Итальянская записная книжка
Шрифт:
— Сейчас же слазьте! У меня даже голова закружилась. Упадёте в Неаполь. Умоляю вас.
Артур послушно опустился на горячий парапет. Внизу, за инжировым деревом, в разложенном на плоской крыше надувном бассейне, плескалась загорелая детвора. Ещё ниже, в зелёном дворике, среди кустов роз, старик в чёрных очках, покачиваясь в кресле–качалке, перелистывал газету.
— Капри, — сказал Пеппино, который, присоединясь к Маше и Амалии, тоже срывал плоды с пригибаемых Артуром ветвей.
— Где?
Пеппино указал прямо против себя на море.
— Да вон же. Как зелёная шапочка, — сказала Маша. — Смотрите туда, чуть правее.
Сколько Артур ни вглядывался, ничего, кроме искрящейся синевы не видел. Фосфоресцирующая вспышка на миг ослепила, напомнила… Он спрыгнул с парапета.
Амалия протянула
— Отбирала для вас, — сказала Маша. — самые лучшие.
— Машенька, пожалуйста, напомните им про Морской музей.
— Пеппино помнит. Но сначала едем вниз, обедать. Все сильно проголодались, а вы?
— Что ж, могу с голодным сравниться, как говорил один знакомый чудак.
И теперь уже в обратно порядке, сверху вниз, замелькали беломраморные особняки, разноцветные здания, фонтаны, увлажняющие пышную субтропическую растительность.
А внизу надвигалось море.
Отыскивая самый лучший, с точки зрения Пеппино, ресторан, они проехали по всей набережной, вымершей в эти знойные часы, по просьбе Артура остановились на десяток минут у рыбачьего причала, где в плоских цинковых лотках, покрытые слоем солёной воды, засыпали выставленные на продажу рыбины утреннего улова; приоткрыв створки раковин, пускали струйки пузырьков воздуха разнообразные моллюски.
Воображению Артура Крамера эти подробности неаполитанской жизни говорили больше, чем если бы он посещал музеи или бродил по городу, уткнувшись в путеводитель.
Именно подробностями, как лопающимися от переизбытка сока шариками зрелого инжира, плодоносит древо жизни, и если можно было бы пренебречь извечной тягой читателей к захватывающим сюжетам, к извлечению какой-либо насущной пользы, он с удовольствием посвятил бы свои сочинения исследованиям чудес Божьих: полёту бабочки или же запахам моря.
Артур никогда не мог ответить на вопрос, в чём заключается сюжет той или иной его книги. Жизнь не втиснуть, как в прокрустово ложе, в формулу. Если втискивается, значит наверняка остались обрубленными самые плодоносные ветви, значит сочинение ущербно.
Он думал обо всём этом, когда за своими спутниками входил в лаково- красное здание ресторана, осенённое тенистыми акациями.
И снова, заказав обед, Пеппино исчез вместе с официантом. Артур понял, что опять не удастся заплатить за себя и за Машу. Оставалось пить пиво, есть жареных креветок и уповать на скорое окончание паразитической жизни — близился час прощания с этими на удивление щедрыми людьми, которые казались теперь давно знакомыми и родными.
Прошёл час, наконец, Пеппино со своей слоновьей фацией влетел в ресторан, торжествующе размахивая четырьмя голубыми листочками. Оказалось, он не только успел поколесить по Неаполю, найти Морской музей, но уже и купил входные билеты.
После обеда они подъехали к стоящему на отшибе большому белому зданию. Над его фронтоном было начертано — «STAZIONE ZOOLOGICA», так официально называлось это научное учреждение.
«Вот вы, голубчики, здравствуйте! Наконец-то я с вами встретился.» — произнёс про себя Артур Крамер, входя в длинный тёмный зал, освещённый лишь зыбкими отсветами подсвеченных софитами аквариумов. Огромные, они были вделаны в стены. Тянулись один за одним. Как выставка живых картин.
Стаи больших и малых рыб пронизывали воду хрустальной чистоты, кружили среди нежно–зелёных водорослей.
Посверкивая чешуёй, безмолвные существа, знакомые и незнакомые Артуру, перемещались за стёклами, похожие то на разноцветных птиц, то на плоские тарелки НЛО.
…Морской конёк задумчиво стоял в толще воды, похожий на знак вопроса. а под ним поверх усеянного камешками дна судорожно подпрыгивали прозрачные креветки.
Артур забыл о своих спутниках. Он готов был часами глазеть на этого забившегося в корзиночку осьминога, тоже пялившего на него свои глазки, на громадную морскую черепаху, то поднимавшуюся на поверхность глотнуть воздуха, то ныряющую в глубину.
