История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3
Шрифт:
«Повторяемые известия с Кавказа, – писал князь Потемкин [163] , – о появившихся там лжепророках и народном от сего волнении, сколь ни темны и необстоятельны, тем не менее требуют, однако, уважения. Ваше превосходительство, не оказывая, впрочем, наружной заботы, могущей послужить к ободрению мятежников, прикажите сблизить некоторое число войск на реке Сунже, где главное скопище лжепророческое. Единый страх, таковым движением произведенный, будет удобен к разогнанию сей сволочи… Страх наказания и надежда мзды имеют в тех народах всегда сильное движение».
163
В ордере генералу Потемкину от 26 апреля 1785 г.
П.С. Потемкин еще до получения этого распоряжения приказал отправить во Владикавказ батальон пехоты на усиление тамошнего гарнизона и сосредоточить на Сунже под началом генерал-майора Шемякина особый, довольно сильный по тому времени отряд. В состав его были назначены два полка пехоты, один батальон егерей, несколько эскадронов драгун и полк уральских казаков. Генералу Шемякину поручено было избрать позицию по своему усмотрению и действовать решительно, дабы усмирить волнение в самом начале и «не дать самой малой искре произвести пламень» [164] . Вместе с тем П.С. Потемкин счел полезным отправить к горским народам прокламацию, в которой просил их не верить Мансуру и не следовать его учению.
164
Ордер П.С. Потемкина генерал-поручику Леонтьеву 2 апреля, № 20.
«К неудовольствию моему, извещен я, – писал Потемкин в прокламации чеченцам и прочим горским народам [165] , – что в пределах чеченского народа явился некто из бродяг, возмущающий лживым прельщением спокойствие народа. Называя себя пророком, коего лжи никто из разумных верить не может и не должен, привлекает ослепленных суеверов и обманывает их. Таковое происшествие не может мною оставлено быть без надлежащого рассмотрения, а как я вскоре от высочайшего ее императорского величества двора отправлюсь паки в кавказские пределы, сим предварительно повелеваю всем народам отнюдь не верить лжепророчеству сего обманщика. По прибытии моем я скоро изобличу его обманы, его ложь и докажу народам, что он не есть пророк, но льстец и обманщик, а дабы ослепленные его ложью не пострадали, то объявляю всем и каждому не верить его прельщениям и от него удалиться; если за сим моим объявлением последует кто обманщику, таковые восчувствуют гнев и наказание».
165
От 2 апреля, № 21. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 50.
Объявление это, разосланное в Чечню, Аксай и Эндери, не имело никаких последствий, и партия приверженцев лжепророка быстро росла. С каждым часом усиливавшийся Мансур стал проповедовать газават, или священную войну, и его учение, теряя мало-помалу чисто религиозный характер, обращалось в политическое, весьма для нас опасное. Понимая необходимость подавить волнение чеченцев в самом начале, князь Потемкин поручил лично известному ему своей энергией полковнику Пиери взять Астраханский полк с несколькими орудиями артиллерии и быстрым броском в самое место сборища лжепророка стараться захватить его в свои руки. Для поддержания Пиери приказано было отряду генерала Шемякина придвинуться к Амир-хановой деревне, а Московский пехотный полк был отправлен к Григориополису [166] . Прибыв к месту назначения, Пиери должен был требовать выдачи лжепророка и, если последует какое-либо сопротивление, силой восстановить в том краю спокойствие.
166
Ордер П.С. Потемкина генералу Леонтьеву 10 мая, № 23. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 50.
«Полковнику Пиери, – писал князь Потемкин [167] , – прикажите по прибытии к сборищу дать знать прельщенным от лжепророка, что единое средство к отвращению предстоящого им бедствия есть выдача сего обманщика, без сомнения подосланного от противной стороны, и что в случае упорства подвергнут они себя всей тяжести наказания. Весьма желательно, чтобы дело сие было окончено без пролития крови».
К сожалению, первые попытки в этом отношении были неудачны. Полковник Пиери слишком увлекся, пренебрег неприятелем и, не дождавшись посланного для его поддержки отряда бригадира Апраксина, двинулся против чеченцев, был окружен и потерпел поражение.
