История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
Нгуен Зу писал и по-вьетнамски, и на ханване. На вьетнамском языке написан, например, «Ответ юноши из мастерской островерхих шляп в Тиендиен» — стихотворение, в котором передано томление влюбленного, тоскующего по своей возлюбленной. Лирическое начало здесь тесно переплетается с юмором, сочувственная улыбка поэта озаряет все стихотворение, которое построено на умелом использовании образов народной песни и сказки.
Поэма «Стенания истерзанной души» написана на сюжет, заимствованный не из вьетнамского фольклора, а из китайского романа «Повествование о Цзине, Юнь и Цяо», который принадлежал писателю, скрывшемуся под псевдонимом Цинсинь Цайжэнь (Талантливый человек с молодой душой) и жившему, по-видимому, в XVII в. Творческая
Первые строки поэмы — это своего рода философский пролог к ней:
Пока до конца не иссякнут наши земные года,
Талант и судьба везде и всегда
Дышат слепой обоюдной враждой.
Седую пучину морскую тутовник сменил молодой,
Но только горем, только бедой
Бремя жизни на плечи легло.
(Перевод А. Штейнберга)
В суждениях поэта звучат буддийские фаталистические мотивы; вместе с тем он изображает гнет и произвол, царившие в обществе его времени, и показывает, что это общество враждебно яркой человеческой личности. Причины трагедии героини своей поэмы — девушки Кьеу — Нгуен Зу усматривает в том, что она одарена красотой и талантом, именно за одаренность ей мстит жестокая судьба (здесь буддийская карма). По убеждению поэта, талантливого человека ждет несчастье, рок. Но за мистическими причинами несчастья своей героини поэт угадывает и причины реальные, конкретно-исторические.
От комментаторов поэмы Нгуен Зу 20-х годов XX в. тянется к работам современных буржуазных ученых традиция рассматривать это произведение узкобиографически: Нгуен Зу потому столь патетически рассказал о горестной судьбе красавицы Кьеу, что в ее несчастной доле поэт видел аллегорию собственной судьбы. Нгуен Зу принадлежал к роду вельможных феодалов, из поколения в поколение служивших династии Ле, но впоследствии он стал сановником при дворе государя династии Нгуенов. В этом, по их мнению, якобы и состоит разгадка всей сложности его творчества. Возникла даже абсурдная теория о так называемой «больной совести» Нгуен Зу. Но в одном эти комментаторы поэмы правы: аллегории в ней есть, и аллегории убийственно иронические.
Кьеу, продавшая себя ради спасения отца и брата, попадает в «зеленый терем» («веселый дом»). Этот «терем» вырастает в обобщающий образ — символ феодальной деспотии и насилия над человеком. Жалкие, обезличенные покорностью, смирившиеся со своей судьбой существа населяют «веселый дом», где царит его хозяйка, старая Ту Ба. Молитва, которую обращают девушки к белобровому духу — покровителю их ремесла, похожа на песню раба, восхваляющего свои цепи.
Иначе ведет себя Кьеу. Эта хрупкая и слабая девушка стремится отстоять свободу своей души. Она хочет вырваться из заколдованного круга бед, но обстоятельства толкают ее к новому и новому позору.
Душевные муки Кьеу, пленницы «зеленого терема», — это та призма, сквозь которую поэт видит мир в его красоте и безобразии:
Гуд мотыльков и жужжанье пчел,
Пьющих без устали сладостный мед,
Смех заунывно звучащий каждую ночь напролет...
Месяц за месяцем пьяно бредет...
Ветка, качаясь под птицей любой,
Все на земле забывает, согнута вихрем-судьбой,
Больше не плачет она над собой.
Лишь иногда, протрезвев поутру,
Думает падшая Кьеу на леденящем ветру:
«Кто пожалеет, когда я умру?
О, для чего я тонула в шелку,
Видела радость и ласку на мимолетном веку?
Видно, уже не подняться цветку.
Насмерть затоптан прохожими он».
(Перевод А. Штейнберга)
В поэме Нгуен Зу намечается далеко идущая переоценка ценностей феодального общества: самыми прекрасными, возвышенными героями произведения оказались наиболее презираемые по официальным понятиям люди — певичка Кьеу и вождь повстанцев Ты Хай, т. е. «разбойник», которого поэт дерзнул назвать героем и который встал на защиту Кьеу. Этого бунтаря Нгуен Зу противопоставил всему укладу тогдашней жизни. Словно гимн непокорности и вольнолюбию звучат слова Ты Хая:
Речкою, морем ли бурным — плыл, куда я хотел.
Как же могу я быть не у дел,
Вместо полета — на брюхе ползти?
Я — императорской власти должен свой меч поднести?
Разве иного нету пути?
Жирным сановником должен я стать,
Чтобы в парадной одежде голову низко склонять?
(Перевод А. Штейнберга)
Нгуен Зу, по-видимому, сочувствовал духу свободолюбия и справедливости, которым были овеяны народные восстания. Но он находился в плену господствовавших в те времена воззрений, согласно которым восстание против законной феодальной власти считалось преступлением, наказуемым смертью. Отсюда — противоречие между непосредственной авторской оценкой, сказавшейся в изображении Ты Хая, и декларативными замечаниями, как бы накладываемыми на поэму извне.
ПРОЗАИЧЕСКИЕ ЖАНРЫ
В то время как литература на вьетнамском языке была представлена прежде всего поэзией, в литературе на ханване в XVIII — начале XIX в. заметно разнообразие прозаических жанров.
Развиваются давние традиции «странных», «необычных» или «удивительных» историй. Доан Тхи Дьем подчеркнула эту преемственность самим названием своего сборника новелл — «Новая книга рассказов об удивительном», как бы продолжавшего «Собрание рассказов об удивительном» Нгуен Зы (XVI в.). Чудесное, сказочно-фантастическое обычно вставлено в жизненную, нередко бытовую ситуацию. В основе большинства сюжетов Доан Тхи Дьем лежат любовные коллизии и переживания, она стремится показать свободное проявление человеческих чувств и сильные женские натуры, для которых нет ничего превыше любви. Если героиня новеллы «Достославная женщина из Анэпа» кончает с собой, узнав о смерти любимого мужа, отправившегося с посольством в далекий Пекин, то она делает это не потому, что так велит долг образцовой, по конфуцианским представлениям, жены, а потому, что ее сломило огромное, непоправимое горе. В другой новелле Доан Тхи Дьем, «Чудесная встреча в Битькэу», рассказывается о вполне земной любви небожительницы и юноши и об их семейных неурядицах.
Дух того времени — стремление к реформам — воплощает в себе героиня новеллы «Святой храм у залива», которая подает государю прошение, предлагая жестоко пресечь взяточничество, поборы и насилие, творимые чиновниками, вернуться к «старым порядкам». Но новеллы Доан Тхи Дьем примечательны не только своим содержанием. Интересно, например, что в них резко возрастает роль внесюжетных элементов — главным образом стихов, приобретающих там самостоятельное значение: рамки традиционного «рассказа о необычном» становились узкими.