История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
– Чего же ты хочешь, афинянка? – спросил царь таким львиным рыком, что закалённые воины вздрогнули.
– Огня! – звонко крикнула она на весь зал.
– Возьми! – Он снял факел и подал гетере, сам взял второй… Два факела мгновенно подожгли занавеси на окнах, подвески и шнуры, лёгкие деревянные переплёты для цветов.
Безумие разрушения охватило сподвижников Александра. С воплями восторга и боевыми кликами воины хватали факелы и разбегались по дворцам…» (Там же. С. 315—317).
Смерть Александра, рождение детей Таис от Птолемея, развал завоёванных царств – таково продолжение этого увлекательного исторического романа.
А роман Дмитрия Зорина «Русская земля» (1965) переносит нас совсем в другое время. Здесь есть слова, в которых философски оформилась одна из ведущих тенденций современной литературы – память о великой истории нашего народа, уходящей своими корнями в тысячелетнее прошлое. «Иди вперёд, не оглядываясь назад», – говорят нам только злейшие враги, духовные слепцы, желающие казаться зрячими. Сражающийся человек, страдающий и радующийся, независимо от своего желания в минуту важного решения оглядывается назад, на свою жизнь, потому что его жизнь светит из глубины, как солнце издали. Разумно увидел прошлое, наш внутренний светоч, в едином целом – значит, жизнь человека отгадана в будущем; не проник на всю глубину пройденных троп или испугался несладкой правды минувшего – человек искажён; беспамятный, он мытарит без дороги, как перекати-поле, не зная радости веры в красоту жизни». Вот такую внутреннюю связь нынешнего с минувшим закрепляют в сознании своего читателя такие разные по своей творческой манере художники, как Георгий Марков, Григорий Коновалов, Николай Шундик, Анатолий Ананьев. Читаешь их романы и будто совершаешь увлекательное и вдумчивое путешествие по сегодняшней и вчерашней России. Перед читателем оживают цельные, необычные характеры, раскрывается щедрая природа сибирской тайги и трогательная красота среднерусского пейзажа. Предстают сложные моральные, политические, экономические проблемы, а события развиваются в различных уголках нашей необъятной Родины. Многое отличает названных писателей друг от друга как художников: выбор темы, характеров, композиция, стиль, отношение к языку, но каждый из них проводит, естественно по-своему, одну и ту же глубокую мысль, высказанную ещё Белинским: у прошлого мы испрашиваем своё будущее.
Роман Георгия Маркова «Сибирь» (журнал «Знамя») посвящён изображению предреволюционных событий в Сибири. Уже по первой части произведения можно было сказать, что роман задуман как эпическое повествование, в центре которого стоят образы большевиков – организаторов революционных событий в Сибири. С побега из ссылки одного из видных большевиков, Ивана Акимова, и начинается роман «Сибирь». По решению комитета Акимов должен пробраться в Стокгольм, «явиться к Лихачёву, быть возле него, спасти материалы научных изысканий учёного от расхищения зарубежными коршунами, сберечь их для отечества, которое скоро, совсем-совсем скоро станет царством рабочих и крестьян…». Заблудился бы он, пропал в непроходимой тайге, если бы не счастливый случай, в результате которого он оказался под присмотром хороших людей, близких большевикам.
Особенно привлекателен старый рабочий Федот Федотович, с которым Акимову пришлось провести много дней. Трудная жизнь выпала Федоту Федотовичу. Десять лет каторги и вечное поселение получил он за самосуд над предателем, выдавшим руководителей забастовки. Внимательно слушает Иван Акимов рассказ старого рабочего, и чувство настороженности постепенно исчезает. Такой не подведёт.
Роман Григория Коновалова «Былинка в поле» (журнал «Москва») переносит нас в 20-е годы, в одно из сёл Пермской губернии. Казалось бы, традиционная разработка традиционной для нашей литературы темы. Но удивительное дело – Григорий Коновалов ни в чём не повторяет в романе своих литературных предшественников, настолько своеобразны характеры главных действующих лиц, настолько крепок и индивидуален язык художника. Роман Григория Коновалова привлекает внимание не только острыми событиями и драматическими положениями, с описания которых он начинается, – действие потом замедляет свой первоначальный бешеный темп, входит в свои спокойные берега, становится даже чуть-чуть замедленным, а интерес к роману всё увеличивается. Оно и понятно: в экспозиции наметились действующие персонажи, а потом зажили своей полнокровной, самостоятельной жизнью, уже не подвластной художнику.
