История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3
Шрифт:
Последний, найдя приют в Эндери, не терял надежды на лучшее и вербовал новую толпу приверженцев. Жители селений Казаниш, Губден, Хунзаха, Эрнели, Карабудагкента, Каякента и пр. партиями и поодиночке стекались к имаму, некоторые кумыкские князья также приняли его сторону и выдали аманатов, но считали своим долгом заверить русское начальство, что, будучи искренно преданы России, не могут справиться со своими подвластными, которые, несмотря на запрет, уходят к лжепророку [189] .
189
Показание татарина Киликаева. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 49.
В начале сентября Мансур явился в Горячевское селение, подвластное князьям Аксаевским, и уверял всех, что ожидает прибытия чеченских войск, что после совещаний с андреевцами и аксаевцами пойдет или опять на Кизляр, или на Калиновскую станицу. «Кумыки просят меня идти на Кизляр, – говорил имам, – а чеченцы хотят напасть на станицу Калиновская. После совета мы решим, куда идти».
Совещание, однако же, не состоялось, и Мансур, не дождавшись обещанных им чеченских войск, отправился на речку Ярык-Су, где и водрузил свое знамя. С ним прибыло несколько кабардинцев и кумыкские князья – Чапалов, Арслан-Гирей и Али-Солтан, последний, обещая доставить продовольствие, отправил его в лагерь лжепророка на большом числе арб [190] . Провиант этот, как единственный источник продовольствия последователей Мансура, число которых достигало 500, был весьма скоро израсходован, и потому большинство собравшихся на Ярык-Су вынуждено было разойтись по домам [191] . Остатки сборища вместе с имамом отправились к деревне Костюки и, не доходя верст десяти, расположились лагерем. Здесь Мансур думал устроить постоянное пристанище и укрепиться [192] , чтобы в случае преследования нашими войсками иметь убежище, где можно бы было защищаться до конца.
190
Показание андреевского владельца Казня Темирова. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 49.
191
Показание узденя Салат-Гирея. Там же.
192
Показание костюковского владельца капитана Хамза-Муртаза-Али.
Видя охлаждение к себе чеченцев, имам отправил к ним послание, в котором высказывал сожаление, что при нем находятся всего девять чеченцев. Он призывал их к себе, говоря, что после Курбан-Байрама все собравшиеся вокруг него увидят святого, при покровительстве которого легко овладеют Кизляром и будут во всем иметь удачу. Мансур писал, что если и на этот раз слова его окажутся несправедливыми, то он готов предать себя сожжению [193] . Чеченцы приняли это послание крайне недоверчиво, и большинство не откликнулось на его приглашение. Мансур вынужден был ездить по аулам и собирать приверженцев поодиночке, стараясь восстановить простой народ против их владельцев. Он посетил качкалыков, аксаевцев, кабардинцев, был несколько раз в селении Эндери, чтобы пригласить всех жителей идти с ним на Кизляр, где обещал богатую добычу [194] .
193
Показание Кайтуки Бакова 29 сентября. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 50.
194
Рапорт бригадира Вишнякова П.С. Потемкину от 4 октября. № 896. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 96.
Хотя при всех своих усилиях лжепророк сумел собрать шайку не более сотни человек, намерение Мансура вторично напасть на Кизляр заставило Потемкина принять меры, чтобы не подпустить его к городу. Он приказал полковнику Лунину в случае движения неприятеля к Кизляру взять все свободные команды и, выйдя из города, разбить горцев в поле [195] . К кабардинцам командующий войсками отправил воззвание, призывавшее их к порядку и повиновению. Он просил их опомниться, не навлекать на себя наказания и быть уверенными, что «оказавшийся ложным имам Мансур не спасет обманными чудесами от грома и стрел, которые поразят преступников».
195
Ордер П.С. Потемкина полковнику Лунину 1 октября. № 77, Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 50.