167
П.С. Потемкину 6 мая, № 136. Там же, папка 49.
4 июля между Науром и станицей Калиновская собрались войска, назначенные для экспедиции полковника Пиери. В состав отряда вошли весь Астраханский пехотный полк, батальон Кабардинского егерского полка, две гренадерские роты Томского пехотного полка и сотня казаков Терского войска. Около четырех часов пополудни полковник Пиери выступил по направлению к селению Алды, до которого считалось верст около пятидесяти. Пройдя всю ночь, он достиг берегов Сунжи, от которой до Алды оставалось не более пяти верст. Путь к селению пролегал по густому и почти сплошному лесу. Стремясь застать жителей врасплох и воспользоваться преимуществами внезапного нападения, Пиери решил следовать налегке. Он оставил у переправы через Сунжу весь обоз и мушкетерские роты Астраханского полка под началом полковника Тамары для его прикрытия. Переправившись с остальными войсками через Сунжу, Пиери вскоре вступил в лес, по которому шла довольно извилистая дорога, до такой степени узкая, что по ней едва могли проходить рядом четыре человека. У Алды отряд встретился с тремя чеченцами, два были убиты, а третий успел дать знать лжепророку и его односельчанам об опасности. Несмотря на это, Пиери застиг жителей врасплох и в десять часов утра 6 июля поджег дом Мансура и все селение, состоявшее из четырехсот дворов. Лжепророк успел скрыться, а селение было разграблено нашими гренадерами. Цель экспедиции была достигнута, и в час пополудни Пиери начал обратное движение к Сунже, но это-то и было гибельным для нашего отряда. Рассеянные алдинцы успели собраться в лесу и, соединившись с жителями соседних селений, полностью окружили небольшой отряд. Всегда горячие при отступлении неприятеля, чеченцы с необыкновенным увлечением наседали на наших егерей и почти уничтожили весь отряд. Командир Кабардинского егерского батальона майор Комарский предлагал остановиться на одной из полян и дождаться отряда бригадира Апраксина, но Пиери не принял этого предложения и продолжал движение. Солдаты отступали мужественно, шаг за шагом, но на середине пути Пиери был убит, а вслед за тем и майор Комарский смертельно ранен. Потеря двух начальников произвела совершенное расстройство в отряде. «Тут видно, – доносил генерал-поручик Потемкин [168] , – что наши егеря совершенно побежали, ибо чеченцы их резали безоборонных, после брали шатающихся по лесу в плен». Успевшие достичь реки бросились в воду, некоторые утонули, другие же достигли противоположного берега и соединились с прикрытием обоза. При отступлении отряд потерял два орудия, отбитые чеченцами, лишился восьми офицеров убитыми и пятисот семидесяти шести нижних чинов [169] , из которых четыреста четырнадцать было убито [170] .
168
Князю Потемкину от 8 ноября № 323. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 50.
169
Из Астраханского полка выбыло 110 человек нижних чинов, из батальона Кабардинского егерского полка 402 человека и из двух гренадерских рот Томского полка 64 человека. Рапорт генерала Потемкина князю Потемкину 31 июля, № 36. Там же.
170
Остальные 162 человека были взяты в плен и потом в разное время выкуплены, точно так же чеченцы возвратили нам обе пушки, за одну из них взяли сто рублей.
«Происшествие за Сунжей, – писал князь Потемкин [171] , – тем сожалительнее, что принятие мер надлежащих упущено. Я уже не говорю о том, что покойный полковник Пиери не обеспечил своей переправы и погорячился идти на чеченцев, не дождавшись бригадира Апраксина к своему подкреплению, но удивляюсь, что сам генерал-поручик (Леонтьев) не стал прежде в близости сего места станом, чтобы наблюсть точность исполнения моих предписаний. Полковник Пиери тут бы, конечно, не оставил требовать от чеченцев лжепророка или, лучше сказать, орудие, присланное от турок [172] , и по отказе следовать в то селение, где он находился. Тогда бы знали чеченцы, за чем идут к ним, и, может быть, предпочли бы выдать злодея, нежели за него драться и подвергнуть себя мщению».
