История рыжего демона
Шрифт:
— Признаюсь, мне странно слышать от вас такие речи, — сказал озадаченный Фауст. — Вы говорите как образованный человек, а совсем не как ветреная красавица, этакий «лакомый кусочек», каким вас представляют мифы. К сожалению, история не сохранила для нас вашей точки зрения на женский вопрос.
— Такова уж сама история, — ответила Елена. — Она имеет один существенный недостаток: победившая сторона пользуется исключительным правом представлять вещи в том свете, в котором это ей наиболее выгодно. Победителей, как известно, не судят, вот они и прибирают к рукам историю как мощное средство воздействия на человеческие умы. И мы, те, кто входит в историю, становимся уже не самими собой, а лишь тем, что скажут о нас наши биографы. Нас превращают в какие-то пародии на самих себя!
— По-моему, вам не на что пожаловаться, — заметал Фауст. — Ваша слава распространилась далеко за пределы вашей родины, вы известны как прекраснейшая женщина в мире!
— Вам легко говорить!.. Меня обрекли на роль инженю, которую я должна играть целую вечность. Мои друзья смеются надо мной. А все потому, что всякие ослы вроде вас воображают себя чуть ли не самими богами, раз уж им удалось заполучить и поработить меня.
— Поработить вас? Вы ошибаетесь, прекрасная Елена! Как раз наоборот, это я ваш покорный слуга. Я готов исполнить любое ваше желание, малейший ваш каприз.
— Правда? — обрадовалась Елена. — Тогда верните меня обратно в царство Аида, откуда тот демон меня выкрал.
— Ну, нет, об этом не может быть и речи, — сказал Фауст. — Поймите, я просто пытаюсь быть галантным. Так почему бы вам не отплатить мне той же монетой?
— Черта с два! Вы можете обладать моим телом, но мной вам не завладеть никогда!
— Гм-м, — задумчиво произнес Фауст, глядя на Елену. — Любой мужчина на моем месте сказал бы, что ваше тело само по себе — неплохая награда.
— Черта с два вы его получите! Попробуйте только прикоснуться ко мне! Чтобы завладеть моим телом, вам сперва придется убить меня!
Фауст не без удивления обнаружил, что мог бы пойти и на это — женское упрямство привело его в бешенство. Он стиснул зубы и постарался успокоиться, думая о каких-нибудь отвлеченных предметах. Как ни смешно это выглядело со стороны, он вовсе не так сильно желал эту женщину, несмотря на все ее прелести. Обладать ею, взять над ней верх — о да, ученому доктору этого очень хотелось. Но любить ее?.. Она приводила Фауста (чей опыт общения с женщинами был довольно ограничен) в смятение, даже когда молчала, а уж если Елена открывала рот — тут она казалась бедному доктору настоящей мегерой. Фауст удивлялся, сколь неполно античные авторы обрисовывали характер своих героев. И почему только ни в одной древней книге не содержится никаких упоминаний о том, как прекрасная Елена вела беседы с мужчинами?..
— Послушайте, — обратился Фауст к своей спутнице, — давайте поговорим, как два разумных человека. Число ролей, в которых могут выступать мужчина и женщина, в нашем мире, к сожалению, очень ограниченно. Мне, например, выпала роль профессора, хотя должен вам признаться, она мне не очень-то нравится. И знаете, если уж быть до конца откровенным, я чувствую себя крайне неловко с властными женщинами. Я больше люблю простых девушек — птичниц, цветочниц… Но обладать вами — это большая удача, предел мечтаний каждого мужчины, и поэтому я вынужден проводить время в вашем обществе, хотя мне это не очень приятно. Как видите, я поступаюсь своими личными желаниями ради цели, которую я преследую. Итак, с моей ролью покончено. Перейдем к вашей. Что касается вас, то по воле Рока, Случая или, скажем, еще каких-то могучих сил вам досталась роль первой красавицы в мире, за обладание которой состязались многие славные мужи. О вас сложены легенды. Вы слывете самой обольстительной женщиной. Большего, кажется, и желать нельзя. Многие женщины все, что угодно, отдали бы за то, чтобы променять свою жизнь на жизнь Елены Троянской. У вас прекрасная роль — благодаря ей память о вас осталась жить в веках. Даже если вам не по душе такая участь, не благоразумнее ли было бы смириться с нею и постараться не ударить в грязь лицом?