Майор князь Ураков, которому было поручено прочесть это воззвание, сам отправился в Кабарду и, собрав князей и владельцев в доме Мисоста Баматова, прочел им воззвание, но собравшиеся вместо покорности потребовали возвращения их холопов, вышедших из Кабарды и поселившихся на линии. Безусловная уступка требованию кабардинских князей могла послужить для них знаком нашей слабости и повлечь новые требования, поэтому П.С. Потемкин не счел возможным тогда же удовлетворить желание кабардинцев, но не отказывался исполнить его в будущем, если князья и владельцы останутся верными русскому правительству. «Никогда подчиненные, – писал он [196] , – не дерзали начальнику делать требование, но каждую нужду покорно представляют и просят. Верные рабы ее императорского величества всегда отличены будут: холопья, принадлежащие владельцам верным, отданы были б. Но сей милости должно сделаться достойными».
196
Лист кабардинским владельцам, узденям и народу И октября, № 167. Там же.
Не удовлетворенные в своем желании, кабардинцы не считали нужным исполнить волю командующего войсками и продолжали свои сношения с лжепророком.
Владелец Малой Кабарды князь Дол, переселившись к Кавказским горам, собрал шайку более 700 человек, с которыми и разбойничал в окрестностях Владикавказа. Он нападал на всех проезжающих, прервал сообщение с Грузией и, когда в октябре наша команда была послана из крепости за сеном, напал на нее и захватил сено на глазах всего владикавказского гарнизона. Бывший во Владикавказе подполковник Матцен выслал против разбойников 200 егерей и послал сигнал жившим вблизи крепости ингушам, чтобы они ударили на шайку князя Дола. Игнушский старейшина Чош, собрав в полчаса 150 человек, подоспел с ними к нашим егерям, и вместе они заставили князя Дола бросить захваченное сено [197] .
197
Рапорт генерала Потемкина князю Потемкину от 24 октября, № 233. В поощрение на будущее подобных поступков П.С. Потемкин выдал Чошу 100 червонцев, брату его 50 и обоим на платье по 5 аршин сукна. Всем же остальным ингушам, с ним бывшим, было выдано по 4 аршина сукна на каждого.
Князь Дол скрылся, но не оставил своих разбойничьих действий. Вместе с другими кабардинскими владельцами он совершал беспрестанные вторжения в наши границы. Сын князя Мисоста Баматова вскоре после прочтения в доме его отца воззвания П.С. Потемкина собрал 30 узденей, с которыми отправился к чеченскому имаму, чтобы пригласить его прийти в Кабарду со своим ополчением. Под предлогом того, что он намерен в скором времени идти к Кизляру, а в действительности опасаясь попасть в наши руки, Мансур отказался от приглашения князя Мисоста, зная, что среди кабардинцев есть еще преданные нам. Он вручил прибывшим свое знамя и просил кабардинцев как можно чаще совершать нападения на разные пункты Кавказской линии и в особенности беспокоить русских в то время, когда он пойдет на Кизляр [198] .
198
Рапорт князя Уракова генералу П.С. Потемкину 5 октября.
Кабардинцы с восторгом приняли знамя, присланное Мансуром, и обещали исполнить пожелание чеченского имама [199] . Они договорились с закубанскими народами действовать единодушно. Будучи всегда готовы на разбой, закубанцы тем охотнее следовали внушениям кабардинцев, что надеялись на помощь Порты. В то время по всему Закубанью прошел слух, будто турецкое правительство, всегда враждебное России, прислало Мансуру письмо, в котором говорилось, что если ему нужны деньги, знамя, пушки и войско, то все это будет доставлено. Уверяли даже, что деньги и знамя уже присланы и находятся у ахалцихского паши [200] . Хотя эти слухи и были ложны, но оказали большое влияние на все горское население правого фланга Кавказской линии. Так, 2 октября кабардинцы и закубанцы одновременно напали на редуты Невинный и Кубанский [201] , а девять дней спустя, 11 октября, партия кабардинцев в четыреста человек напала на селение Нино, где сумела угнать пятьсот лошадей и восемьсот баранов, другая партия человек в пятьсот, пробравшись на линию выше Константиногорска, разграбила несколько селений и захватила тридцать одного поселенца, ехавших на линию [202] .
199
Рапорт П.С. Потемкина князю Потемкину 6 октября, № 127.
200
Рапорт его же от 13 октября, № 178.
