История всемирной литературы Т.4
Шрифт:
В Центральной Азии XVII век — время расцвета переводческой и редакторской деятельности. Именно тогда, в 1629 г., завершается составление монгольского Ганджура — гигантского свода буддийских текстов, изданного впоследствии в Пекине в 108 томах. О размахе переводческой работы Зая Пандиты Ойратского свидетельствует цифра — 177 сочинений, переведенных им с тибетского на монгольский и ойратский языки (сохранилось более 60). Следует иметь в виду, что переводы буддийской литературы включали, наряду с чисто религиозными памятниками, и произведения художественные, главным образом санскритские. Зая Пандите Ойратскому принадлежит также, например, перевод философской поэмы знаменитого индийского поэта VII в. Шантидевы «Бодхичарьяватара» («Путь восхождения к свету»); в состав Ганджура были включены переводы некоторых повествовательных дидактических
Одновременно с взаимосвязями в области письменной литературы в XVII в. наблюдаются взаимосвязи и в области эпоса. Именно в это время происходит активная адаптация монгольскими кочевниками тибетского эпоса о Кэсаре (Гэсэре) в новой, монголизированной форме, становящегося монгольской национальной эпопеей.
В целом можно сказать, что с XVII в. центральноазиатские литературы, традиционно связанные с Индией, на несколько веков — до конца XIX в. — вовлекаются в систему культурных взаимодействий восточноазиатского региона.
*ГЛАВА 1.*
КИТАЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
Глубокий экономический и социальный кризис в первой четверти XVII в. охватил все стороны жизни китайского феодального общества и привел к грандиозному крестьянскому восстанию в 1628 г. В 40-е годы на территорию Китая вторглись маньчжуры, вступившие в сговор с китайской феодальной верхушкой; в октябре 1644 г. они захватили Пекин. Народ ответил на это вторжение героической борьбой за национальную независимость. Установление маньчжурской династии Цин, проводившей политику жесточайшего политического, экономического и национального угнетения, еще более усилило оппозицию. Все это не могло не повлиять на китайскую литературу, как никогда раньше насыщенную социальными и патриотическими мотивами.
ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ И БЕССЮЖЕТНАЯ ПРОЗА(Фишман О.Л.)
Уже в самом начале века (в 1605 г.) многие крупные ученые и литераторы объединились в так называемую «Дунлиньскую академию». Открыто критикуя политику двора на многолюдных собраниях академии и разоблачая преступления всесильного фаворита — евнуха Вэй Чжун-сяня, дунлиньцы требовали назначения на государственные должности достойных людей, обладающих талантами и высокими моральными качествами. Они придавали огромное значение воспитанию, распространению знаний. Их политическая и экономическая программа нашла выражение в «Разговоре наяву» и «Разговоре во сне» одного из основателей и руководителей академии, Гу Синь-чэна (1550—1622), а также в его «Ритуале собраний Дунлиньской академии», в меморандумах и докладах трону Гао Пань-луна (1562—1626) и Цянь И-бэня. С 1625 г. начались преследования и аресты дунлиньцев, были запрещены все школы, связанные с этой академией.
Однако деятельность дунлиньцев продолжило литературное Сообщество возрождения (Фушэ), основанное в 1628 г. поэтом Чжан Пу (1601—1640). Эта группа насчитывала более двух тысяч членов, среди них — автор романа «Дополнение к „Путешествию на Запад“» («Сию бу») Дун Юэ, литераторы Хоу Фан-юй, Чэнь Цзы-лун, Гуй Чжуан, У Вэй-е (1609—1671), крупнейшие мыслители Гу Янь-у и Хуан Цзун-си. Члены сообщества резко выступали против злоупотреблений провинциальных чиновников. Основу их литературной программы составляли идеи возрождения древней конфуцианской словесности, в которой они видели средство решения насущных современных проблем. В период сопротивления маньчжурам многие члены сообщества боролись за независимость родины, а потерпев поражение в этой неравной борьбе, скрывались в лесах и горах, спасаясь от преследований и не желая служить захватчикам.
