История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Дубровин Николай

В средине декабря 1786 года Сулейман вновь прислал в Тифлис посланного со словесным предложением удалить русских из Грузии и вернуть своих детей (Мириана и Антония) из России, за что султан обяжется исполнить все желания Ираклия. Если же русские по-прежнему останутся в Грузии, то в качестве гарантии, что они не причинят никакого вреда турецким областям и царь не будет требовать увеличения их числа, прислал бы он в Ахалцих двух аманатов из лучших княжеских грузинских фамилий. За это Сулейман обещал не вредить Грузии, выслать всех лезгин из своих владений, возвратить пленных и принудить повиноваться царю отложившихся от него персидских ханов [328] .

328

Перевод письма Сулеймана. Госуд. арх. XXIII, № 13, папка 59.

Обещание выслать лезгин из

Ахалцихского пашалыка было очень важно для грузин. Они столько терпели от их грабежей и насилия, что Ираклий, желая положить конец разорению своих подданных, выдавал отцу Омар-хана Аварского по тысяче рублей в год, самому хану 6500 рублей и искал даже случая породниться с ним. Царь сговорил дочь хана за своего старшего сына Георгия, но брак не состоялся, и аварский хан по-прежнему совершал грабежи в Грузии. Впоследствии, наследуя отцу, Омар-хан также предлагал выдать свою сестру за царевича Вахтанга, получил за это подарки на две тысячи рублей, но потом отказался и, вторгаясь в пределы Грузии, грабил, жег и уводил в плен жителей. Понятно, что при таких отношениях высылка лезгин из главного их гнезда Ахалциха и личное расположение Сулеймана было весьма важно для Ираклия, и потому, сразу по приезде в Тифлис посланца паши, царь приказал собраться в Согореджо царевичу Георгию, католикосу и всем знатным особам. Прибыв туда же 18 декабря, Ираклий, посовещавшись с собравшимися, объявил полковнику Бурнашеву, что, по единодушному желанию и согласию всех чинов царства и народа, он намерен послать в Ахалцих требуемых Сулейманом аманатов и что к этому его вынуждает крайняя необходимость избавить их от разорения турок. Бурнашев заметил Ираклию, что по четвертому параграфу трактата он обязан обо всех своих действиях переговаривать с пограничными начальниками. Ираклий отвечал, что напишет генерал-поручику Потемкину, но, не дождавшись ответа, отправил в Ахалцих князей Николая Орбелиани и Теймураза Цицианова, чтобы они более точно узнали истинные намерения Сулеймана [329] .

329

Рапорт Бурнашева 29 декабря 1786 г., № 39.

Такая торопливость и заискивание царя перед турками не могли не удивить П.С. Потемкина.

«Я поспешаю, – писал он [330] , – отправлением обратно присланного ко мне от вашего высочества князя Зазу Салагаева и с ним ответ мой на письмо ваше, содержание которого видя, крайне скорблю, что совет вельмож ваших попускается на готовность выполнить требования Сулейман-паши Ахалцихского. По силе заключенного вами трактата с империей Всероссийскою четвертого артикула обязались вы торжественно советоваться с пограничным начальником во всяком сношении с окрестными владетелями и во всяком случае, когда от соседей посланцы будут присылаемы. Выполняя силу сего артикула, мой долг требует представить вашему высочеству и советовать, чтобы вы не отдавали Ахалцихскому паше аманатов, а при том прошу покорно рассмотреть все требования Сулейман-паши и цель всех его к вам отношений.

330

В письме Ираклию от 11 января 1787 г. Госуд. арх. XXIII, папка 62.

С самых тех пор, как начал он с вашим высочеством иметь переписку или переговоры, требования его состояли в следующем:

1. Обольщая разными мнимыми выгодами поколебать верность вашу к России и сделать царское лицо ваше вероломным.

2. Чтобы вывести войска российские из Грузии и, избавясь от грозных защитников Грузии, обнажить оную от обороны, ибо, если бы войска наши не были им грозны, не имел бы он надобности искать о выводе их из Грузии.

По сим двум главным требованиям не видя успеха, ныне предлагает он новые, не менее лукавые, хотя и не столь упорные, а именно:

3. Чтобы ваше высочество дали ему обязательство, дабы за учиненные им и по его замыслам и наущениям от лезгин царству грузинскому разорения уничтожить и не взыскивать. Сей самый артикул довольно ясен, что Сулейман-паша приемлет благовременно меры, обольстив вас мнимым добронамерением, остаться самому без ответа.

4. Сулейман-паша требует из князей грузинских двух аманатов. Трудно ли разобрать его и в сем случае подлог, который ищет он обратить на вред вам и царства грузинского.

