История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
В то время, да и сейчас часто говорят, что «Молодая гвардия» воевала против А. Твардовского. Нет, мы ему сочувствовали, видели в нём крупного поэта, но он оказывался беспомощным в борьбе с теми, кто возглавлял Союз писателей СССР и ЦК КПСС, иногда на длительное время уходил от дел журнала, но вновь всё читал, подписывал в набор, боролся с цензурой, ходил к Поликарпову, Суслову, к Шауро и Демичеву – и во многом добивался справедливости. Но В.В. Дементьева, автора книги «Александр Твардовский» (М., 1976), скептически называл «национал-патриотом».
Писатели, журналисты, политические и общественные деятели – словом, русская интеллигенция обратила внимание на статью академика А.Д. Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая передавалась по зарубежному радио и была напечатана в зарубежной прессе в 1968 году. Это были серьёзные раздумья о демократическом прогрессе и пожелания о переустройстве нашей государственной системы. Но грянул август 1968 года в Чехословакии, перечеркнувший даже слабые надежды на демократизацию общества. Бунт в Чехословакии был жестоко подавлен, свободолюбивые группы и клубы были распущены. «Более мрачного года, чем 68-й, я не знаю, – писал в своих воспоминаниях заместитель главного редактора журнала «Нового мира» А.И. Кондратович. – Был 37-й, но он был скрыт для многих. Был 52-й, но 53-й унес Сталина, и забрезжила надежда. 68-й – крах
Не менее трагическим был и год 1969-й. «Кто я? Что я? – Редактор «НМ»? – писал А. Твардовский в дневнике 13 апреля 1969 года. – Почти в такой степени, как Рыбаков «Театра» – не могут найти замену – продолжает подписывать.
Лежат мои три последние послания в столе у Воронкова (или у Мелентьева – Беляева). Ни звука» (Твардовский А. Новомирский дневник. 1961—1966. С. 314). Воронков предлагал А. Твардовскому написать заявление об уходе из «Нового мира», настаивали в ЦК; сотрудники журнала готовы были уйти вслед за ним, но никто не решался. Потом снова возникала эта проблема: Союз писателей предложил А. Твардовскому новую редколлегию: Чивилихин, Рекемчук, Л. Фоменко, Якименко, Д. Ерёмин, но А. Твардовский, назвав их «одиозными фигурами», на это не согласился, в свою очередь назвал свою редколлегию: В. Лакшина – вторым заместителем главного редактора, членами редколлегии – А.Г. Дементьева и К.М. Симонова. И снова – раздумье. В это время А. Твардовский закончил новую поэму «По праву памяти», её набрали, отправили в цензуру, а главный цензор заявил, что он поэму не подпишет. Там прямо говорилось о судьбе поэта и его поколения: «А мы, кичась неверьем в Бога, / Во имя собственных святынь / Той жертвы требовали строго: / Отринь отца и мать отринь. / Забудь, откуда вышел родом, / И осознай, не прекословь: / В ущерб любви к отцу народов – / Любая прочая любовь, / Ясна задача, дело свято, – / С тем – к высшей цели прямиком. / Предай в пути родного брата / И друга лучшего тайком…» (Твардовский А. Поэмы. М., 1991. С. 289).
