История с продолжением
Шрифт:
– Почему – был? – осторожно спросила Лена.
– Потому, что мы уже никогда не вернемся домой. – Пятый тряхнул головой, отгоняя тоскливые мысли. – Не будем об этом, хорошо? Не хочется портить настроение.
Позавтракав, они решили ехать в больницу, навестить Лина. Но прежде Лена созвонилась с Валентиной – ей необходимо было узнать, позволит ли та ехать Пятому. Валентина дала добро и Пятый с Леной, быстро закончив собирать нехитрые гостинцы для рыжего, отбыли. По дороге Лена заметила, что от утреннего воодушевления Пятого не осталось и следа.
– Пятый, в чём дело? – поинтересовалась Лена. – Что случилось?
– Понимаешь, Лин… он сейчас будет очень переживать из-за вчерашнего. А я вообще не хотел бы, чтобы подобное происходило. Лин – человек веселый и добрый, гораздо добрее меня. И когда у него происходят подобные срывы мне становиться по-настоящему страшно за него. Мне начинает казаться, что…
Пятый не договорил. Он был не в силах завершить начатую фразу. Потому то, что должно было быть сказанным, так и осталось в мыслях. К больнице подъехали в молчании.
– Посиди пока тут, ладно? – попросил Пятый в коридоре. – Я скоро тебя позову, просто ему нужно будет высказаться, а он ещё немного стесняется тебя.
Лена пожала плечами, села на лавочку и принялась листать журнал. Пятый вошел в палату.
Лин маялся. Ночью он спал плохо. Когда прекратилась боль и пришло раскаяние, Лин стал мучительно вспоминать, что же он наговорил вчера Пятому? В памяти всплывали какие-то бессвязные обрывки и все они, как один, были отвратительны. “Что же я наделал? – на глаза Лина наворачивались слёзы. – Как же я так мог? И что, черт возьми, что я ему сказал? Не помню. А он? Он что-то ответил? Или нет?”.
Пятый стоял на пороге. Лин попытался было робко улыбнуться ему, безмолвно прося прощения, Пятый покачал головой и пожал плечами. Тогда Лин улыбнулся более свободно и сказал:
– Я идиот, правда?
– Если ты этого хочешь – то правда, – легко ответил Пятый.
– Не сердись, а? – на рыжего было жалко смотреть. – Я просто…
– Прекрати, – попросил Пятый, – на этот раз довольно. Тебе хоть немного получше?
– Да, конечно. Ноги только болят, ну как всегда. Пройдет, куда я денусь… Пятый, не сердись на меня! Ты знаешь, я иногда зверею, особенно когда плохо или больно, вот я и…
– Знаю, – со вздохом сказал Пятый, усаживаясь, – это-то меня и настораживает. Постарайся держать себя в руках, Лин. Очень прошу, постарайся. Лена, например, вчера тебя испугалась. Валентина теперь несколько дней будет меня пилить.
– За что? Ты же ничего не сделал.
– Валентина найдет, за что. Это не главное. Не стоит так болезненно реагировать на то, что совершенно очевидно, рыжий. На счет того, что мне себя не жалко, так тут ты прав, без сомнения. Но кто знает, может, это и к лучшему. Ты скажи, как тебе тут? Никто не приставал с расспросами?
– Нет, что ты, – Лин махнул рукой, – и не думали даже. Кормят хорошо, а мне даже есть не хочется – так устал. Ни есть, ни спать. Лежу, как бревно.
– А мы с Ленкой тебе вкусностей навезли, – огорчился Пятый, –
– Лена приехала? – удивился и обрадовался Лин. – Здорово. А где она?
– Пока в коридоре, ждет. А то я подумал, что ты начнешь плакаться ей в жилетку, а она к этому не привыкла… – Пятый встал со стула и пошел к двери. – Пойду, позову, а то как бы не ушла.
Пятый вышел. Лин облегченно вздохнул – всё встало на свои места. На него никто не злился, ему простили. На этот раз простили. Что-то будет дальше? Лин чувствовал, что был не прав, что сорвался зря. Но что он, в таком состояние, мог с собой поделать? Он не контролировал себя до конца, любой человек, даже Пятый, казался ему в те часы злейшим врагом. Во время осмотра он поругался с Гаяровским. Накричал на повариху, принесшую ужин. Довел пришедшую ночью с уколом медсестру до слез, обругав её последними словами. Бедная девочка! Что она сделала не так? Всего лишь посмела разбудить немного задремавшего Лина. И получила за то, что честно выполняла свою работу, такую отповедь, что не могла успокоиться больше часа.
В палату вошли Лена и Пятый.
– Ой, рыжий, а ты сегодня гораздо лучше выглядишь, – заметила Лена. – Скоро совсем как новенький станешь.
– Конечно, – поддержал её Лин, – в тебя бы столько лекарств закачали, знаешь как бы ты выглядела? Как…
– Лин, не надо, – предостерегающе сказал Пятый, но упрямый Лин продолжил:
– Ты бы выглядела от силы лет на шестьдесят, у тебя бы выпали все зубы, вылезли бы во…
– Заткнись! – угрожающе процедил Пятый.
– А ходила бы ты с палкой, – заключил Лин, – но, слава Богу, в руки к Гаяровскому ты вряд ли попадешь, поэтому оставайся молодой и красивой.
– Ты сам-то сообразил, что сказал? – осведомился Пятый.
– Не а, – простодушно ответил Лин, – у меня пока мозги набекрень, мне можно. Сам видишь, процесс обновления пока что не закончен. Но всё будет о-кей, я больше, чем уверен.
– Слушай, гражданин с мозгами набекрень, – сказала Лена, – мы тебе кое-что вкусное привезли. Где тут твоя тумбочка?
– Та, которая пустая, – Лин хотел было приподняться и показать, но Пятый положил ему руку на плечо и прошептал: “Лежи, придурь”. – В которой, кроме тараканов, ничего нет. Нашла?
– Наверное, эта, – Лена принялась выгружать содержимое сумки. Пятый ей помогал. Лин молча наблюдал за их манипуляциями.
– Ошалели, – произнес он с ужасом в голосе, – я не съем, это всё испортиться.
– Съешь, куда ты… денешься. – с натугой прошипел Пятый, запихивая в тумбочку последнюю баночку неизвестно с чем. Закончив, он повернулся к Лину и спросил. – Как ты вообще оказался в клетке, скажи на милость? С кем ты поссорился на этот раз?
– Ни с кем, – вздохнул Лин, – просто напомнил им, что у них в тиме уже перегруз с мертвыми душами, что надо проводить освидетельствование, и что пованивает… Ну и они… сам понимаешь.