Иван Царевич и Серый Волк
Шрифт:
– А что я? – сразу же струхнул Тетеря, – Наше дело мелкое, лесное, я царю Долдону служу и воеводе Полкану. К делам небесным у меня хода нет.
– Значит, Белые Волки царю Долдону не служат? – Да ты что, ваше благородие, с луны свалился? – удивился Тетеря. – Память у меня отшибло, – соврал Царевич. – По наущению ведьмы Вероники. – Ну, это бывает, – с облегчением вздохнул Тетеря. – Работа у вас такая, бороться с колдунами, ведьмами, кощеями и упырями.
– Так, – протянул Иван, с трудом переваривая полученную информацию. – Это я как раз помню. А кто у нас командир?
– Дружиной Белых Волков, по слухам, несколько. Но с Кощеем воюет Вадим сын Горазда по прозвищу Матерый. – А войну он, выходит, проиграл?
– Наше дело маленькое, – вильнул глазами в сторону Тетеря. – Откуда нам сирым да убогим знать, кто войну выиграл, а кто проиграл. Мы же простые лешие. А там, шутка сказать, небесный свод. С Перуном-богом шутки, конечно, плохи, но есть, видно, и иные силы, которые выступили на стороне Кощея, а иначе он вряд ли хвост поднял бы.
О Перуне Царевич имел смутные представления, как и о славянской мифологии вообще. По слухам, доходившим до Ивана, эта мифология так и не доросла до уровня древнегреческой, а после и вовсе деградировала до уровня бабкиных сказок. Русские народные сказки Царевич, естественно, любил с детства, и эта любовь наложила отпечаток на его творчество. «Берендеево царство» и «Жеребячье копыто» он написал по мотивам этих сказок, но, разумеется, в жанре модного ныне стёба. Да и кто скажите на милость в наше техногенное время будет сколько-нибудь всерьёз принимать всех этих кощеев, русалок, водяных и прочую нечисть. Во всяком случае, так казалось Ивану до недавнего времени, но сейчас, глядя в преданные глаза Тетери, он пришёл к выводу, что, видимо, здорово ошибся в оценке общей ситуации.
Кляев настаивал на визите к бабе Яге, то бишь Кабанихе. Царевичу очень не хотелось связываться со скандальной старухой. Другое дело, что отправляться на штурм Киндеряева замка, охраняемого целым полком, во главе столь малой дружины ему не улыбалось. Нужна была более полная информация и о Кощее Бессмертном и о Киндеряе, и о тех силах, что за ними стоят. А силы эти, судя по всему, были немалые, коли им удалось отбиться от дружины Вадима Матёрого, у которого, по слухам, были очень сильные покровители в здешних высших, в смысле небесных, сферах.
Лешего Тетерю оставили стеречь дорогу, Михеева и Вепрева взяли с собой, к большому неудовольствию Бердова, который чувствовал себя неуютно по соседству с потенциальными упырями. Риск, между прочим, был нешуточный, поскольку винные пары со временем могли выветриться из дурных голов, и не к месту начавшаяся метаморфоза перепутала бы Царевичу все карты. Васька Кляев на всякий случай провёл с собутыльниками разъяснительную работу, с применением подручных средств в виде маузера, которым он очень выразительно водил перед носом Михеева. Васька был мужиком жилистым и не трусливым, и уж кому, как ни Вепреву с Михеевым это знать. И пока оба находятся в человеческом обличье, можно не сомневаться в их лояльности если не к Царевичу, то к Кляеву. Дворовая солидарность, это вам не пустой звук. Но чтобы чувствовать себя спокойно, нужна водка, и здесь без Кабанихи никак не обойтись. Между прочим, это именно она, как в эпоху тотального дефицита, так и в эпоху безденежья, всегда приходила на помощь страждущим мужикам родного дома, за что была в подозрении у жен, которые и в глаза и за глаза называли Кабаниху змеей – искусительницей.
– А почему здесь сейчас лето, когда у нас уже поздняя осень? – обернулся Кляев к Михееву.
– Говорят, что здесь зимы вообще не бывает, так побуранит месячишко, а потом опять теплынь.
– А откуда взялись железные болваны и что они из себя представляют?
Вопрос Царевич задал не только Михееву, но и Бердову, однако, ни тот, ни другой отвечать не спешили.
– Ты не крути носом, Валера, – решил облегчить задачу соратнику по писательскому цеху Царевич. – Если Костенко догадается, что ты прячешься от него в Берендеевом царстве, то он найдёт способ известить своих подручных болванов, и они пойдут по твоему следу.
