История Жанны
Шрифт:
Я знала, что Дартмуты будут мне действительно рады и не сочтут – будем откровенны – обузой. Они щедро снабдили меня деньгами, которые тетя София собственноручно зашила в подкладку моего сюртука. Так что проблем с возвращением у меня не было.
Проблема заключалась в другом – в том, что, вернувшись в Англию, я оказалась бы на одном острове с человеком, думать о котором не могла. И не думать не могла тоже. То есть прямо сейчас я не могла вернуться. Мысль об этом была невыносима. Может быть, я смогу подумать об этом позже.
Смерть отца и разорение Меридора обрушились на меня так внезапно и так страшно, что я до сих пор не могла в них поверить. Все это казалось мне дурным сном. Я боялась, что если начну думать об этом всерьез, то сойду с ума. Мне просто нужно было что-то делать.
– Гастон, оседлай мою лошадь. Я поеду прямо сейчас.
– Ладно, если ты так решила. Но только я поеду с тобой. И не спорь, а то вообще никуда не поедешь!
– Интересно, как ты мне помешаешь?
– Ты же не хочешь отправиться к господину маркизу пешком? – и он хитро прищурился. – Вот и не вынуждай меня продать твою лошадь. Лошади нынче в цене!
Через полчаса мы с Гастоном выехали из Меридора. Пьер не провожал меня. Мы просто обнялись на прощание во дворе его дома.
Мы так и не поговорили по душам. Я только передала ему привет от сестры и сказала, что у нее все хорошо.
На могиле отца я прочитала несколько молитв и попросила у него прощения за все, что не сделала для него или сделала неправильно. Я видела его перед собой и говорила с ним, как с живым. Он ласково смотрел на меня поверх своих очков и улыбался.
Гастон вывел меня из задумчивости, напомнив, что нам давно пора ехать, если не хотим, чтобы ночь застала нас в дороге.
Бросив прощальный взгляд на то, что когда-то было моим домом, я пришпорила лошадь, и мы с Гастоном направились в Фужерский лес.
Глава 16
Я почти не следила за дорогой. Мысли витали далеко. Лошади бодро бежали вперед, громко стуча копытами о промерзлую землю. Гастон держался слева и чуть впереди меня. Он внимательно вглядывался в заросли дрока по сторонам дороги, видимо, опасаясь засады.
Места мы проезжали глухие. Здесь и в обычное-то время было неспокойно. Фужерский лес с его непроходимыми чащами, глубокими оврагами и топкими болотами издавна служил укрытием всякому сброду. Тут прятались беглые преступники, крестьяне, согнанные со своей земли, солдаты, бросившие службу, и прочие несчастные. Объединяясь в шайки, они грабили в основном одиноких путников, но не боялись нападать и на целые кортежи.
Ограбленные жертвы редко оставлялись в живых. Те, кто выжил, говорили о зверской жестокости и чудовищных пытках, которым они подвергались.
Когда мы с Жеромом были маленькими, Матильда любила рассказывать нам страшные истории про фужерских разбойников. Жером слушал ее, сидя неподвижно и раскрыв рот, а я носилась по комнате и отбивалась от воображаемых врагов воображаемой шпагой.
Никто на нас не напал, и мы благополучно добрались до Троншуа. Уже темнело, когда мы, обогнув последний утес, которых так много в долине Куэнона, выехали на широкую аллею, ведущую к парадному подъезду замка.
Я с детства любила это место. Крестный, когда я у него гостила, предоставлял мне полную свободу, и я обследовала здесь каждый уголок. В отличие от Меридора, который стоял на открытой местности и был прикрыт лесом лишь с востока, Троншуа со всех сторон окружали густые заросли. Высокие деревья и зимой, и летом давали глубокую тень. Здесь все дышало стариной, все хранило древние тайны.
В надвигающихся сумерках замок маркиза выглядел необитаемым. Когда-то здесь кипела жизнь, сновали люди, ржали кони, лаяли собаки. Сейчас же вокруг царило полное безмолвие. На белом снегу, ковром покрывавшем огромный внутренний двор, не было ни одного следа, кроме наших лошадей. Некоторые ставни были закрыты, некоторые открыты, но ни из одного окна не был виден свет.
Я спешилась и отдала поводья Гастону. Он хотел пойти со мной, но я велела ему остаться снаружи и караулить лошадей.
Массивная дверь со скрипом отворилась, и я вошла внутрь.
Сорванные гардины валялись вперемешку с обломками старинной мебели. Битые стекла и зеркала противно хрустели при каждом шаге. Великолепная лестница, ведущая на второй этаж, была проломлена в нескольких местах, и мне пришлось перепрыгивать через зияющие провалы.
Троншуа грабили стремительно и яростно. Все, что могли унести, – унесли. Что не смогли – разрушили. Я не увидела ни одного целого окна, ни одного целого стула. Только с расписных потолков на меня укоризненно и печально смотрели голенькие замерзшие амуры.
Вот в этой комнате крестный любил вечером посидеть с близкими друзьями. Камин уцелел, хотя белый мрамор растрескался в нескольких местах. Видимо, по нему били чем-то тяжелым.
А в этой столовой проходили парадные обеды, на которые собиралось до сотни гостей. Я упорно отказывалась на них присутствовать, хотя маркиз и настаивал. Сейчас в комнате был завал из сломанных стульев и столов. Серебро исчезло, так же как и великолепный фарфор.
Ноги сами принесли меня к моему любимому месту в замке. Вот и библиотека, точнее то, что от нее осталось. А осталось немногое. Тяжелые шкафы резного дерева стояли на своих местах, но книг в них больше не было. Драгоценные манускрипты, древние рукописи – все валялось на грязном полу, разорванное и затоптанное. Ужасное, бессмысленное варварство!
Я почувствовала, как что-то темное поднимается из самых глубин моего существа. Странное дело – я потеряла отца, дом, но продолжала ходить и дышать. Может быть, потому что я не видела отца умершим и отказалась зайти в разрушенный Меридор, я не воспринимала все это как свершившийся факт. Этот кошмар больше походил на дурной сон, который можно прервать, стоит только сильно захотеть.
А вот вид книг, оскверненных и обезображенных, подействовал на меня отрезвляюще. Я начала понимать, что все это происходит со мной на самом деле.