Иван Безуглов
Шрифт:
Она заметила, что Иван непроизвольно кивнул, словно она выдавала его заветные мысли.
Татаринов оскалил свои прокуренные зубы. Видимо, слова Тани задели его за живое.
– Девушка, - сказал он язвительно, - если вам нравится массовая литература, воля ваша. Оставьте настоящие книги тем немногим избранным, которые понимают, что искусство - не зеркало, а воссоздание жизни иными средствами, имеющими отношение к Богу и красоте.
– Не ссорьтесь, друзья мои!
– вмешался обеспокоенный Верлен.
– Ведь вы только что познакомились. Разве не лестно вам, Таня, сидеть в компании таких знаменитостей?
– Я ценю людей не за это, - отрезала Таня.
– Не богатство
– Согласен, Таня, - сказал он серьезно.
– Однако напрасно ты критикуешь именитого писателя, даже не прочитав толком его нашумевшую книгу. Кто финансировал постановку фильма?
– Фирма "Верлен и Рембо", - не без гордости произнес Поль.
– Неужели это принесет вам доход?
– О нет, - расхохотался Верлен.
– Я ожидаю примерно полумиллионного убытка.
– Зачем же вы на это пошли?
– Во-первых, мне хотелось, чтобы в Монреале снимали русско-канадский фильм с Анной в главной роли, - ответил Верлен просто.
– Во-вторых, мне льстит, что человек, которого я выручил в трудную минуту, стал известен, и при случае отплатит мне добром за добро, - он сделал плавный жест в сторону пьяненького Татаринова, державшего свою стопочку на поднятом вверх остром колене.
– В третьих, я получаю рекламу. И в-четвертых, канадские законы поощряют вложение в кинопромышленность. Так что, по сути, я не потерял ни гроша, а может быть, кое-что и приобрету хотя бы за счет уменьшения положенных налогов, - он загадочно улыбнулся, - не считая платы за прокат в России, пускай и в рублях. Но погодите, вот идут наши юные друзья. Усаживайтесь, Федор, и вы, Светлана. Это не самый лучший ресторан в городе, но вы устали после дороги, и мне не хотелось вас никуда тащить. У нас впереди еще неделя. Вам какой-нибудь аперитив, Светлана? А вам, Федор? О Господи, - он выглядел искренне расстроенным, - как же я забыл предложить выпить вам, мой дорогой Иван, и вам, моя дорогая Таня.
– Диетическую "Кока-Колу", пожалуйста, - мягко улыбнулась Света.
– И сестре то же самое. А Ивану - "Джек Дэниэлс".
– "Смирновской" на льду, пожалуйста, - Федор удивленно покосился на Татаринова. Он ожидал, что после десяти лет на западе писатель утратил русскую привычку пить неразбавленную водку. Но Татаринов чувствовал себя вполне комфортабельно - Таня заметила, что хрустальный графинчик, поданный ему по особому заказу, уже почти пуст. Ей вдруг стало жалко этого стареющего человека, у которого за душой не было ничего, кроме умения сочинять душещипательные, хотя и не слишком правдоподобные истории.
– Расскажите о вашем кинофильме, - сказала она примирительно.
– О каком? О том, что уже получил приз Монреальского кинофестиваля, или о том, который мы собираемся снимать осенью? Вы можете не любить литературы, Таня, но кино, вероятно, вам доступнее. Давайте посмотрим его - хотя бы завтра. У меня есть видеопленка.
Верлен, не слушая разговора, листал меню, вполголоса отдавая распоряжения услужливому, подтянутому официанту в черном фраке.
– Господа, - в голосе его прозвучало легкое недовольство, - мы собрались поужинать в приятной атмосфере, а не морочить друг другу головы разговорами об изящных искусствах. Единственное позволенное за этим столом чтение - это чтение меню. И прежде всего это касается вас, Алексей. Я знаю, что вы отдадите любой ужин за хороший разговор о ваших собственных произведениях.
Все засмеялись. Видимо, Верлен не упускал случая подтрунить над чудаком-сценаристом.
Меню было не слишком длинное, но изысканное. Таня, не в силах удержаться
Татаринов от второго блюда отказался. Ему принесли ассорти из французских сыров, украшенное гроздью винограда и несколькими черными, словно лаковыми маслинами. Но и пикантный бри, и рокфор, украшенный черными прожилками, подобно старому ониксу, и бледно-желтые ломтики знаменитой квебекской "Оки" сценарист, как и следовало ожидать, хватал с блюда прямо пальцами, вытирая их затем о свои видавшие виды джинсы. Стол перед ним был уже обильно покрыт крошками и пятнами от разлитого соуса.
Тем временем официант принес бутылку вина, с которой обращался с особым почтением. Один глоток был налит для дегустации Верлену. Попробовав с видом знатока, он одобрительно кивнул.
– Итак, господа, - сказал Поль, когда официант наполнил все бокалы, - этому вину хотя и меньше лет, чем Тане или Анне, но все-таки больше, чем нашей юной Свете. Поднимем эти бокалы за взаимопонимание, за успешный бизнес, за ваш приезд в наш очаровательный город, и за взаимовыгодное сотрудничество между людьми, исполненными доверия и уважения друг к другу.
Возразить велеречивому негоцианту было нечего, и если б Таня не увидела, какой жадный взгляд он бросил на нее, если б не слышала их разговора в баре, она подняла бы свой бокал без всяких задних мыслей. Но старое, крепкое, дурманящее вино лишь подчеркивало, какие неутоленные страсти кипели в сердцах присутствующих, за исключением лишь, быть может, честного Тютчева и неискушенной Светы. Таня на мгновение позавидовала сестре. Ее жизнь только начиналась - и в самом начале этого пути она встретила надежного, верного человека, знающего, куда ему идти - и явно желающего пройти этот путь рука об руку с ее сестрой. Об этом говорили и восхищенные взгляды, которые он кидал на нее, и то, как близко он сидел с ней рядом, и та особенная забота, с которой он расстелил на ее коленях снежно-белую салфетку. Оба молодых человека, казалось, наслаждались каждой лишней минутой вдвоем.
– Здесь поразительно уютно, - с восторгом сказала Света.
– И элегантно, - добавил Федор, оглядывая облицованный тускло блестящими дубовыми панелями обеденный зал, блистающий безукоризненной чистотой линий.
– Люблю современные интерьеры, с сочетанием металла и дерева, с современными картинами...
– А как же "Савой"?
– спросила Таня.
– Там есть свое обаяние, - вступил Иван.
– Прелесть старой Европы, от которой в свое время Россия так многому научилась, - вставила Анна.
– Дело прошлое, Анна. Сейчас даже сама Европа предпочитает учиться у Северной Америки. Здесь есть то, чего так нехватает нам - совершенная организация, непритязательная, но работающая культура. А декадентские штучки, которые так милы сердцу старушки-Европы, могут и подождать. Прежде всего нам следует накормить свой народ, чтобы в трудный час он не увлекся экстремистскими идеями. И я, откровенно говоря, предпочитаю накормить его не французскими сырами и не паштетом из лосося, а чем-нибудь попроще.