171
В ордере П.С. Потемкину от 1 августа. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 49.
172
Мнение это не подтверждается. Мансур никогда не был прямым орудием турок.
Полковник Пиери был действительно оставлен без всякой поддержки, ибо бригадир Апраксин только б июля получил приказ Леонтьева приблизиться к алдинской переправе, от которой находился не ближе двадцати верст. Хотя он тотчас же выступил по назначению, но участь отряда Пиери была уже решена. Апраксин наткнулся на толпу чеченцев, преследовал их до Алхановой деревни, сжег ее и, вернувшись в Малую Кабарду, написал пышное донесение о подвигах своего отряда.
«Если то были одни скрывшиеся жители деревни Алхановой, – писал князь Потемкин, недовольный донесением Апраксина [173] , – то о преимуществе, одержанном над ними столь знатными силами, можно было сказать короче. Достойно, однако же, примечания, что несколькими ядрами, коих всех пущено только двадцать шесть, погибло в одной схватке сто семьдесят человек и что еще одним выстрелом повалено более половины толпы, – искусство артиллеристов чрезвычайное. Но менее удачи в трофеях: снятый с мертвого патронташ, нечто похожее на барабан, и таковое же знамя могли бы быть преданы молчанию, особливо когда уже и отданы казакам»…
173
В ордере П.С. Потемкину. 5 августа Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 49.
«Я желаю, – писал светлейший в другом ордере [174] , – чтобы ваше превосходительство вменили всем начальникам отрядов, дабы избегать пушками пугать, но употреблять выстрелы там, где артиллерия вредить может, ибо я уверен, что все горские жители, соединясь вместе, не выдержат живого огня наших батарей».
Увлечение полковника Пиери имело гибельные последствия. Первый успех Мансура над русскими войсками народ приписал его чудесам и исполнению пророчеств. Влияние пророка выросло не только в глазах его соотечественников, но и среди соседних народов. Кабардинцы волновались и готовы были примкнуть к чеченцам. Победы бригадира Апраксина, о которых он доносил так подробно, не испугали горцев и не ослабили их приверженности к Мансуру. Из разных мест целыми толпами шли они под знамена лжепророка и через шесть дней после сожжения Алхи напали на наши передовые посты. Мансур приобрел теперь столь большую власть над народом, что по собственному усмотрению лишал жизни преступников и, вопреки учению Магомета, ввел обряд обрезания. Чеченцы, не исключая стариков и женщин, спешили исполнить этот обряд, суливший блаженство в будущей жизни, и но неискусству операторов нередко платили за это жизнью. Вся Чечня беспрекословно подчинилась Мансуру, но он, не довольствуясь этим, простирал виды еще дальше. Лжепророк хотел привлечь под свои знамена все мусульманское население и обратить в ислам и другие горские племена, не исповедовавшие до сих пор этой религии. Его эмиссары появились у осетин и ингушей и старались склонить их на свою сторону. Осетины отказались следовать учению чеченского пророка, а ингуши отправили нарочного к подполковнику Матцену, находившемуся с отрядом у Владикавказа.
174
П.С. Потемкину от 1 августа 1785 г.
– Будем ли мы блаженны, совершив обрезание? – спрашивал посланный.
– Если б от обрезания могло произойти какое-либо чудо, – отвечал Матцен, – то я первый совершил бы его.
Ингуши отвергли предложение Мансура и остались в идолопоклонстве. Несмотря на эти неудачи, лжепророк не терял надежды на успех. Он торжественно объявил, что в скором времени пойдет к Кизляру, и в июле напал на Каргинский редут верстах в пяти от этого города. Хотя весь гарнизон редута состоял из одного обер-офицера и нескольких рядовых, чеченцы, несмотря на свою многочисленность, не могли овладеть укреплением и вынуждены были зажечь близлежащие строения. Распространившийся огонь достиг порохового погреба, и укрепление с храбрыми защитниками взлетело на воздух [175] .
175
Рапорт Леонтьева П.С. Потемкину 16 августа. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 49.