История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами

Коллектив авторов

Правительства Англии и Франции отказались принять помощь, честно предложенную Советским Союзом, продолжая упорствовать в своем стремлении разбить его силами гитлеровской Германии. Правительство Англии, саботируя переговоры с Советским Союзом, придавало гораздо большее значение своим тайным переговорам с Германией, которые в то время велись в Лондоне между гитлеровским чиновником для особо важных поручений, видным специалистом Германии по экономиче-

¹ Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской ССР, ф. 957 14, д. 717, л. 74.

² Т а м ж е, д. 702, лл. 75—77.

³ Там же, д. 717, л. 88.

⁴ АВП СССР, дело англо-франко-советских переговоров 1939 г. (т. III), л. 204.

⁵

Т а м ж е, л. 211.

6 Архив МО СССР, ф. 15, оп. 2082, д. 32, лл. 89—91.

⁷ Т а м ж е, лл. 91 —92. '

172

ским вопросам Вольтатом, английским министром внешней торговли Хадсоном и доверенным лицом Чемберлена Вильсоном. В этих переговорах предусматривалось полюбовное разграничение «жизненных пространств» между Англией и Германией, то есть раздел мира между ними; развивались планы захвата новых и эксплуатации существующих мировых рынков, включая «рынки» России и Китая; подготавливался англо-германский договор о взаимном ненападении, который должен был включить отказ Англии от ее обязательств в отношении Польши; шла речь о предоставлении гитлеровской Германии английской экономической и финансовой помощи, в том числе очень крупного займа.

Характер переговоров не оставляет сомнений в их антисоветской направленности. Германский посол в Лондоне Дирксен в своих воспоминаниях писал, что Xад-сон заявил Вольтату о широком поле деятельности, которое могло бы открыться перед Англией и Германией в трех районах мира — в Британской империи, в Китае и в России. При этом Хадсон подчеркивал, что в России особенно важна «всеобъемлющая дополнительная экономическая деятельность Германии»¹. Таким образом, в числе территорий, подлежащих разделу, с английской стороны были названы Китай и Советский Союз, с которым в это время Англия вела переговоры о совместной борьбе против фашистской агрессии.

Политику сговора с гитлеровцами активно поддерживали лейбористские лидеры. В конце июля 1939 г. лейбористский деятель Чарльз Роден Бакстон посетил германское посольство и высказался за разграничение сфер влияния Англии и Германии. При этом он заявил, что если Германия даст обязательство не вмешиваться в дела Британской империи, то Англия будет согласна уважать германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе, откажется от своих гарантий некоторым странам, воздействует на Францию с целью разрыва ею договора о взаимной помощи с СССР и прекратит переговоры с Советским Союзом. Не ограничившись беседой в Лондоне, Бакстон отправился в Берлин с официальным визитом как эксперт лейбористской партии по внешней политике, посетил чиновника бюро Риббентропа доктора Хетцлера, изложив ему в письменном виде свои предложения. В них прямо говорилось, что на определенных условиях Англия будет согласна «признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии»², а также выдать Польшу гитлеровцам.

Таким образом, как логическое продолжение политики «умиротворения» агрессора, политики Мюнхена, к августу 1939 г. возникла прямая угроза создания антисоветского фронта. Уже начинались и англо-германские военные переговоры. 16 августа состоялась встреча представителя военно-воздушных сил Англии барона де Роппа с Риббентропом в Берлине. Ропп заявил: «Было бы абсурдом для Германии и Англии ввязаться в смертельную борьбу из-за Польши. Результатом может быть лишь взаимное уничтожение воздушных сил... в то время как Россия с ее нетронутыми силами останется единственной страной, оказавшейся в благоприятном положении»³.