В эти дни А. Твардовский читал рукопись нового романа К. Симонова «Последнее лето». Он знал романы К. Симонова «Живые и мёртвые» и «Солдатами не рождаются» (1964), «Последнее лето» – это продолжение военных и личных событий середины войны, это третья часть романа «Живые и мёртвые». К. Симонов так и не определился с отношением к Сталину, то он мудрый руководитель, то совершает чудовищные ошибки. И вообще романы К. Симонова показались ему серыми, посредственными произведениями, как бы произведениями второго сорта, которые не оказывают влияния на читателей и на литературу. «Вчера же Симонов дал начало своего романа, – писал в дневнике А. Твардовский 18 июня 1969 года, – опять Серпилин, теперь командарм. Неплохо, но первое же впечатление – растянутость, многословие, излишество комментариев и положений и без того ясных или таких, каким лучше бы оставаться в недосказанности. И это при скудости языка, где ни одного слова своего – все готовые. – Авторская речь бедна, не подтянута, перенасыщена обиходными словечками и оборотами… М. б., главное – беллетристические соблазны: расстановка влюблённых пар – одна молодая, другая пожилая. Натягивание любовной нуди на авторский возраст, несвобода его от собств[енного] возраста – нечто в духе «Сонета Петрарки» Н. Погодина. Это не то, что Мазепа и Мария, – дай Мазепе 40-летнюю любовницу, сразу всё гаснет. Серпилин голубеет в своей положительности, распространённой и на «пистон», просится на пародию, а это никак не входило в расчёты автора» (Твардовский А. Новомирский дневник. 1961—1966. Т. 2. С. 333). Роман К. Симонова «Последнее лето» был напечатан в «Знамени» (1970. № 6—8).
Полемика вокруг статьи А. Дементьева и «письма одиннадцати» вроде бы затихала, особенно после появления в «Новом мире» (1969. № 7) заметки «От редакции», в которой, поддержав А. Дементьева, авторы подчеркнули «вред всякой национальной исключительности». Лишь 27 августа 1969 года «Литературная газета» в статье «Литературные споры и чувство ответственности», полемизируя с «Новым миром», напомнила, что статья А. Дементьева «вызвала справедливые протесты писателей» и что редакция «Нового мира» «игнорирует любые мнения, кроме собственного».
В «Новом мире» (1969. № 8) вышла повесть Василия Белова «Бухтины вологодские завиральные в шести темах», которую цензура «пощипала», но подписала в свет, как бы подводя итоги бурной литературной борьбы. Но не смолчала и «Советская Россия», напечатав статью «На переднем крае: По страницам журнала «Октябрь» (1969. 7 августа), подчеркнув, что в журнале публикуются яркие материалы о В.И. Ленине, о пролетариате, отстаивая идеалы «нашей боевой, кипучей советской жизни». 12 сентября 1969 года в редакционной статье «Ленинская партийность – знамя революционного искусства» «Правда» в основном поддержала статьи в «Литературной газете» и «Советской России» в полемике с «Новым миром». А «Комсомольская правда» напечатала статью Б. Панкина «Живут Пряслины!» о романе Фёдора Абрамова «Две зимы и три лета» (Новый мир. 1968. № 1—3), выдвинутом на соискание Государственной премии СССР.
В это время был опубликован роман Вс. Кочетова «Чего ж ты хочешь» (Октябрь. 1969. № 9), ставший популярным в читательской среде. Здесь – свои задачи.
4 ноября 1969 года Рязанское отделение Союза писателей России исключило А.И. Солженицына из состава членов СП, а он уже закончил роман «Август Четырнадцатого». И это было неудивительно по тогдашним обстоятельствам. Л.И. Брежнев не любил журнал «Новый мир», вокруг которого кипели такие страсти, его помощник В.А. Голиков (1964—1982) и заведующий Отделом науки ЦК КПСС С.П. Трапезников были яростными сталинистами, поддерживавшими журналы «Октябрь» и «Молодая гвардия». А.И. Солженицын, судя по документам, полностью отдался на волю западным идеологам. Ничего удивительного не было и в последующих событиях. Первый номер «Нового мира» за 1970 год подписал А. Твардовский, а второй номер – уже новая редколлегия во главе с В.А. Косолаповым, руководителем издательства «Художественная литература». Сначала об изменениях в редколлегии «Нового мира» почти ничего не знали, но потом все выяснилось. Идеологические лидеры с первым заместителем главного редактора «Нового мира» предполагали назначить бывшего главного редактора «Советской культуры» Д.Г. Большова, который в 1966 году вместе со своими коллегами написал письмо в Президиум ЦК КПСС о постановке Театра сатиры «Тёркин на том свете», характеризуя её как спектакль, оскорбляющий «гражданские и патриотические чувства советских людей», как издевательство над «политическими ценностями, составляющими суть коммунистической идеологии». Первоисточнику этого спектакля – поэме А. Твардовского «Тёркин на том свете» – не дана партийная оценка в печати.