Сразу же после завоевания Китая маньчжуры запретили все политические объединения интеллигенции (Сообщество возрождения и Союз борьбы с грозящей опасностью — «Цзи-шэ» — к этому времени имели уже филиалы и ответвления почти во всех провинциях страны). Начались судебные преследования: в 1663 г. происходил процесс по делу историка Чжуан Тин-луна, осуждавшего действия китайских военачальников, капитулировавших перед маньчжурскими войсками (по этому процессу казнили около семидесяти человек); было возбуждено дело против Чэнь Кэ-дуна и Хэ Чжи-цзе, которые в своих стихах призывали к сопротивлению маньчжурам; казнили литератора Цзинь Шэн-таня (Цзинь Жэнь-жуя, 1608—1661), выступившего с протестом против злоупотреблений начальника уезда; происходили аресты лиц. хранивших запрещенные книги. Так началась «литературная инквизиция», достигшая апогея в XVIII в. Опираясь на ортодоксальное неоконфуцианство, маньчжурские императоры ввели строгие ограничения, регламентировавшие жизнь подданных и образ их мышления.
Укреплению принципов конфуцианства служили и традиционные государственные экзамены, без сдачи которых нельзя было получить административную должность. Основной формой экзаменационных текстов были введенные еще в XIV в. «восьмичленные сочинения» («багу вэньчжан») со строгой композицией, где излагалась официальная точка зрения на управление государством и мораль. «Восьмичленные сочинения» соответствовали той стандартизации мышления и стиля, которая отличала официальную идеологию эпохи. Они оставили глубокий след в ортодоксальной литературе XVII в. Широкое распространение получили антологии экзаменационных сочинений.
Основные идеи века выражались передовыми мыслителями в традиционных жанрах изящной словесности — вэнь (рассуждение, слово, жизнеописание, эпитафии, предисловия, записки, полемические суждения, письма) и в трактатах. Таковы сочинения на философские, политические и исторические темы Ван Фу-чжи и Хуан Цзун-си, трактат Гу Янь-у «Записки о знании, накапливаемом день ото дня» («Жи чжи лу»). Жанровые различия определяли различия в стиле этих произведений: некоторые философские или публицистические трактаты строились по традиции в форме диалога или ответов на вопросы, маскировали крамольные идеи под видом комментария к произведениям философской или исторической прозы.
Мысля в рамках классического раннего конфуцианства (которое считало основной обязанностью правителя заботу о благе народа и отводило «мудрым сановникам» роль советников правителя, направлявших его на «истинный путь»), передовые философы XVII в. говорили об ответственности власть имущих за «гибель страны», они критиковали все стороны жизни современного им общества: далекую от жизни науку, подражательную литературу, выходя временами за рамки традиционного конфуцианства. Наиболее ярко передовые взгляды своей эпохи на государство и управление страной сформулировал Хуан Цзун-си (1609—1695) в «Записках о просвещении варваров в ожидании идеального правителя» («Мин и дай фан лу», 1663). Как последователь древнего философа Мэн-цзы, он ставил вопрос о том, имеет ли народ право свергнуть дурного правителя. Хуан Цзун-си не решает этот вопрос в пользу народа, но доказывает, что плохой государь является «самым большим злом в Поднебесной, именно он и только он». Назначение государя — ратовать за общественное благо, которое есть сумма частных интересов подданных, доверивших ему страну. Правитель, таким образом, — слуга народа. Так было-де в древности, когда управляли легендарные «цари-мудрецы» Яо и Шунь.
Хуан Цзун-си напоминает, что в древности народ считался хозяином, а государь — гостем; ныне же хозяином стал государь, а народ — гость в стране, отнюдь не почтенный. В древности народ любил своего правителя, а сейчас народ смотрит на своего государя как на разбойника и грабителя... Поэтому свержение дурных правителей — справедливое дело. При этом Хуан Цзун-си не отвергает монархического строя в целом, он хочет лишь перестроить современное ему общество в духе раннего конфуцианства. На деле же это был призыв к изменению принципов государственного правления. Последователь Хуан Цзун-си — философ Тан Чжэнь (1630—1704) писал в «Тайной книге» («Цянь шу»): «Все государи и князья, правившие Поднебесной со времен Цинь, были разбойниками... Они убивали людей и присваивали себе их запасы еды и одежды... Когда полководец губит людей, то, по существу, это делает не он, а Сын неба... Когда чиновник убивает людей, то, по существу, это делает не он, а Сын неба. Если владеющий Поднебесной губит сотни людей без всякой причины, то это преступление...». Проблемы государства занимали и философа Гу Янь-у (1613—1682), который основную причину падения национальной династии Мин видел в излишней концентрации власти в руках правительства. Он ратовал за усиление полномочий чиновников на местах.