Нараставшие империалистические противоречия между Германией, с одной стороны, Англией и Францией — с другой, препятствовали оформлению подготовленных уже соглашений между этими странами. Чем большие уступки делали правительства Англии и Франции фашистской Германии, тем более возрастали аппетиты ее империалистов. Германию не устраивало стремление правящих кругов Англии и Франции к сохранению своих владений и своего влияния. Германский империализм добивался мирового господства и полного устранения своих конкурентов, частичные уступки уже не удовлетворяли его. Кроме того, фашистские руководители

испытывали страх перед войной с СССР. В силу всех этих обстоятельств гитлеровцы все больше склонялись к тому, чтобы сначала разгромить Францию и Англию. Победа над

¹ Herbert von D i r k s e n. Moskau, Tokio, London. Stuttgart, 1949, S. 251.

² Documents on German Foreign Policy. Series D, vol. VII. Washington, 1954, pp. 98—99

³ T a m же, стр. 81.

173

Францией нужна была им также для обеспечения полной безопасности Рура — индустриального сердца Германии. Гитлер говорил: «Мы имеем ахиллесову пяту — Рур. Успех войны зависит от обладания Руром. Если Англия и Франция прорвутся через Бельгию и Голландию в Рур, мы будем в величайшей опасности. Это может привести к параличу германской силы сопротивления»¹.

Немецкие империалисты рассчитывали в ходе войны с Польшей выйти к границам СССР, заблаговременно расположиться у них и подтотовить таким образом плацдарм для нападения на нашу страну.

Германская дипломатия решила попытаться избежать войны против СССР в данный момент, проявив инициативу в достижении договоренности с Советским Союзом. В своих отношениях с СССР немецко-фашистская дипломатия прибегала то к заверениям в дружественных чувствах, то к прямым угрозам.

30 мая 1939 г. в разгар англо-франко-советских переговоров статс-секретарь германского министерства иностранных дел Вейцзекер заявил советскому поверенному в делах в Берлине Г. А. Астахову, что имеется возможность улучшить советско-германские отношения. Он указал при этом на то, что Германия, отказавшись от Закарпатской Украины, сняла этим повод для войны. «Если,— продолжал Вейцзекер, —Советское правительство хочет говорить на эту тему (об улучшении отношений.— Ред.), то такая возможность имеется. Если же оно идет по пути «окружения» Германии вместе с Англией и Францией и хочет идти против Германии, то Германия готовится к этому»². Вейцзекер не скрывал, следовательно, что Германия готовится к войне против СССР, и даже бравировал этим. Вот почему Советское правительство ответило, что решение вопроса об отношениях Германии с СССР зависит в первую очередь от самой Германии.

3 августа 1939 г. Гиббентроп заявил Г. А. Астахову, что между СССР и Германией нет неразрешимых вопросов «на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам можно договориться, если Советское правительство разделяет эти предпосылки». Риббентроп не скрывал того, что Германия вела тайные переговоры с Англией и Францией, но заявил, что «немцам было бы легче разговаривать с русскими, несмотря на все различие в идеологии, чем с англичанами и французами». Далее гитлеровский министр иностранных дел вновь прибег к недвусмысленным угрозам. «Если, — говорил он, — у вас другие перспективы, если, например, вы считаете, что лучшим способом урегулирования отношений с нами является приглашение в Москву англо-французских военных миссий, то это, конечно, дело ваше. Что касается нас, то мы не обращаем внимания на крики и шум по нашему адресу в лагере так называемых западноевропейских демократий. Мы достаточно сильны и к их угрозам относимся с презрением и насмешкой. Мы уверены в своих силах; нет такой войны, которую мы бы не выиграли»³. Риббентроп предложил подписать советско-германский секретный протокол, который разграничил бы интересы обеих держав по линии «на всем протяжении от Черного до Балтийского морей»,

Не желая идти на такое соглашение с Германией и все еще рассчитывая на возможность добиться успеха в переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции, Советское правительство 7 августа сообщило в Берлин, что оно считает германское предложение неподходящим, а идею секретного протокола отвергает⁴.

Комментируя германские предложения, Г. А. Астахов в сообщении от 8 августа докладывал Советскому правительству о коварных замыслах гитлеровцев. Он писал, что фашистские руководители не собираются «всерьез и надолго соблюдать соответствующие эвентуальные обязательства. Я думаю лишь,— продолжал он,— что на