А. Твардовскому решено было предоставить работу в Союзе писателей с высоким окладом, с предоставлением «кремлёвки» и других благ, членам редколлегии также были предоставлены хорошие рабочие места. Но возникла и другая проблема: ряд зарубежных журналов и издательств напечатали поэму А. Твардовского «По праву памяти» в переводах и на русском языке, некоторые с искажениями. А. Твардовского попросили разрешения напечатать ответ зарубежным издателям. Написал. Поэма была издана в 1970 году.
В день 60-летия А.Т. Твардовский, имея три ордена Ленина и три Сталинские премии, был награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Вспоминая о развернувшейся литературной полемике вокруг «Нового мира», «Огонька», «Молодой гвардии», «Литературной газеты», «Советской России», «Комсомольской правды» и других средств массовой информации, включившихся в эту битву, думаешь о святости этой борьбы: в каждой публикации есть что-то ценное и справедливое. В правящей верхушке партии, в Президиуме ЦК КПСС во главе с Л.И. Брежневым, видели раскол литературного движения на две партии: А. Твардовский со своими сторонниками и М. Шолохов, Вс. Кочетов, Союз писателей СССР во главе с К. Фединым и Г. Марковым. Были в этих партиях колеблющиеся, двуличные, они пытались сделать всё, чтобы эта борьба не нанесла удар по коммунистической идеологии. Наверху знали, что А. Твардовский выходец из кулацкой семьи, отец его был сослан с семьёй. Знали, что А. Твардовский помог их освободить из ссылки ещё в 1936 году, материально поддерживал их, всю жизнь его точила судьба сына раскулаченного отца. В 1935 году В. Горбатенков, И. Кац и Н. Рыленков написали статью «Стих – это бомба и знамя», в которой прямо говорилось, что «Твардовский начал с откровенно кулацких стишков», с «утверждения кулачества в жизни, извращённо показывая бедноту» (Большевистский молодняк. 1935. 14 апреля). И в середине 30-х годов Смоленская писательская организация не раз напомнит обществу, что А. Твардовский классово чуждый пролетариату поэт. Знали и о том, что писатели «Огонька», «Октября», «Молодой гвардии» и их сторонники боролись за утверждение национальных ценностей русского народа, за процветание России и за утверждение богатых классических традиций отечественного искусства. Но партия – за единомыслие, за мысли, высказанные на партийных съездах, она против А. Солженицына, против А. Дементьева, против академика Сахарова, призывавшего к демократическим преобразованиям. Наконец в октябре 1970 года «Молодая гвардия» предстала перед Секретариатом ЦК КПСС. Отчёт Анатолия Никонова заслушали Брежнев, Суслов и другие партийные руководители. Решение было суровым – Никонова и Петелина обвинили во всяческих «неославянских грехах», постановили Никонова перевести главным редактором журнала «Вокруг света», а Петелина – оставить до прихода нового главного редактора журнала. «Славянофильство», – подвёл убийственный итог обсуждению всезнающий Суслов. Как только пришёл главным редактором «Молодой гвардии» Ф. Овчаренко, В. Петелину пришлось уйти на «вольные хлеба». Историки и критики, исследуя это явление, допускают явную ошибку, смягчая режим Л. Брежнева: «Рассказы молодогвардейских ветеранов о том, как их «разобрали» тогда, рисуют ужасающе убогий оппортунизм брежневской команды. Но всё же дело свершилось, в конце 70-го Никонов был довольно мягко убран из «МГ» и переведён на почётную должность редактора «Вокруг света». Больше в журнале никого не тронули. Это было менее сурово, чем обошлись недавно с «новомирцами»…» (Семанов С. Леонид Брежнев. М., 2005. С. 193. Курсив мой. – В. П.). Эта неточность возникла из-за того, что С. Семанов жил в Ленинграде и не знал всех последствий разгрома «Молодой гвардии»: ушли из журнала заведующие отделами поэзии В. Сорокин и очерка и публицистики И. Захорошко, два отдела ЦК КПСС настаивали на том, чтобы заведующего отделом критики и библиографии В.