Итальянская комедия Возрождения

Макиавелли Никколо

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Мессер Амброджо, один.

Амброджо. Нет уж, никуда не поеду. Верно говорят, любовь не пожар, а загорится — не потушишь. С тех пор как я влюбился в мадонну Анфрозину, нет мне покоя ни днем, ни ночью — только о ней и думаю; и ежели бы она, волею судьбы, жила далеко отсюда, а не поблизости, я был бы несчастнейшим человеком во всей Пизе; ибо, как бы там ни складывалось, я должен был бы искать возможность увидеть

ее, а следовательно, удаляться от дома, что весьма опасно: у кого красивая жена, как у меня, тот должен за нею приглядывать, особенно здесь, в Пизе, где полным-полно беспутных студентов, не знающих стыда и сорящих деньгами. Служанкам и слугам доверять нельзя, это все равно что пускать козла в огород, и хотя на Джаннеллу, кажется, можно положиться, все-таки по-настоящему стеречь свое добро — значит, насколько возможно, стеречь его самому.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Мадонна Вердиана, мессер Амброджо.

Вердиана. Раз я несу добрые вести тому, кто считает себя самым несчастным человеком, он должен будет хорошенько меня отблагодарить.

Амброджо. Уж не мадонна ли это Вердиана? Похоже, она. Или нет? Ну конечно, она. И впрямь, глаза у меня не те стали.

Вердиана. Спасибо еще, что не надо гоняться за ним по всему городу!

Амброджо. Она самая, причем направляется к моему дому.

Вердиана. О, дверь приоткрыта! Мне повезло.

Амброджо. Что вам угодно?

Вердиана. Поговорить с мессером… О, мессер Амброджо, вас-то я и ищу, помогай вам Бог!

Амброджо. Вы бы тоже могли мне помочь, если б захотели.

Вердиана. Для этого я и пришла. А куда это вы смотрите?

Амброджо. Отойдите немного от двери.

Вердиана. Ах, ревнивец! Чего вы боитесь?

Амброджо. Того, о чем я все время думаю.

Вердиана. Значит, вы мне не доверяете?

Амброджо. В моем положении будешь недоверчивым.

Вердиана. Знаете, что я вам скажу? Смотрите не смотрите, все одно не поможет, ежели ей охота припадет.

Амброджо. Главное — позаботиться о том, чтобы у нее не было удобного случая.

Вердиана. Да хоть и не будет! Но ежели ей приспичит, она и с садовником шашни заведет.

Амброджо. Ошибаетесь. Вот уже много дней, как я дал садовнику от ворот поворот.

Вердиана. А как же ваш сад?

Амброджо. Уж я бы давно по миру пошел, когда бы рассчитывал на доход от своего сада!

Вердиана. Да ну? Неужто выгода от такого сада, как ваш, кажется вам пустяком? Вон у наших монахов сад куда плоше вашего, а они из него монастырь кормят да и нас всех. И ежели они морковь сеют, она у них вот такой величины вырастает, глядите.

Амброджо. Мне дела нет до моркови и до богомолок, коих надобно ублаготворять, чтобы поддерживать в них веру. Зато мне есть дело до того, кто крутится у моего дома, вот в чем штука.

Вердиана. А разве при желании она не может сделать этого с Джаннеллой?

Амброджо. Ишь

куда хватила! Да второго такого надежного человека, как Джаннелла, днем с огнем не сыщешь. К тому же, сдается мне, у него отсутствуют мужские способности, а думай я иначе — его бы не было в моем доме или я бы его оскопил. Но оставим эти порожние разговоры. Какие вести вы принесли мне от мадонны Анфрозины? Ужели ей хочется, чтобы я от зуда маялся, как шелудивый пес?

Вердиана. Мессер Амброджо, вы мне не раз обещали: за первую добрую весть получишь, мол, от меня награду. Ей-ей, получишь. А поскольку пора пришла, то, прежде чем вам эту весть выложить, я хотела бы знать, какая будет ваша награда.

Амброджо. Вы мне не верите?

Вердиана. Я вам верю, но не забудьте, что я бедная и живу своим трудом и милостью добрых людей.

Амброджо. Ну хорошо, коль скоро вы готовы споспешествовать salvum me fac, [17] знайте: за первую же добрую весть я отдам вам свои старые шлепанцы.

17

Здесь: моему исцелению (лат.).

Salvum me fac — формула юридического обеспечения торговой сделки или гражданского соглашения, означала получение гарантии с помощью залога или платы авансом.

Вердиана. Ваши старые шлепанцы?

Амброджо. А вы бы чего хотели? Ладно уж, те, которые на мне сейчас, почти что новые. Да не кривитесь вы! За вторую отдам эти чулки — но при условии, что весть будет заключаться по меньшей мере в том, что я смогу с ней поговорить. За третью же — а именно когда я узнаю, что мне предстоит спать с ней, — вот эту мою накидку на подкладке. Ну, что вы теперь скажете?

Вердиана. Скажу, что человек вы не ахти какой дельный и чересчур скупой; и что в городе нет студентика, пользующегося моими услугами, который, принеси я ему розу от его дамы, а не то что весть, какую вам принесла, не дал бы мне в два раза больше, чем вы обещаете дать в три приема.

Амброджо. Мадонна Вердиана, молодежь находит тех, кто снабжает ее деньгами. Я ведь тоже, когда даю совет, мог бы брать за него десять скудо, если бы мне платили, а мне платят половину — и я беру. То, от чего откажешься, считай пропало, особо же в таких тонких делах, как наше с вами, где важен каждый шаг, каждое слово; а посему, мадонна Вердиана, нам следует поддерживать друг друга, оставаясь в добром согласии.

Вердиана. Ага, я останусь бедная, а вы богатый.

Амброджо. Да вы просто не хотите заработать на этом деле.

Вердиана. Еще как хочу!

Амброджо. Что же вы торгуетесь? Ну хорошо, в самом деле посмотрим, что вы хотите получить.

Вердиана. Перво-наперво, поскольку я не какая-нибудь ветошница, которой нужно ваше старье, я хочу договориться насчет платы чистоганом.

Амброджо. Пусть будет чистоганом, но исходите из разумной цены.

Вердиана. За то, что я сделала до сих пор, вы дадите мне четыре золотых дуката.