Елена задумалась.
— Что ж, Фауст, — сказала она, подумав, — вы говорите складно, и, что самое главное, говорите искренне. Я не скрою от вас того, что думаю. Мне кажется, что вы мне совсем не пара. Судите сами, о Елене знают все, а кто знает о Фаусте?
— Я ведь из будущего, не забывайте, — ответил ей Фауст. — Вы не можете знать обо мне, так как в ваше время легенды о докторе Фаусте еще не существовало. Однако даю вам слово, что моя слава ничуть не меньше вашей. В вашем мире подростки и юноши наверняка мечтали стать такими же прославленными героями, как, например, Одиссей или Ахиллес. В нашу эпоху люди преклоняются перед фаустовским идеалом.
— Не могли бы вы мне кратко рассказать, в чем заключается этот идеал?
— Как ни трудно выразить словами неповторимую сущность человека, я все же попытаюсь это сделать. Скажем так: Фауст — тот, кто находится в поисках истины, никогда не останавливаясь на достигнутом. Конечно, на самом деле Фауст — нечто неизмеримо большее, чем просто борец за справедливость или знаменитый ученый, но, кажется, мне удалось передать основную черту его характера.
— Нечто вроде нового Прометея? — спросила Елена.
— Почти так, прекрасная Елена, — ответил Фауст, посмеиваясь. — Но между Фаустом и Прометеем существует огромная разница. Прометей окончил свой век на мрачной скале, к которой он был прикован несокрушимыми цепями, и каждый день Зевесов орел прилетал на эту скалу, чтобы терзать печень героя своим острым клювом, причиняя ему нестерпимые страдания. Фаусту же удалось сбросить с себя те оковы, которые налагают на смертных Пространство и Время. Он совершает удивительные путешествия во времени, посещает далекие страны — не без некоторой помощи своих друзей, конечно. В этом заключается главное различие между древним Прометеем и современным Фаустом.
Елена хмыкнула:
— Стоило лишь завести разговор о роли Фауста в истории — и вас не унять. Интересно было бы поглядеть, так ли уж вы ловки на дела, как на разговоры.
Фауст почувствовал, как долго сдерживаемое раздражение заклокотало в нем, словно кипяток в плотно прикрытом крышкой горшке. Усилием воли он заставил себя принять равнодушный вид, ничем не показывая, насколько слова этой женщины задевают его.
— Что ж, приступайте к делу, Фауст, — продолжала Елена. — Признаюсь, мне любопытно поглядеть, что за новый миф вы собираетесь сотворить. Не могли бы вы рассказать мне о нем хотя бы вкратце, раз уж мне придется путешествовать вместе с вами? Каковы ваши планы?
— Для начала я собираюсь уплыть отсюда, — сказал Фауст. — Харон! Готова ли ладья?
— А у вас есть заклинание перемещения?
— Вот оно!
Фауст передал пакет перевозчику мертвых. Харон осторожно провел рукой по внешней обшивке борта лодки. Найдя неширокую щель, он засунул пакет между досками. Фауст взмахнул руками и произнес слова, необходимые, чтобы привести заклинание в действие. Посередине судна возник джинн весьма среднего роста, показавшийся непривычным к подобным зрелищам пассажирам огромным и страшным. Джинн отпустил лини и исчез из виду. Ладья вздрогнула и качнулась на волнах, затем окуталась густым облаком едкого дыма. Дым был зеленоватого и серого цвета; по краям облако отсвечивало золотисто-желтым, и из него вырывались тонкие струйки пара, похожие на закручивающиеся усики ползучих растений. Заклинание перемещения сработало, и лодка рывком двинулась с места.