В. Петелина уволить по собственному желанию. Так и произошло, но единомышленники не дали В. Петелину пропасть: Воениздат, «Московский рабочий» и «Молодая гвардия» заключили три договора на будущие книги и В.В. Петелин уехал работать в Коктебель. Вскоре вышел очередной номер журнала «Коммунист», в котором B. Иванов в статье «Социализм и культурное наследие» (1970. Декабрь) подвёл итоги литературных дискуссий, покритиковал и А. Дементьева, и В. Чалмаева («Молодая гвардия»), и Вл. Воронова («Юность»), и C. Семанова («Молодая гвардия»), то есть выступления, в которых наблюдается «явно ошибочный крен». Но и эта идеологическая проработка не успокоила литературную общественность, все оставались на своих позициях. Неожиданно для всех 15 ноября 1972 года в «Литературной газете» появилась статья доктора исторических наук А. Яковлева «Против антиисторизма», в которой автор, по выражению некоторых историков и критиков, чуть ли не дословно повторяет статью А. Дементьева (см.: Кондратович А. Новомирский дневник. С. 424), конечно используя другие слова и другие факты, но суть оставалась всё та же. Он пользуется авторитетными именами Маркса, Энгельса, Ленина, цитирует постановления партийных съездов, классиков литературы, но лишь для одной цели – подвергнуть «критике статью «Ноль целых шесть десятых» (1971. Октябрь. № 7), истерические писания И. Шевцова, книгу И. Дроздова «Подземный меридиан» и некоторые другие». К «некоторым другим» относятся М. Лобанов, автор книги «Мужество человечности» и статьи «Вечность красоты» (Молодая гвардия. 1969. № 12), В. Яковченко, В. Кобзев, А. Ланщиков, М. Кочнев, В. Кожинов, Л. Ершов, А. Хватов, О. Михайлов, С. Семанов, В. Петелин. Всё раздражает А. Яковлева, но особенно те мысли, которые откровенно сформулировал М. Лобанов: «Вытеснение духовно и культурно-самобытной Руси, её национально-неповторимого быта Россией новой, «европеизированной», унифицированной, как страны Запада, – этим болели многие глубокие умы России. Быть России самобытной, призванной сказать миру своё слово или стать по западному образцу буржуазно-безликой». «Партийная и литературная печать уже критиковала отдельные статьи в журнале «Молодая гвардия», в которых культурное наследие рассматривалось в духе теории «единого потока», причём дело доходило, по сути, до идеализации и восхваления таких реакционных деятелей, как В. Розанов и К. Леонтьев, с одной стороны, и до пренебрежительных суждений о представителях революционной демократии – с другой» (Литературная газета. 1972. 15 ноября).
Сегодня эти догматические суждения канули в Лету, оставив после себя горький след.
Так называемая диссидентская литература распространялась подпольно и всё больше и больше захватывала умы части образованного общества; публиковалась она на Западе, но пользовалась успехом и в СССР.
На партийных и писательских съездах постоянно звучала мысль о необходимости более глубоких связей с деревней, о политической ответственности писателя, который должен рассматривать свои сочинения как острейшее идеологическое оружие, не забывать об острейшей борьбе с Западом, не забывать, что у нас нет противоречий по национальному вопросу, что наше советское общество – это единый советский народ, у которого есть свои, коренные задачи построения социалистического общества, где все равны. Ничего страшного не произойдёт, если правительство от российского бюджета для национальных республик даст больше ресурсов для укрепления их национального благосостояния. Так и поступали. А главное – все газеты, журналы твердили, что советская литература достигла такого единства, что в современных книгах действует единый советский характер, только разговаривающий на разных языках.