История странной любви
Шрифт:
Прислушиваясь к звукам ночи, Вика позволяла себе мечтать…
Но наступало утро, и мечтать становилось некогда. Ежедневный маршрут: вокзал, камера хранения, туалет, снова камера, покупка газеты с объявлениями в киоске и километры по городу в поисках работы. И везде – пожимание плеч, и везде насмешливые взгляды, и везде советы отправляться домой. Если учесть, что при таком образе жизни Вика отчаянно экономила на еде, то можно представить, в кого она превратилась за два месяца. Одежда на ней висела, глазницы запали, как у узников концлагерей, а взгляд стал затравленным, как у волчонка. Закончились ее путешествия голодным обмороком на кухне одного из ресторанов, куда она пыталась устроиться посудомойкой. В чувство ее привел молоденький паренек в белом халате и колпаке.
«Врач!» – пронеслась в голове девушки ужасная мысль.
В больницу ей было никак нельзя. Без полиса, прописки и денег, припрятанных на вокзале, оттуда дорога – либо к маме под крылышко, либо – в приемник-распределитель. Но паренек голосом, далеким от участливого докторского тона, сказал:
– Вставай давай! А то позвоню куда надо. И вышлют тебя, Виктория, по адресу моментально и еще быстрее, – рука в белом халате протягивала ей паспорт.
Сил разозлиться не было, едва пробудившийся организм снова уловил запах еды. Вику повело и зашатало даже сидя. Она покачнулась, голова безвольно упала на сидящего перед ней на корточках молодого человека.
– Э-э-э… – Он похлопал ее по щекам. – Ты чего? Может, «Скорую»?
– Нет! – Вика моментально пришла в себя. – Не надо «Скорую». Я сейчас уйду.
– Ну, как знаешь.
Паренек встал, чтобы уйти. Вика догадалась, что он – повар, случайно вышедший из кухни в коридор и наткнувшийся на нее. Она беседовала о найме с директором ресторана. Впрочем, беседой минутный разговор назвать было сложно. У нее попросили пас-порт, медкнижку, которой, естественно, не было, и секунд через тридцать дали от ворот поворот. Она просто шла к выходу и, надо же такому случиться, проходя мимо кухни, хлопнулась в обморок. А этот, в колпаке, видимо, вышел и наткнулся на нее…
К Вике вернулось утраченное ненадолго самообладание. Она выхватила из рук повара свой паспорт и гневно спросила:
– Ты всегда роешься по чужим сумкам?
– Нет, – моментально ответил он с издевкой. – Только по тем, что принадлежат хлопнувшимся в обморок незнакомкам, раскрываются сами собой и пачкают пол ресторана всяким хламом.
Вика посмотрела вокруг себя. Действительно вокруг было разбросано нехитрое содержимое ее сумочки, но заявлять, что тушь, кошелек, пачка салфеток и расческа могут что-то испачкать – это уж слишком!
Она поднялась, быстро сгребла вещи обратно в сумочку и дернулась к выходу. Ее опять повело. Девушка качнулась и схватилась за стену.
Ее локоть тут же оказался в цепких пальцах язвительного повара, который неожиданно сменил тон на участливый:
– Тебе плохо? Я понимаю, в твоей ситуации «Скорая» – не лучший выход. Хочешь, я тебя через кухню в комнату отдыха провожу?
Он мотнул головой в сторону двери, из-за которой то и дело раздавались покрикивания и звяканье посуды, а уж запахи оттуда сочились просто восхитительные! Как только Вика представила, что может оказаться к ним еще ближе, ей стало совсем плохо, и, чтобы сдержать тошноту, она зашлась в приступе дикого кашля.
– Так, ну все! – Парень потянул ее за руку. – Пойдем, полежишь, придешь в себя.
Вика уперлась что есть силы, но он продолжал тащить ее к двери. Вдруг остановился как вкопанный:
– Слушай, Виктория, а ты, часом, не беременная? Тошнит вон тебя, качает. Слушай, если так, то в больницу все-таки надо. Ты же можешь это, того, ну… разбеременеть, короче…
И он почему-то покраснел.
Если бы Вика могла, она бы, наверное, посмеялась над этой забавной фразой, но у нее закончились силы. Она уже не отнимала свою руку, послушно плелась вслед за поваром. Единственное, на что она еще оказалась способной, это на то, чтобы пробормотать в его спину:
– Я просто голодная.
Паренек услышал и остановился как вкопанный. Он выпустил ее руку, резко обернулся и спросил виновато:
– Так ты есть хочешь, что ли?
Вику хватило только на слабый кивок.
– Вот я остолоп! – Повар смачно хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно, голодная… У тебя же тела вообще нет. Наши запахи – они же кого угодно до обморока доведут, а такую тощую, как ты, и подавно!
Вике рассуждения по поводу ее телосложения были неприятны, но спорить она уже не могла. Голова закружилась, в глазах замелькали черные мушки – новый обморок надвигался неумолимо.
– Э-э-э! – Парень больно похлопал ее по щекам. – Возвращайся, я сейчас все устрою.
Он подхватил ее на руки и просто побежал со своей совсем не тяжелой ношей. Через минуту Вика уже сидела в мягком кресле и не спеша глотала горячий куриный бульон. Ей безумно хотелось разом выпить всю миску и в один укус проглотить всю хлебную корзину, стоящую перед ней. Но ее спаситель был строг и неумолим:
– Ешь потихоньку, маленькими кусочками. Если организм голодный, может вообще не принять еду, и тогда ты точно в больнице окажешься. Сейчас чуток покушаешь, и ложись спать. Сил наберешься, и тогда уже вволю наешься.
Вика сама не заметила, как оказалась уложенной на диван и накрытой пледом. Сытая истома обволакивала ее густой пеленой. Девушка безропотно закрыла глаза и тут же уснула.
Проснулась она от пристального взгляда пары незнакомых мужских глаз. Вика резко села. Судя по внешнему виду (широкие плечи, стрижка ежиком, сломанные нос и уши, нелепо сидящий костюм и галстук), перед ней был местный вышибала. Девушка потянула на себя плед, будто хотела защититься. Секьюрити хохотнул, явно довольный произведенным эффектом, и сказал вполне миролюбиво:
– Ну, ты и дрыхнешь. Я уже замучился сторожить.
Вика нервно сглотнула:
– А зачем меня сторожить?..
– Так это, вот… – охранник вытащил из кармана брюк бумажку и протянул ее Вике, – передать просили.
Вика развернула лист. Там был написан какой-то адрес со следующим объяснением: «Езжай туда, спроси Андрея, тебе дадут работу».
– Спасибо, – вежливо кивнула она охраннику.
Записка ее, конечно, воодушевила, но это воодушевление не могло смыть неприятного осадка от того, что ее спаситель предпочел помочь ей таким… таким неличным способом. Расстройство, видимо, было написано у нее на лице, потому что охранник неожиданно пустился в объяснения: