История с приведениями
Шрифт:
– Ничего. Все в порядке, Стелла, - он погладил ее по плечу и встал. Сунув ноги в тапочки, он надел халат и подошел к окну.
– Дорогой, простудишься, иди в постель.
– Не могу, - он протер глаза; дикое чувство не исчезало, продолжая биться в его груди, как раненая птица. Снег превратил задний двор дома в холмистую белую равнину.
Этот снег напомнил ему снег в зеркале в доме Евы Галли и лицо Элмера Скэйлса, искаженное гневом, когда он стрелял во что-то маленькое, скорчившееся на снегу. Желудок Рики вдруг болезненно сжался. Он прижал руку к мягкой плоти внизу
– Рики, что с тобой?
– Я видел кое-что в зеркале, - сказал он, хотя для Стеллы это был явный нонсенс.
– Что-то об Элмере. Мне нужно к нему на ферму.
– Рики, сейчас семь утра.
– Неважно.
– Погоди. Сперва успокойся.
– Да, - он уже выходил из спальни.
– Постараюсь.
Он рылся в вещах в своем шкафу (тревожное биение сердца не прекращалось, бум! бум!), каждую минуту ожидая звонка. Потом поспешил вниз, цепляясь за перила.
Сирс, уже одетый, в пальто с меховым воротником, вышел из кухни. Выражение холодного достоинства, присущее ему, исчезло, - теперь он выглядел таким же растерянным и испуганным, как сам Рики.
– Ты здесь. Извини.
– Я только что встал, - сказал Рики.
– У меня странное чувство, и я хочу туда поехать. К Элмеру.
– Да. Просто убедиться, что все в порядке.
– Слушай, - давай сперва позвоним ему и поедем вместе.
Сирс покачал головой.
– Я сам. Так будет быстрее.
– Погоди, - Рики взял Сирса за локоть и усадил на диван.
– Нужно позвонить, и тогда решим, что делать.
– Ерунда, - сказал Сирс, но остался сидеть, глядя, как Рики берет телефон.
– Номер помнишь?
– А как же, - Рики набрал номер. Звонок, еще один и еще. Десять звонков, потом двенадцать. Снова этот пугающий звук: бум! бум!
– Бесполезно. Я поеду.
– Сирс, еще очень рано. Может, они все спят.
– В семь, - Сирс взглянул на часы.
– В семь десять на Рождество? В доме, где пятеро детей? Не может быть. Что-то случилось, и, может быть, я еще успею предотвратить самое страшное. Я не могу ждать, пока ты соберешься.
– Позвони хоть Хардести, чтобы он приехал.
– Ты шутишь, Рики? Хардести? Ты же знаешь - Элмер на меня руки не поднимет.
– Знаю. Но я боюсь, Сирс. Нельзя позволить ей разделить нас. Можно позвонить Дону и поехать всем вместе. Я тоже знаю, что случилось что-то ужасное, но если ты попытаешься остановить это один, будет еще хуже.
Сирс поглядел на Рики сверху вниз.
– Слушай, Стелла не простит мне, если я снова потащу тебя на холод. А Дон будет добираться до нас на машине не меньше получаса. Нельзя столько ждать.
– Да, я вижу, тебя не переспорить.
– Совершенно верно, - Сирс встал и начал застегивать пальто.
– Что это вы расшумелись?
– в дверях кухни стояла Стелла.
– Стелла, уложи своего мужа в постель и согрей ему виски, пока я приеду, сказал Сирс.
– Не пускай его, Стелла. Он не должен ехать один.
– Это срочно?
– спросила она.
– Очень срочно, - ответил Сирс, и Рики кивнул.
– Тогда пусть едет. Только скорее.
Сирс пошел к выходу, но на пороге обернулся и еще раз взглянул на Рики и Стеллу.
– Я скоро вернусь. Не переживай, Рики.
– Пойми, что, скорее всего, уже поздно.
– Уже пятьдесят лет поздно, - сказал Сирс и вышел.
Глава 2
Сирс надел шляпу и окунулся в самое холодное утро из всех, какие мог вспомнить. Уши и нос сразу защипало, чуть погодя онемел лоб, не защищенный шляпой. Он пошел к машине, заметив, что снега за ночь выпало не так много, и это значит, что у него есть шансы выехать на шоссе.
Ключ застрял в замке; чертыхнувшись, Сирс начал отогревать его зажигалкой. Наконец оттаявший металл поддался и дверца открылась. Сирс втиснулся в машину и приступил к не менее трудному делу: стал заводить машину. Во сне он видел лицо Элмера Скэйлса, говорящего ему: "Не знаю, что я сделал, мистер Джеймс, но что-то не то, приезжайте, пожалуйста, очень вас прошу..." Мотор кашлял и чихал и наконец завелся. Сирс несколько раз дернул автомобиль взад-вперед, чтобы освободить его от снега, и выехал на улицу.
– Лучше тебе этого не знать, Рики, - пробормотал он, думая о детских следах на снегу, которые он видел в окно по утрам. Первый раз, три дня назад, он задернул занавески, боясь, что Стелла будет пылесосить и заметит их; потом он понял, что Стелла не очень-то занимается хозяйством, ожидая, пока из Холлоу доберется приходящая прислуга. С каждым днем следы подходили все ближе, и сегодня утром, когда измученное лицо Элмера так бесцеремонно разбудило его, он обнаружил их на подоконнике. Когда Фенни доберется до лестницы дома Готорнов и начнет весело бегать по ней по ночам? Сегодня? Завтра? Если Сирс уведет его за собой, он может оттянуть этот момент.
Перед ним опять появилось лицо Элмера, шепчущее: "Очень вас прошу, мистер Джеймс". Сирс отогнал видение и сосредоточился на дороге. "Линкольн" разрезал сугробы, как ледокол. Приятно было одно: в столь ранний час на улице не могло быть никого, кроме, разве что, Омара Норриса.
Омар, похоже, работал всю ночь, поскольку центральные улицы были расчищены, и единственной опасностью там было поскользнуться и врезаться в засыпанную снегом машину. Сирс опять представил, как Фенни пробирается в дом, принюхивается, ищет живых, теплокровных... Но нет, окна в доме крепко закрыты.
Может быть, ему нужно вернуться в дом Рики? Но он не мог этого сделать: голос Элмера звучал все громче, все более умоляюще:
"О, Боже, я не могу понять, что я наделал?"
Он повернул руль: впереди лежало шоссе, несколько миль опасного пути со снежными заносами и разбитыми машинами на обочине.
"Господи, сколько крови... Похоже, они все-таки пришли, и теперь я боюсь, Сирс, ужасно боюсь..."
Сирс прибавил скорость.
Глава 3
На вершине холма он притормозил - дорога была еще хуже, чем он ожидал. Сквозь белую пелену он видел внизу на шоссе красные огни снегоочистителя Омара Норриса, едущего ужасно медленно. По бокам нависали девятифутовые сугробы если он попытается объехать Омара, "Линкольн" наверняка завязнет.