Все они жили здесь порознь, и нужно было напрячь воображение, чтобы представить себе мир моря, где в толще его одновременно пребывают эти здоровенные тунцы, кособоко двигающиеся крабы, омерзительные, похожие на змей мурены, шевелящие усами среди обломков кораллов лангусты и омары. И ещё акулы, не представленные здесь, видимо, из-за своих размеров и прожорливости.
— Пора уходить, — раздался за спиной голос Маши. — Мы уже все осмотрели.
Артур оглянулся на неё, на добродушно улыбающихся Пеппино и Амалию. Его пронзило ощущение тайны. Перед ним были люди — существа, ходящие по суше, умеющие разговаривать, смеяться, одаривать своей дружбой…
Чувствуя себя виноватым за то, что опять потерял ощущение времени, Артур готов был послушно повернуть за всеми к выходу, как в глаза ему бросилась парящая за стеклом чёрная бархатная шляпа с огромными колышущимися полями. Грациозность, с которой эта шляпа перемещалась в воде, казалась уроком балета, мастер–класса. Никакая Плисецкая, никакой Барышников не могли сравниться с изяществом и благородством движений этой красивейшей разновидности ската.
Первозданным, вечным веяло от взмахов бархатных крыл, медленных пируэтов величавого сгустка жизни среди мёртвых стен аквариума.
И в то же время однообразное телепание этого ската, всех этих обитателей моря показалось Артуру до обидного бессмысленным, тягостным.
— Несчастные существа, — сказала Маша, когда они вышли на солнечный свет к автомобилю.
ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
«23 августа.
Впервые после появления у меня в Москве Маши, дона Донато, после нахлынувшего изобилия дружественных лиц здесь, в Италии, я в одиночестве.
Сижу за одним из столиков бара на углу широкой, выводящей к вокзалу улицы, шумной, грязноватой. Тут же автобусная остановка, будки телефонов–автоматов, контейнеры для мусора. Все обшарпанное. Самому трудно поверить, что нахожусь в Неаполе, рядом Средиземное море, Везувий. Ничего этого отсюда не видно. Такая улица могла быть и где-нибудь в Подольске.
Чуть поодаль в тесном ряду других машин припаркована наша «ланча». Пеппино, Маша и Амалия дружной компанией ушли под скрещение
виадуков к вокзалу, чтобы заранее купить нам билеты на поезд в Рим.
Остался ждать их здесь. Попросил официанта принести кофе, лимонад. Заранее расплатился.
То, что сейчас происходит вокруг меня, столь любопытно, что я решил в виде эксперимента последовательно записывать ход событий.
Одинокий молодой негр, одетый, несмотря на жару, в тёплую трикотажную рубашку с «молнией», курит за пустым столиком рядом со мной. Ему явно некуда идти, некого ждать.
Поблизости, за другим столиком, уселись трое, судя по речи, арабских парней и гнилозубый итальянец с золотым крестиком на груди. Взяли штук десять баночек пива. Пьют, что-то горячо обсуждают.
Тем временем на тротуаре появился старик с большим пластиковым пакетом. Тщательно проверяет железной палочкой с крючком мусорные контейнеры. Подцепил грязный бинт, с сомнением посмотрел на него, бросил обратно. Обходит все телефонные будки. Снимает трубку, с силой вешает. Ждёт непонятно чего. Ведь здесь же звонят с помощью телефонных карточек, а не с помощью монет, уходит дальше по улице.
За это время итальянец и трое арабов переместились вместе со своими баночками за столик к негру. Пытаются разговориться с ним на ломаном английском, угощают пивом, сколько понял, спрашивают, не может ли он помочь достать какие-то документы, паспорта.
Тот отрицательно мотает головой.
Теперь внимание всей компании переключается на меня, пишущего сейчас эти строки. Исподволь поглядывают.
Кем я кажусь со стороны — тайным агентом полиции, записывающим их разговоры? Туристом с толстым бумажником в кармане ?
Моих спутников пока что не видно.
Негр сбросил кроссовки, содрал носки, берет у компании одну из банок пива, поливает свои грязные, потные ступни, блаженно шевелит пальцами.
Итальянец сначала на своём языке, затем на английском спрашивает, нет ли у меня спичек. Пожав плечами делаю вид, что не понял.
Продолжаю записывать прямо по горячим следам. Очередной несчастный человек, на этот раз в пиджачке, при галстуке, возится сначала у мусорных баков, затем в телефонных будках. Вышел. Поднял у остановки какой-то билетик. Рассматривает на свет.
— Артур, заждались? — раздаётся издали голос Маши.
Дописываю эти последние строки. Криминальная компания с разочарованием глядит на моих приближающихся друзей.»