Итак, моя милая…
Шрифт:
– Оставим пока разговор о стрельбе, – нетерпеливо сказал он. – Меня интересует вот что… – Он замолчал, увидев подходивших Террела и Льюиса. – Этот старик сведет меня с ума, – пожаловался он Террелу. – Я никак не могу направить его словоизлияния в нужное русло.
– Позвольте, я скажу ему пару слов, – спокойно сказал Льюис. Он подошел к Регану, сидевшему в стеклянной будке с потухшим взглядом: – Сид!
Услышав знакомый голос, Реган поднял голову.
– Ты хорошо и много работал, – продолжал Льюис, кладя руку на плечо старика. – Спасибо тебе за это… а теперь ты должен помочь полицейским в поиске преступников. Нам необходимы их
Глаза Регана немного оживились.
– Да, мистер Льюис, их действительно было трое. – И он стал связно говорить, но так быстро, что Бейглер с трудом успевал записывать. – Один из них был небольшого роста толстяк с совершенно седыми волосами… еще у него была татуировка на левой… нет, на правой руке: девушка с раздвинутыми ногами и поднятыми руками. Я уже видел такие раньше. Достаточно сжать кулак – и ноги сжимаются. Он все время улыбался, и у него голубые глаза… И вот еще что…
– Продолжайте, Сид, – сказал Льюис, ласково хлопнув старика по плечу. Кивнув на прощание, он ушел в сопровождении Террела.
Отъехав от казино на полмили, Мейски замедлил скорость, выдерживая разрешенные сорок миль в час. Он знал все второстепенные дороги, ведущие к морю, сеть узких проселков, которые он изучал на протяжении нескольких месяцев. Проехав примерно сотню ярдов в направлении Майами, он свернул на узкий проселок. После этого потянул за рычаг, и доски, на которых было написано «IBM», упали на землю. Чуть прибавив скорость, он проехал еще примерно с милю, свернул налево и медленно двинулся по узкому проселку, по обе стороны от которого были построены роскошные коттеджи. Еще один поворот налево привел его к морю.
План осуществлялся именно так, как он и рассчитывал. Он был уверен, что без тревоги в казино не обойтись. Он знал, что О'Брайена нелегко обвести вокруг пальца и тот будет действовать как спичка, поднесенная к пороху. Именно по этой причине он включил в группу Джека Перри. Он немало времени наблюдал за О'Брайеном и примерно знал, когда он направится с обходом. Его сердце забилось сильнее при мысли, что О'Брайен может появиться чуть раньше. Да, в плане имелись существенные огрехи, но все закончилось благополучно, и пришло время осуществить вторую часть операции, которая должна была принести ему около двух миллионов долларов. Ему одному!
Мейски проехал еще с полмили по твердому песку до того места, где он оставил свой «Бьюик». Он знал, что нужно действовать быстро, не теряя понапрасну минуты.
Чандлер знал это укромное место, так как утром сопровождал Мейски сюда, чтобы отвезти машину, после того как тот оставит ее. Вероятность того, что он смог удрать и уже добраться сюда, существовала. Он мог появиться в любую минуту.
Мейски сманеврировал так, чтобы встать вплотную к «Бьюику». Затем вышел из фургона и открыл двойные двери. Лунный свет позволял видеть ящик, набитый деньгами. Он все же смог их украсть, хотя на разработку операции ушло десять месяцев. Он наклонился вперед и попытался подтянуть ящик, но без особого успеха. Ящик остался на месте, словно прибитый гвоздями. Его тяжесть ужаснула Мейски. Выбиваясь из сил, он по сантиметру продвигал ящик. Пот крупными каплями стекал по его лицу, сердце билось неровно.
Ночь была душной. Вдали можно было видеть людей, развлекающихся на пляже. Одни из них барахтались в воде, другие гоняли мяч, благо
Вдруг словно раскаленная игла впилась в его сердце. Он буквально задохнулся от боли и, схватившись за дверцу, пытался восстановить дыхание. Мейски никогда не терялся в сложных ситуациях, но теперь ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить хладнокровие и признаться в грустной действительности: его возраст и состояние здоровья не давали возможности перенести ящик. Вероятность того, что Чандлер или, того хуже, Перри в любой момент могли появиться на пляже, еще больше усиливала панику. Он влез внутрь фургона и открыл крышку ящика. Ничего удивительного не было в том, что ящик был неподъемный – он был доверху забит пачками стодолларовых купюр. Лихорадочно работая, он начал перекидывать пачки в открытый багажник «Бьюика». Во время работы он напряженно прислушивался к смеху людей, которые в девятистах ярдах от него развлекались на пляже. Время от времени он прекращал работу и напряженно оглядывал пустынный пляж слева. Именно оттуда в любой момент мог появиться Чандлер или Перри.
Наконец он до половины опорожнил ящик. Вытолкнул его из фургона и все-таки затолкал в багажник «Бьюика». Затем он вновь переложил пачки банкнот в ящик и лишь после этого получил возможность закрыть багажник. Во время работы одна пачка банкнот достоинством в сто долларов упала на песок, и бумага, которой она была оклеена, порвалась. Легкий бриз поднял в воздух несколько билетов и понес в сторону моря. Мейски вначале бросился было за ними, но потом решил, что опасно терять время.
Захлопнув багажник, он скользнул за руль и повернул ключ зажигания. Мотор чихнул и замолк. Мейски грязно выругался, проклиная себя за то, что пожалел денег и купил подержанную машину. Он вспомнил, что однажды он уже не смог завести двигатель, пришлось звонить в гараж и вызывать специалиста.
Но теперь рядом телефона не было. Он сделал еще несколько попыток завести двигатель, но безуспешно. Открыв ящик для перчаток, он вытащил револьвер и сунул оружие в карман. После этого вышел из машины и поднял капот. Его сердце колотилось в груди, а дыхание было тяжелым и прерывистым. Вытащив фонарик, он осветил двигатель и некоторое время тупо смотрел на переплетение проводов, но ничего не понимал. Он тронул один, второй, потянул за третий, надеясь, что контакт каким-то образом установится.
– У вас затруднения с машиной?
Спокойный мужской голос, раздавшийся за спиной, вызвал такой ужас в его теле, что он едва не умер на месте от разрыва сердца. Он схватился за крыло машины, неспособный даже повернуться, в то время как мужчина продолжал:
– Может быть, я смогу вам чем-то помочь?
Мейски с трудом разогнулся и медленно повернулся. Молодой человек не старше восемнадцати-девятнадцати лет, в темных плавках, с загорелым, в лунном свете кажущимся черным лицом, стоял возле машины.
– Мне кажется, я напугал вас, – продолжал юноша. – Сожалею. Вижу, вам не удается завести двигатель, а я неплохо разбираюсь в машинах.
Мейски понимал, что свет луны и фонарика дает прекрасную возможность рассмотреть его. Этот юноша, с его молодыми глазами и цепкой памятью, сможет дать описание его внешности. Нельзя было подвергать себя такому риску.
– Вы… очень… любезны, – медленно сказал он, стараясь контролировать дыхание и не показывать страха. – Посмотрите, что там могло случиться.