История третья: На склоне Немяна Тамаля
Шрифт:
Мигом посерьезнев, мальчуган кивнул. Поменялась всего одна буква, но имя зазвучало совсем иначе. Его новое имя.
— Повторяй за мной, — шепнул Заболотин, вставая рядом. Крёстный отступил в сторону. — Я, Иосиф Бородин, торжественно клянусь перед Господом Богом…
— Я, Иосиф Бородин, торжественно клянусь перед Господом Богом…
— … на Святом Его Евангелии…
— На Святом Его Евангелии…
… Юный рядовой Российской армии Иосиф Бородин, повинуясь подсказкам своего командира, неловко перекрестился и поцеловал протянутое отцом Николаем Евангелие — потёртую, зачитанную книжку карманного формата, — а затем свой новый
— Как Великий князь, свидетельствую о принесении присяги, — в наступившем молчании негромко произнёс крёстный маленького солдата.
У мальчика воздух вдруг встал поперёк горла упрямым комом. Великий князь?!
По рядам присутствующих тоже прокатилась тихая эпидемия кашля, присвиста и прочих выражений удивления. Далеко не все знали, кого на самом деле вытащил Заболотин со своим юным воспитанником. А брат императора помалкивал.
Иосиф с трудом заставил себя выдохнуть застрявший в горле воздух и неловко поклонился князю. Тот улыбнулся в ответ и будничным тоном поинтересовался:
— Так, о торжественный… завтрак планируется?
Заболотин крепко прижал к себе Сифку и заявил, что торжественность не еда задаёт. Потом хмыкнул и добавил, что, впрочем, сам ещё не завтракал…
Но позавтракать толково и размеренно не удалось. Снова тревога, снова торопливые сборы, автомат на плечо и — вперёд на подвиги. Батальон снялся с места и двинулся дальше по забольской земле.
Великий князь, несмотря на возражения Элички и Баха, остался с УБОНом. «На пару дней, — пояснил он непреклонным тоном. Кто же с братом императора спорить будет? — Чувствую себя я вообще отлично. Так, поцарапало…»
… Небо постепенно темнело, словно кто-то слой за слоем набрасывал цветную ткань на солнце. Сначала рыжую, затем красную, после бледно-розовую… Теперь над соснами чуть заметно зеленело. Сифка сидел у маленького костерка, опустив голову на колено Дядьки, и поглядывал сквозь огонь то на Кондрата, то на великого князя. Вчетвером они наконец-то отмечали крестины и присягу, тихо, как горел их неприметный костерок.
Было тихо. Словно война тоже задремала.
Офицеры слушали рассказ Сифки о его злоключениях с момента того неудачного падения на дно оврага. Кондрат шумно вздыхал и бормотал себе под нос, что Сифка — счастливый дурак.
— Главное, что счастливый, — неизменно отвечал ему Великий князь, и Сифка продолжал рассказ.
Было тепло и тихо, что вокруг, что на душе. Не хотелось думать, что это затишье перед очередным адом.
Но даже если затишье… Сифка обвёл сонным взглядом сидящих рядом мужчин и расслабленно прикрыл глаза. Он уже столько повидал, что больше не боится. Он ходил в разведку, попал в плен, крестился и принёс присягу. Его зовут теперь иначе, чем раньше. И думать о прошлом, будущем, Эличке, новом командире разведроты и том безликом офицере, о котором Сифка не решился подробно рассказывать даже сейчас, — совсем не хотелось.
— Так всё-таки, кто дал тебе карту? — не отставал Заболотин. Этот эпизод его обеспокоил.
— Один случайный человек, — Сифка поёжился и стал смотреть на огонь до тех пор, пока перед глазами не запрыгали пятна. — Ну это неважно, правда. Главное, что я успел!
— Это, конечно, да… — вздохнул Заболотин, обнимая мальчишку за плечи. — Но местоположение нашего батальона случайный человек знать не может. Сифка… я же за тебя волнуюсь.
Сифка не ответил, решив просто отмолчаться. Дядька настаивать не стал. Один Кондрат, не отрываясь, смотрел на своего юного подчинённого, явно о чём-то догадываясь, но мысли по своему обычаю озвучивать не стал. В конце концов, даже бывалому прапорщику разведроты иногда хотелось расслабиться и не думать о текущих проблемах… в лице поручика Кулакова, изначально весьма шаткий мир с которым с каждым днём шатался всё сильнее и сильнее.
Но Сифке об этом знать не стоило — мальчишка и не знал. Он просто в кои-то веки был дома, среди родных и любимых людей, и не думал ни о прошлом, ни о будущем. В конце концов, всё шло как надо. Он это чувствовал.
Тот, Кто принимал сегодня его крещение, уж проследит, чтобы всё и дальше было… правильным?..
Продолжение следует…
Костёр взметнулся огненным крылом, выбрасывая ввысь россыпь искр, словно донеслось дыхание Кого-то огромного и невидимого. Наверное, это был ответ «Да». Сифка сквозь дрёму улыбнулся, поёрзал щекой по колену Дядьки и закрыл глаза. Значит, беспокоиться не о чем. Даже о том безликом офицере, что дал карту.
На плечи мальчику опустилась тёплая, пропахшая родным, «батальонным» запахом пороха и ещё чего-то неуловимого куртка. Сифка повёл плечами и заполз под неё с головой. Пусть остальные как хотят — а он будет спать, не боясь прихода кошмаров про одиночество, ведь кошмары — врут. Рядовой разведроты ударного батальона особого назначения Иосиф Бородин не может быть одинок, хотя бы потому что родной батальон — вот он здесь.
Сиф рассеянно переставлял чашки по столику и поглядывал на часы. Одихмантьев, погружённый в свою сонную медитацию, игнорировал внешний мир. Время тянулось ужасно медленно, а вестей от Великого князя всё не было. Сиф успел наизусть выучить вид из окна, с тоской провожая взглядом взлетающие самолёты, измерить комнату шагами — десять на двадцать пять, допить последние капли чая и теперь просто бездумно крутил чашки по столу на манер напёрсточника. Вот почему когда надо утром продрать глаза, за время твоего моргания минутная стрелка усевает проскочить полкруга, а теперь уже в третий раз, словно издеваясь, демонстрирует одно и то же положение — без одного деления сорок пять минут?!
Юный фельдфебель внимательно уставился на секундную стрелочку, которая невозмутимо бегала по своему маленькому кругу, отматывая время. Нет, его часы не сломались. Вот и минутная стрелка неохотно, но всё же перевалила за три четверти… Просто хоть бери и звони командиру, чтобы произнести в трубку лишь одно слово измученным голосом: «Когда?!»
Когда ожидание достигло своего апогея и Сиф вскочил, не в силах больше сидеть, дверь открылась, и в комнату заглянул Карин:
— Эй, сдарий фельдфебель, ваши прибыли!
Сиф стремительно подхватил со стола свою фуражку:
— Где?!
Одихмантьев приоткрыл глаза и медленно встал:
— Не прыгайте, Иосиф… Никуда они от нас не денутся.
Но Сиф не мог «не прыгать», торопливо застёгивая мундир. Он изнывал от столь долгого ожидания и готов был нестись куда угодно, лишь бы там хоть что-то происходило.
— Идёмте, — Карин понимающе улыбнулся и вышел.
Сиф заставил себя пропустить Одихмантьева вперёд и спокойным, размеренным шагом выйти из комнаты.