История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
2 См., напр.: «Эклога», титул XVIII.
225
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
проводил время в безделье, проживая в городке Евхаите, и со дня
на день откладывал выполнение порученного
граничной полосе такое легкомыслие недопустимо, и нет ничего
удивительного, что вскоре арабы, прознавшие о прибытии казны, ночью напали на ставку стратига. Сам он успел спастись, зато сол-
датские деньги оказались в руках мусульман.
Император Никифор был не тем человеком, который прощал
подобные ошибки. Кроме того, как царь бережливый, он искренне
сожалел о потере крупной суммы казенных денег. Было назначено
следствие, установившее вину Льва, последовало возмездие. Не-
смотря на прежние заслуги, стратига не пожалели: он был подвер-
гнут телесным наказаниям и отправлен в пожизненную ссылку. По
счастью для Льва, пребывание в забвении продолжалось недолго: когда Никифор I Геник погиб в сражении, и царем стал Михаил I Рангаве, полководца амнистировали и записали в число служащих
при дворе самого императора. Там Лев встретил товарища своей
боевой юности Михаила Травла, которому Рангаве доверил многие
вопросы внутреннего управления государством, а также дипломати-
ческие дела. Впрочем, вскоре, ввиду нехватки опытных командиров, Лев был возвращен на Восток и назначен стратигом Анатолийской
фемы — очень серьезное повышение1.
В начавшейся войне с болгарами император очень надеялся на
Льва Армянина и его армию, не раз демонстрировавшую хорошую
выучку и высокую боеспособность. Во время похода пассивность
царя и его ставки не раз вызывала в полководце желание напасть на
болгар, но в отсутствии приказа императора такое своеволие могло
быть жестоко наказано — Лев уже на себе это испытал. Когда же в
ходе злополучного сражения у Версиникии римское войско было
разгромлено, Лев отвел 8 тыс. своих солдат назад к Адрианополю, сохранив по существу единственную организованную воинскую
часть. В это время в Анатолийской армии неожиданно возникло
предложение объявить Льва Армянина царем. По одной версии, как указывалось в предыдущей главе, полководец не имел к этому
почину никакого отношения и был застигнут врасплох. По другой, Лев втайне инспирировал солдатскую инициативу. Рассказывают, будто он говорил своим легионерам: «Не пристало оленю, который
ныне пустился в бегство и бежит к жене под юбку, а нас, свое войско, оставил на растерзание врагу, начальствовать надо львами». Все же, 1 «Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей». Книга 1, глава 4. С. 12, 13.
226
В
даже если принять эту версию — а его честолюбие было всем из-
вестно, Лев очень волновался и не решался публично объявить свое
согласие. И только грозный окрик Михаила Травла, пригрозившего
убить его в случае отказа от царства, вернул ему самообладание.
Но Льва можно было понять. Императорский титул имел в гла-
зах византийцев сакральный смысл, и человеку с нормальным со-
знанием нелегко было решиться на обладание тем, что подвластно
только Богу и Его ставленнику на земле. Кроме этого, существо-
вали и сугубо земные причины: где-то доживали свой век сыновья
Константина V, на одном из островов молился Богу в келье инок
Варданион, некогда провозглашенный армией императором. Эти
лица имели не меньшие основания для того, чтобы претендовать на
императорский пурпур, и Лев всерьез опасался, что его царствова-
ние будет непрочным. По этой причине в дальнейшем новый им-
ператор будет чрезвычайно внимателен ко всем мелочам, которые
бы могли означать появление нового претендента на его трон.
Так или иначе, но Лев согласился на царство и со своей армией
вошел через Золотые ворота в Константинополь. Здесь произошел
один эпизод, впоследствии сыгравший немаловажную роль в гря-
дущих событиях. Когда царь снял свой плащ, чтобы переодеться
в пурпурные одежды, Михаил Травл, назначенный конюшенным
нового императора римлян, набросил его на свои плечи. Из этого
все сделали вывод, что вскоре Михаил сам станет царствовать в
Римском государстве1.
Непосредственно перед венчанием произошел еще один лю-
бопытный инцидент, имевший самое непосредственное отноше-
ние к последующему царствию Льва Армянина. После поражения
Рангаве, в столице не осталось никакой авторитетной силы, спо-
собной повлиять на выбор личности нового императора, кроме
Константинопольского патриарха. Но св. Никифор действовал не
без осмотрительности. Опасаясь, что Лев Армянин, по живости и
решительности своего характера, вторгнется в церковную сферу, он
потребовал от него письменного свидетельства о вере и обязатель-
ства (опять же письменного) в том, что, став царем, тот не станет
менять святые догматы. При всем понимании мотивов, которыми
руководствовался святой патриарх, нельзя не заметить некоторой
неловкости. Как показал пример Михаила Рангаве, в сложившей-