Григорий Коновалов, разумеется, много внимания уделяет социальным преобразованиям на селе, его герои готовятся к новой жизни в колхозе, но всё-таки главный интерес художника привлечён к исследованию душевных переживаний, к тому человеческому в человеке, что наиболее точно раскрывает истинную суть действующего лица. Вот почему Григорий Коновалов часто оставляет человека наедине с самим собой, наедине со своей совестью.
Кто бы мог подумать, что в Автономе Чубарове столько дикой ярости, безрассудства, какой-то отвратительной накипи, непостижимо откуда взявшейся! Ведь до женитьбы на Марьке он слыл весьма добропорядочным молодым человеком, завидным женихом, а тут словно подменили, настолько стал он неузнаваем.
Внимательно и чутко художник исследует его душу, тонко мотивируя все его поступки, порой противоречащие друг другу.
Брат Автонома Влас во время Гражданской войны так и не выбрал себе правильную дорогу. Запутался, живёт под чужим именем, пока мучительно не приходит к нему понимание невозможности прежнего, затравленного существования. Качался Влас, как былинка в поле, из стороны в сторону, так и погиб беззащитным и одиноким от рук своего атамана.
Драматична судьба Василисы и Кузьмы Чубаровых. Сильные, умные, добрые, смелые люди, а жизнь не удалась им: два сына, и оба с какими-то вывихами. Любят друг друга, а душевности в их отношениях нет. Особенно интересен, оригинален образ Кузьмы. Он мог остаться дома, с семьёй, если бы не признал за собой вины в содеянном преступлении. Но нет, Кузьма сам объявился, пошёл на каторгу страданием искупать свой грех. А вернувшись, спокойно, какими-то отрешёнными глазами смотрел на всё происходящее вокруг. Внешне он ничем не проявляет своей заинтересованности в жизни, словно надломилось в нём что-то, а между тем голова его была полна раздумий о смысле жизни, сердце его билось в тревоге и волнении за своих близких и родных.
«Былинка в поле» – роман о судьбах наших отцов, о том, как трудно зачиналась новая жизнь, как люди жестоко ошибались и всё-таки находили свой путь в ней, как в болезненной ломке старого быта рождался иной уклад человеческих взаимоотношений.
В романе Анатолия Ананьева «Межа» (журнал «Октябрь») берётся совсем другой жизненный материал – в центре его работники милиции, подполковник Богатенков и следователь Егор Ковалёв. Но в своих мыслях и переживаниях им часто приходится возвращаться к своему крестьянскому прошлому, к 30-м годам.
Сын Богатенкова Николай приехал на каникулы к отцу. Приехал не с пустыми руками, привёз рукопись под громким названием «К истории крестьянства». Прочитали её отец, школьный учитель и профессор экономики, и все в один голос отвергли несостоятельность исходных позиций её автора: молодой историк делает серьёзные обобщения на основе фактов жизни одного села Фёдоровка, да к тому же истолкованных однобоко. Тяжело переживает отец заблуждения сына, казня самого себя за то, что, видно, пожалел в своё время сына, оберегал его от сложностей и противоречий жизни, с которыми самому приходилось сталкиваться. Вот и возмездие: другой рассказал его сыну о том времени, когда бушевали классовые бои, но рассказал со своей точки зрения, всячески затушёвывая остроту классовой борьбы в период коллективизации.
Николай писал историю Фёдоровки со слов раскулаченного Минаева, в подвале которого со времён Гражданской войны хранились винтовки и патроны, припрятанные белогвардейцами. И получилось, разумеется, однобоко и неверно. Он не увидел главного в деревне – героическую её сторону. Описывая страдания одного маленького человека, он упустил из виду движение и развитие всего народа. «Нужно по крайней мере пересечь Россию вдоль или пройти её поперек, – советует ему школьный учитель, – и посмотреть, и увидеть, и записать тысячи фактов: нужно совершить подвиг… Если вы пройдёте по России, вы напишете нечто другое…»
Сам же Богатенков-отец стремился к спокойствию и размеренности, он достиг того возраста и положения, когда, казалось, ничто не сулит ему неожиданных случайностей. Особенно большую душевную разладицу стал он испытывать после того, как прочитал рукопись сына. Неужели между ним и сыном пропасть? Как же он просмотрел самое главное – духовное развитие сына? Мучительно раздумывает Богатенков над случившимся, предельно откровенен он с сыном, говорит ему жёстокую правду.
Впервые в жизни Богатенков отступил от своего духовного принципа и научил сына распознавать лицо классового врага. Долго потом Николай будет вспоминать отцовские советы и извлекать из них житейские уроки. В романе «Межа» развенчивается ложное отношение к крестьянину, к деревне как понятию внеисторическому и внеклассовому.