5. Обещает паша присланные от Порты грамоты к азербайджанским ханам удержать и стремление их на Грузию остановить. Легко и здесь разобрать можете, что удержать оные Сулейман-паша не посмел бы, когда б от Порты оные велено было послать.

Высочайший ее величества двор не пренебрег интересов царства грузинского, и вся мнимая дружба Сулейман-паши приняла поворот свой едва ли не по тем требованиям, кои двор императорский настоял у Порты».

Ввиду усложнявшихся политических обстоятельств и неизбежного разрыва России с Турцией

генерал-поручик Потемкин просил Ираклия не вступать в союзные отношения с пашой Ахалцихским и ни в каком случае не давать ему аманатов. Царь отвечал, что он отправил уже посланных в Ахалцих, постарается отделаться от выдачи аманатов, но страшится за последствия. Ираклию жаль было не воспользоваться хотя бы временным расположением паши, тем более что Россия и Турция не имели еще явного разрыва. «Что за важное дело, – спрашивал царь [331] , – быть двум нашим аманатам в Ахалцихе? Коль же скоро нарушится мир между двумя государями, то тогда мы тех людей вывесть оттуда можем. А если б и остались они в их руках, весьма легко можно для службы и верности ее величеству их там оставить».

331

Потемкина в письме от 15 февраля 1787 г. Госуд. арх. XXII, папка 58.

Тем временем Сулейман-паша старался изо всех сил примириться с Ираклием и добиться выдачи аманатов. Паша выслал за посланными конвой и принял их весьма ласково [332] . Имея наказ выведать истинные намерения Сулеймана, князья Орбелиани и Цицианов не разубеждали пашу в намерении царя выдать аманатов, и Сулейман сообщил Порте о возможности отклонить Ираклия от союза с Россией. Из Константинополя тотчас же был отправлен с большими подарками капиджи-баша с поручением вместе с Сулейманом заключить договор с царем Ираклием.

332

Рапорт Бурнашева от 3 января 1787 г. Там же, папка 59.

Достичь этого было не так легко. Ираклий знал вероломство турецкого правительства, жестокость в обращении с христианскими подданными и, наконец, непрочность своего царствования, если перейдет под покровительство Турции. Царь знал, что Сулейман его непримиримый враг, и союзные отношения с ним не могут быть искренни. Если некоторые грузины и искали сближения с турками, то все они принадлежали к партии царицы Дарьи. Мечтая разделить Грузию между всеми сыновьями Ираклия, царица знала, что наследник, ее пасынок, царевич Георгий не допустит этого, тем более что русское правительство уже высказалось против подобного раздробления, чреватого междоусобицами. Царица Дарья имела многих приверженцев среди князей, наследственно пользовавшихся государственными должностями и опасавшихся потерять их при русском влиянии. Опираясь на довольно сильную партию и пользуясь огромным влиянием на Ираклия, Дарья не сумела, однако, достичь желаемых результатов, хотя и содействовала временному сближению своего мужа с Сулейманом.

Во второй половине февраля в Ахалцихе был получен фирман о скором разрыве с Россией и с уведомлением, что 52 000 турецких войск будут двинуты к Арпачаю. Назначив Сулеймана сераскиром, Порта требовала от него заготовки провианта и всего необходимого для войск. Сообщая об этом грузинским посланным, Сулейман уверял, что желает сохранить мирные отношения, и приглашал на свидание или самого Ираклия, или его старшего сына Георгия [333] . «Пусть государи, – писал при этом Сулейман царице Дарье [334] , – делают то, что они намерены; мы же должны стараться о пользе наших владений. Семь или восемь царей (?) имели прибежность к России, но без успеха. Теперь увидим, могу ли я пред другими сделать более пользы брату моему царю и его детям».

333

Донесение посланных Ираклию 25 февраля. Госуд. арх. XXIII, п. 58.

334

В письме от 28 февраля 1787 г. Там же.

При содействии капиджи-баши и стараниях Сулеймана был заключен договор, по которому царь обязался выдать аманатов, а паша под клятвой обещал не предпринимать ничего против Грузии и выслать лезгин из своих владений. «Итак, мир совершенно утвержден, – писали посланные Ираклию, – и лезгины высланы».

Через несколько дней в Ахалцих прибыли представители ханов Шушинского, Хойского и Аварского. Они единогласно просили пашу не заключать никаких договоров с царем, который, по их словам, «имел четыре ноги, из коих три у него отняты, и он держится теперь только на одной». Сулейман не согласился исполнить их просьбу и писал Ираклию [335] , что «заключенный между нами на крепком основании союз утверждает нелицемерное ваше к султану усердие, а ко мне братство и дружбу.

335

В письме, полученном 21 мая 1787 г. Госуд. арх. XXIII, папка 60.