История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
ра. Но окончательно решить этот важнейший вопрос не удалось; тогда императрица решилась на крайнюю меру. Наступил день, на
который был назначен Собор. Царица вместе с сыном императором
Михаилом III и синклитом, держа по свече в каждой руке, вошли в
храм. Цари подошли к патриарху и вместе прошли к алтарю, а оттуда
до Царских ворот, называемых Ктенарийскими. Все восклицали:
«Господи, помилуй»1.
Затем, начав заседание, царица выступила с горячей и искрен-
ней речью, в которой проявила,
гочестие и уважение к епископату, но, с другой, недвусмысленно
напомнила о том, что ставить точку в вероисповедальных спорах
является царской прерогативой. Если же кто-то забыл об этом, она
готова тут же напомнить о древнем праве Римского императора.
Обратим внимание на нюансы ее выступления перед отцами Со-
бора.
«Отцы и клир Божий! — произнесла царица. — С великой благо-
склонностью дарую я вам восстановление всечтимых и святых икон.
Соблаговолите же и вы по справедливости воздать благодарность
1 Афиногенов Д.Е. «Повесть о прощении императора Феофила» и Торжество
Православия. С. 65, 67.
370
А М М О Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я
госпоже своей, причем благодарность не малую и ничтожную, не
ту, что и благодарностью назвать нельзя, которая неприлична и
неподходяща ни для вас, ее воздающих, ни для меня — просящей, а ту, что была бы и уместна, и солидна, и Богу угодна. А прошу я для
своего мужа и царя от Бога прощения, милости и забвения греха.
Если этого не случится, не будет ни моего с вами согласия, ни по-
читания и провозглашения святых икон не получите вы».
Это был ультиматум, поскольку очевидно, что без царского указа
никакое восстановление святых икон было в принципе невозможно.
Новый Константинопольский патриарх попытался (правда, едва ли
эту попытку можно назвать удачной) сгладить ситуацию: «Спра-
ведливого просишь, госпожа, — ответил он императрице, — и мы
не можем тебе отказать, ибо положено щедро воздавать должную
благодарность властителям и благодетелям, если они не правят са-
мовластной рукой, и нрав их боголюбив. Но не посягаем на то, что
выше нас, не в силах мы, как Бог, простить ушедшего в иной мир.
Нам доверены Богом ключи от Неба, и мы в силах отворить его
любому, однако тем только, кто живет этой жизнью, а не пересе-
лился в иную. Иногда, однако, и переселившимся, но только тогда, когда их грехи невелики и сопровождаются раскаянием. Тех же, кто
ушел в иной мир и чей приговор ясен, мы не можем освободить от
искупления»1.
Для человека XXI века эти слова, может быть, ничего и не гово-
рят, но для современников тех далеких событий они были открыты
во всей их полноте. Проведя многие годы при дворе Римского папы, патриарх св. Мефодий перенял те идеи, которые уже давно прово-
дились — хотя и безуспешно — понтификами в их многовековых
отношениях с Византийскими василевсами. И не удивительно, что
в отличие от прежних лет, столичный архиерей высказал «крамоль-
ную» мысль. Оказывается, не всякий Римский император вправе
рассчитывать на признание и молитвы Церкви, а лишь тот, кто
«благочестив» и — главное — правит не самовластно. Иными сло-
вами, тот царь, кто не признает за собой право выступать главой
церковного управления, но разделяет его с епископатом. Особенно
заметны «римские» нотки во фразе патриарха о «ключах от Неба» —
настолько характерных и симптоматичных, что спутать их просто
невозможно. Трудно было не понять, что Константинопольский
клир во главе со своим архиереем пытается закрепить за собой те
1 «Продолжатель Феофана. Жизнеописание византийских царей». Кни-
га IV, главы 4, 5. С. 102.
371
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
же права, какие на Западе Римский апостолик декларировал в от-
ношениях с императором Западной империи.
Это едва ли можно назвать «прогрессом» в «симфонических»
отношениях Восточной церкви и Римского императора. Кроме
того, доводы св. Мефодия о невозможности Церкви молиться за
тех, кто ушел в могилу в заблуждении и не познал истины, также
лишены исторической основы. Достаточно вспомнить императоров-
монофелитов Ираклия Великого и Константа II, которых никто не
посмел исключить из диптихов. Поэтому, позиция св. Мефодия была
очень уязвима, и царица могла бы ему напомнить эти примеры.
По счастью, дело не дошло до крайностей. Воспользовавшись
словами патриарха, императрица радостно открыла находящимся
здесь епископам, что в последние минуты земной жизни ее муж
принял святые иконы и лобызал их — об этом говорилось в про-
шлой главе. В этом она поклялась всем присутствующим на Соборе