История тайных обществ, союзов и орденов
Шрифт:
Если камера состояла из 10 членов, то для указанной цели было достаточно одного советника и одного цензора. Если же число ее сочленов возрастало до 50, то выбиралось 5 советников и один цензор. Это управление, называвшееся в своем целом «советом», оставалось в должности в течение года, после чего одна треть его членов выбывала по жребию. На их место вступали два других, так что в совете заседало всегда четыре старых и два новых члена.
Совет камеры собирался раз в неделю для исполнения своих обязанностей. Председатель ежемесячно менялся. Каждый месяц происходило общее собрание камеры.
Все провинциальные камеры подчинялись выбранному из их среды провинциальному «совету». Такие провинциальные «советы» предстояло учредить в Кенигсберге для Восточной и Западной
Члены провинциального «совета» могли оставаться в должностях в течение трех лет. К его функциям принадлежало учреждение новых камер и надзор за работами существующих, предварительный пересмотр поступающих проектов законов, доставление «Основному ферейну» отчетов о деятельности, объявление об исходящих от него постановлениях. Для этой цели он собирался, по меньшей мере, по два раза в месяц.
Нечто вроде боковых камер образовали так называемые «свободные ферейны» ( Freivereine), то есть общества, члены которых набирались из представителей низших народных классов в городах и в деревне, восприимчивых к образованию и более высоким жизненным идеалам, но еще недостаточно подготовленных к самой союзной деятельности. Свободные ферейны собирались в свободные часы или по воскресным и праздничным дням, чтобы занимать своих сочленов чтением общеполезных по содержанию сочинений и интересными беседами и расширять их кругозор. Их члены были обязаны влиять на окружающих словом и примером, «чтобы приучить к разумному пониманию и чистому, нравственному образу мыслей и чтобы внушить им более горячую любовь к отечественной конституции и живое чувство национальной чести».
Такие свободные ферейны можно было встретить в особенно большом числе в Восточной Пруссии, Померании и Силезии, и общепризнанным является то благодетельное воздействие, которое они оказали на воспитание юношества и на нравственное образование и развитие низших слоев народа.
Задачу цензора, помогавшего «совету» каждой камеры, составляло преимущественно заведование шестым отделом работ. Последний исполнял роль внутренней полиции и надзирал за поведением членов союза. О каждом проступке против союзных законов сочлен, знавший о нем, должен был доложить цензору. За незначительные погрешности он выговаривал сам, более же серьезные случаи представлял на разрешение камеры, которому преступник должен был подчиниться во избежание исключения из общества. Жалобы на союзных должностных лиц или членов «совета» должны были заявляться цензору, который вел предварительное следствие, тогда как приговор постановлялся «советом». Цензор имел доступ ко всякому заседанию различных отделений. В отправлении своей должности он был ответственен лишь перед провинциальным цензором. На последнем лежали те же обязанности в отношении провинции, которые цензор камеры должен был исполнять в отношении своего собственного округа. Он был ответственен лишь перед главным цензором.
Последний стоял также во главе союза. Его выбор производился «Основным ферейном». Он был одновременно членом высшей законодательной камеры, состоявшей, кроме него, еще из двух советников «Основного ферейна». Ее деятельность касалась рассмотрения законодательных проектов, внесенных членами «Основного ферейна» или провинциальными советами, а также решения относительно законов, которые должны были вырабатываться на основании таких проектов. Главному цензору принадлежало затем право посылать членов союза в провинции в качестве депутатов с особыми поручениями и карать каждого члена «Основного ферейна», как и вообще всякого члена союза за поведение, не соответствующее союзным законам. Жалобы на него рассматривал «Основной ферейн».
До главного цензора доходили все поступавшие от провинциальных советов доклады относительно состава и деятельности камер. Ему в основном ферейне принадлежал доклад о распространении и
Согласно постановлениям союзного устава, можно было предлагать к принятию в члены союза лишь таких лиц, «которые пользуются репутацией верного гражданина».
Предложения о принятии новых членов поступали письменно к цензору, а от него к «совету», и именно в следующей форме: «Я, нижеподписавшийся, предлагаю принять N. N. в ферейн, так как он, по моему мнению, обладает требующимися в уставе качествами». Два других сочлена должны были скрепить это предложение своей подписью и прибавлением формулы: «Мы свидетельствуем то же». Если кандидат не был знаком никому из членов союза, то предлагавший был обязан назвать двух стоявших вне союза и заслуживающих доверия поручителей.
У них цензор, с согласия «совета», должен был «подобающим способом» собрать сведения о кандидате и на основании таковых дополнить «недостающее поручительство» своим собственноручным примечанием.
Если против кандидата не поднималось ни одного голоса, то он мог быть предложен к избранию. После того как предложение членов камеры объявлялось в общем собрании, в течение четырнадцати дней мог быть заявлен протест против принятия. Если этого не случалось, то в следующем публичном собрании камеры объявлялось о возможности приема кандидата, после чего происходило голосование. В случае подачи голоса против принятия члены должны были сообщить делопроизводителю свои основания. Если они казались ему существенными, то сообщались цензору и через него предлагавшему. После выяснения правды «совет» камеры определял, подлежит ли кандидат исключению из приема навсегда или только на определенный срок.
Кандидата тотчас уведомляли о его приеме и одновременно ему предлагалось выдать обязательство следующего содержания: «Я, нижеподписавшийся, рукопожатием обязался перед научно — нравственным союзом, на случай, если бы законы и цели его по ознакомлении мне не понравились и я бы не вступил в него, воздержаться от всяких публичных заявлений о нем, особенно от порицаний». После того как он успевал достаточно ознакомиться с содержанием законов, он мог решиться на свое вступление или же заявить о своем отказе. В первом случае его обязывали рукопожатием следовать постановлениям союза и содействовать его целям.
Введение его происходило в следующем общем собрании. После представления его всем сочленам он должен был снова подписать свое обязательство в главной книге камеры и по уставу пожать руку цензору. От этих формальностей выборов и голосования допускалось отступление лишь в том случае, когда шла речь о лице, пользовавшемся всеобщим доверием.
Исключение из союза происходило либо добровольно, либо по решению союза. Исключались те, которые жили противно своим обещаниям, проявляли себя несносными или ленивыми при исполнении своих особых обязанностей, совершали в своей гражданской жизни проступки или позволяли себе противозаконные и произвольные действия против союза. Так, как мы уже упоминали, были, между прочим, исключены граф фон Крокков и лейтенант Берш за то, что они принимали участие в авантюре Шилля.