201
Рапорт его же от 13 октября, № 175.
202
То же от 13 октября, № 176.
Между тем лжепророк, не считая себя достаточно сильным, чтобы напасть на Кизляр, уверял единомышленников, что не идет к этому городу только потому, что качкалыки и аксаевцы приглашают его вторгнуться на русскую территорию между станицами Шелкозаводская и Щедринская, разорить селения и угнать табуны. Мансур говорил, что его движение и направление удара будут зависеть от числа войск, которое соберется под его знамена, а пока, чтобы удовлетворить потребности собравшихся, занять их и не оставлять праздными, лжепророк отправил партию человек в четыреста для нападения на станицу Каргалинская. Предприятие не увенчалось успехом, горцы были разогнаны прежде, чем успели переправиться через реку.
Так обстояли дела к 30 сентября, когда генерал-поручик П.С. Потемкин прибыл в Георгиевск. Он обнаружил, что вся наша граница от Каспийского до Черного моря была одинаково подвержена нападению неприятеля. «Обстоятельства здешние в крайнем замешательстве, – доносил он [203] , – лжепророк паки собирается напасть на Кизляр и на все наши селения. Все кумыки, чеченцы и прочие горцы, даже часть дагестанцев стекаются к нему для нападения на наши пределы».
Накануне приезда П.С. Потемкина в Наур к этому местечку подходило до тысячи чеченцев, покушавшихся переправиться через Терек, другая такая же партия появилась у Моздока, но была прогнана. Партии кабардинцев вторгались в наши границы, совершали грабежи, угоняли скот и уводили в плен жителей. Примеру их следовали почти все племена закубанских черкесов. Разбойничьи набеги горцев были удачны, потому что войска наши, состоявшие преимущественно из пехоты, не могли воспрепятствовать прорыву партий наездников, быстро и неожиданно переезжавших из одного пункта в другой. Находившиеся на линии кавалерийские полки были в плохом состоянии: при некомплекте в людях они имели еще больший недостаток в лошадях, в разное время угнанных горцами и не пополненных. Пехотные полки были разбросаны по всей линии небольшими частями, и потому, чтобы собрать сколько-нибудь значительный отряд для наказания взбунтовавшихся, требовалось довольно значительное время. Все это заставило генерал-поручика П.С. Потемкина стянуть войска к главным пунктам и сформировать три самостоятельных отряда: первый против кумыков, чеченцев и дагестанцев, второй против Большой и Малой Кабарды и третий против закубанцев. Для противодействия Мансуру и его скопищам на Тереке был расположен отряд под началом генерал-майора Шемякина [204] , против Большой и Малой Кабарды был сосредоточен другой отряд под началом генерал-поручика Потемкина [205] , и третий отряд [206] под началом бригадира Апраксина, расположившись у Невинного Мыса, должен был оберегать пространство от Прочного окопа до Константиногорска.
203
В рапорте князю Потемкину 2 октября. № 89. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 50.
204
В состав отряда вошли Томский и Астраханский пехотные полки, два гренадерских батальона (один из двух рот Кабардинского и двух Селенгинского, другой из двух рот Астраханского и двух Томского полков), два эскадрона Астраханского драгунского полка, казаки, тысяча калмыков и восемь орудий полевой артиллерии.
205
По шести рот от полков: второго Московского, Казанского, Кабардинского и Куринского; три гренадерских батальона (первый из двух рот Казанского и двух Куринского, второй из двух рот второго Московского и двух рот Владимирского, третий из двух рот Ладожского и двух Бутырского полков), четыре роты Свияжского егерского полка, сто пятьдесят человек Кабардинского, четыре эскадрона Таганрогского, три эскадрона Астраханского драгунского полка, полк уральских, два полка донских казаков, волгские казаки и двенадцать орудий полевой артиллерии.
206
Из Бутырского и Ладожского пехотных полков, четырех эскадронов Таганрогского, четырех эскадронов Астраханского драгунского полков, двух Донских полков, хоперских казаков, тысячи калмыков и шести орудий полевой артиллерии (рапорт Потемкина князю Таврическому 2 октября, № 89. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 50).