– Я и сам не знаю, откуда взялись эти закованные в железо рыцари, – нехотя отозвался Бердов. – Честное слово не знаю. Наташка говорила, что Малюта Селютинович привёл их на подмогу Киндеряю из дальних земель.
Замок Кабанихи возник пред взором впавшего в задумчивость Царевича столь неожиданно, что он невольно вздрогнул. Кляев без смущения подрулил ко рву, окружающему замок, и врубил милицейскую сирену. То ли у Кабанихи оказались слабые нервы, и она испугалась представителей власти, то ли по какой-то другой причине, но подъемный мост опустился в мгновение ока, и Кляев без раздумий воспользовался столь любезным и недвусмысленным приглашением.
По двору довольно обширного замка гуляли куры. Пейзаж был настолько мирным и несоответствующим имиджу бабы Яги, что любого другого человека наверняка заставил бы расслабиться. Но Царевич, имевший почти сорокалетний опыт общения с Кабанихой, в её благодушие не верил. Как не верил и улыбке рта, под завязку забитого золотыми зубами. Кабаниха лично, в окружении десятка прихлебателей, вышла встречать прибывших с визитом незваных гостей. Царевич, вылезая из машины, поправил волчью шкуру на плечах, дабы клыки как можно более устрашающе скалились в сторону коварной бабки. Кляев демонстративно засунул за широкий пояс маузер. Бердов скромно держался в тылу у отважных витязей, крепко прижимая к груди драгоценный чемоданчик с валютой.
– Нарушаем, гражданка Кабанова, – вместо приветствия укорил хозяйку Кляев. – Да где ж нарушаем, Васенька, – всплеснула руками баба Яга. – А главное, что нарушаем?
– Обычаи нарушаешь, Егоровна. Дорогим гостям ни водки, ни медовой браги не поднесла.
Пока Кабаниха причитала по поводу своей бедности и неожиданности визита, Царевич разглядывал её хоромы, которые, надо самокритично это признать, превосходили роскошью дворец Мокрухи. Одно красное крыльцо, сработанное, к слову, из чёрного мрамора, чего стоило. Да и весь замок, сложенный из белого кирпича, вполне мог довести до синевы завистливую Веронику, не говоря уже о Верке. Пока Кабанихина челядь суетилась с закуской, Иван разглядывал картины в обширнейшем зале, отделанном золотистым камнем. Картины показались писателю знакомыми. Конечно, полной уверенности у него не было, но, кажется, он их уже видел на одной из выставок, устраиваемых Ириной Аркадьевной Полесской. Слегка ошарашенный авангардистскими вкусами Кабанихи, Иван перешёл к скульптурам, которые устрашающе отражались в начищенном до зеркального блеска полу звериными мордами. Древний зооморфизм настолько полно гармонировал с современным авангардом, что Царевичу оставалось только удивляться художественному вкусу представительницы нечистой силы.
Водку гостям поднесли в хрустальных фужерах, на золотом подносе, украшенном летающими уродами. Подобных гарпий Царевич уже видел на гобеленах, украшающих гробницу фараона, а потому отнёсся к чужим причудам без содрогания в сердце, а поднесённую водку выпил, не моргнув глазом.
– Михееву с Вепревым тоже налей, – распорядился Кляев. – Они теперь социально близкие новой власти.
Кабаниха распоряжение Кляева выполнила с большой неохотой, видимо преображение подельников ее сильно огорчило, она даже подмигивала Михееву, но тот, уже почуявший запах спиртного, к предупреждениям работодательницы отнёсся индифферентно.
– А какая такая у нас новая власть, Васенька? – ласково пропела Кабаниха и зло покосилась в сторону помалкивающего Царевича.
– Ну, ты даёшь, Егоровна, – вскинул бровь Кляев. – Я тебя не узнаю. Царя Долдона скинули. Теперь главой Берендеева царства назначен Вадим Гораздович Матерый. – Кем назначен-то? – взвизгнула Кабаниха – Сама знаешь кем, – указал пальцем на потолок Васька. – Такие вот дела. Короче, кончилось ваше время. – Это что же, и бизнес запретят? – ахнула Кабаниха. – Бизнес не запретят, – твердо взял нить разговора в свои руки Царевич, – а вот с мелкофеодальными замашками вам придётся расстаться, гражданка Кабанова. Крепостничество и вампиризм теперь, по новому УК, наказуемые деяния. И по совокупности, вам, дражайшая, грозит как минимум двадцать пять лет каторжных работ.