознанием, что идет борьба за землю предков и родные хутора.

Латышские стрелки вместе с полками сибирских стрелков XII армии сумели удержать Рижский фронт и сохранить Ригу, однако контрнаступление развить не удалось. Снабжение армии было плохим, командование оставляло желать лучшего. Латышские стрелки полагали, что их героизм не поддержан действиями армейского командования, командование же в своих донесениях сообщало о малой эффективности местных воинских формирований.

642 солдата из латышских стрелков получили Георгиевский крест за храбрость в бою во время последнего сражения при защите Риги в августе 1917 г. Не менее 8 тыс. стрелков погибло в боях. Малая эффективность латышских стрелков по защите родных земель удержала эстонцев от столь же масштабного формирования национальных воинских частей. Численность эстонских подразделений едва превысила 5 тыс. человек.

Огромное число латышей и литовцев не пожелали оставаться на оккупированной германцами территории. Вместе с эвакуацией промышленности вглубь России выехало 850 тыс. литовцев и латышей. В Петрограде были созданы Литовский и Латвийский комитеты по делам беженцев. Литовский комитет возглавил Мартын Ичас, латышский – Вальдемар Олав и Янис Чаксте. Эти комитеты стали важнейшими культурными центрами для своих народов вне обычной территории их расселения.

Совершенно иначе отнеслось к войне население Финляндии. Законы автономного Великого княжества предусматривали участие финских граждан в войне только в случае, если война идет на территории самого Великого княжества. Поэтому в русскую армию граждане Финляндии не призывались и в военных действиях принимали участие из финнов только добровольцы. Великое княжество делало только весьма небольшой относительно ее пропорции во всем населении Империи и тем более в его благосостоянии взнос. Отношение финнов к Российской Империи было уже значительно испорчено и русификаторскими поползновениями начала царствования Николая II, и особенно второй волной русификации, начавшейся в 1910 г. В 1914 г. финнам стала известна «большая государственная программа приближения Великого княжества к Империи в административном и правовом отношении», которая сразу же была названа финнами «большой программой уничтожения финляндской автономии». Эта программа, действительно предполагавшая существенное умаление особых прав Финляндии, оттолкнула от России очень многих. Финны стали искать возможность добиться полной независимости или вновь соединиться со Швецией, от которой они были отторгнуты при Императоре Александре I в 1809 г. Вице-канцлер Гельсингфорсского университета Э. Ельт писал в связи с этим: «Моральная обязанность по отношению к России и монарху нас более не связывает, после того как Император одобрил программу, уничтожающую последние остатки нашей автономии».

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что, приняв программу, имперские власти отложили ее проведение в жизнь до конца войны, но финнов она оттолкнула от России уже в 1914 г.

Германия весьма рассчитывала втянуть Швецию в войну на своей стороне и обещала ей возвращение Финляндии. Швеция рассматривала этот вопрос серьезно, но, в конце концов, министр иностранных дел Швеции Кнут Валленберг убедил короля воздержаться от опрометчивого шага. Однако положением Финляндии Швеция продолжала пристально интересоваться и степень благожелательности своего нейтралитета к Антанте увязывала с финским вопросом. С. Сазонов не раз докладывал Императору, что шведы и стоящая за ними Англия очень недовольны любыми ущемлениями финляндской автономии

даже в условиях войны. Между тем финляндский сейм не позволял проводить даже приписки граждан Финляндии к призывным участкам и строго ограничивал поставки продовольствия из Финляндии в Петроград в 1916 г., когда в столице стал ощущаться недостаток масла, мяса и молочных продуктов.

Великая война активизировала деятельность сепаратистских групп в Финляндии, участники которых мечтали вернуть княжество в состав Шведского королевства. На это Кнут Валленберг осенью 1914 г. заявил: «Если бы нам на подносе преподнесли Финляндию, я бы поспешил отказаться от подобного подарка, и громадное большинство шведов мыслит так же». Поэтому сепаратисты, преимущественно студенты, обратили взоры к Германии. 2 сентября 1915 г. из уроженцев Финляндии и Швеции, бывших немецкими гражданами и перебравшихся в Рейх студентов-сепаратистов из Финляндии, под Гамбургом был сформирован финский егерский батальон майора Байера, насчитывавший к зиме 1897 бойцов. С небольшим успехом егеря занимались разведывательно-диверсионными операциями на территории Финляндии. 3 мая 1916 г. батальон получил название 27-й Королевский Прусский егерский батальон, его чины в 1916–1917 гг. несли охрану побережья Рижского залива, а несколько человек перешли на сторону русских. В крупных операциях 27-й батальон не участвовал. Официально его готовили для создания военной администрации в Финляндии после высадки там немецких войск. По данным русской контрразведки, 5400 финнов нелегально выехали в Германию для участия в организации воинских формирований и гражданской администрации княжества на стороне Центральных держав.

После начала большевицкой революции в Финляндии зимой 1918 г. 1300 егерей прибыли в Суоми, предоставив себя в распоряжение генерал-лейтенанта Карла Маннергейма. Они сыграли важную роль в победе национальных сил в Освободительной войне 1918 г. и создании армии независимой Финляндии. Среди егерей были известные будущие финские военачальники – Пааво Талвела и Хъярмал Сииласвуо.

1.4.10. Оккупационная политика Германии в России

Германии не удалось добиться решающей победы над Россией и принудить ее к капитуляции. Однако немецкие войска захватили значительную территорию на востоке. 5 августа 1915 г. русскими войсками была оставлена Варшава. Отступление русской армии продолжалось три месяца и было остановлено в конце сентября после утраты Луцка, Барановичей, Вильнюса и всего Королевства Польского.

После оккупации немецкими войсками в Польше был установлен режим военной диктатуры. Страна была разделена на две зоны оккупации: германскую и австрийскую, связь между которыми для поляков была крайне затруднена, даже письма из Галиции, написанные по-польски, в германскую зону не пропускались. Граница между зонами почти совпала с границами третьего раздела Польши. Германо-австрийские власти отбирали у населения хлеб, скот, запасы хлопка, шерсти, металла. Были изъяты даже цинковые трубы из органа Варшавской филармонии.

Военные действия на территории Польши сопровождались большими разрушениями. Часть промышленных предприятий вместе с рабочими была заблаговременно эвакуирована вглубь России (около 2 млн. человек, не желавших оставаться под властью немецких оккупантов, также эвакуировались в Россию), однако огромное количество машин и станков было оставлено и вывозилось затем в Германию и Австро-Венгрию или уничтожалось. Разруха в промышленности вела к безработице. Десятки тысяч рабочих уходили в деревню или занимались случайными работами. Реквизиции продовольствия порождали голод и болезни: на улицах Варшавы ежедневно умирали от голода десятки людей, 90 % детей болели цингой.

С самого начала оккупации военные власти принуждали население оккупированной зоны производить военно-строительные работы, рыть окопы, ремонтировать дороги. Свыше 200 тыс. человек работало в принудительном порядке на постройке железных и шоссейных дорог, в военной, металлургической, лесной и горных отраслях промышленности. После неудачи с вербовкой добровольцев германские власти организовали массовый принудительный вывоз рабочих в Германию.

После возвращения австро-немецких войск в Галицию в 1915 г. здесь установился австрийский террор в отношении всех жителей, подозреваемых в «измене» – лояльности русской власти. На железных дорогах проводилась полная германизация: на службу принимались только лица, говорившие по-немецки, все остальные увольнялись, запрещалось говорить по-польски на службе, на вокзалах.