Иван — холопский воевода
Шрифт:
По приказу Годуновых вышел к народу дьяк, стал увещевать:
— За кого, православные, шумите?.. За Гришку-расстригу, за самозванца?.. Царь наш Федор Борисович…
Но говорить ему не дали. Из толпы потребовали: пусть старая царица, мать Димитрия, сядет у городских ворот, дабы каждый мог спросить ее, жив ли царевич. И опять кричали:
— Долой Годуновых!.. Хотим Димитрия.
— На трон прямого царевича!..
Против самозванца Федор Борисович послал воеводу Басманова и Голицына. Но те сдали армию самозванцу.
Правительство
Ничто уже не преграждало путь Лжедмитрия к Москве. С пышной свитой, в окружении польских военачальников въехал он в русскую столицу 20 июня.
Напрасно ждал народ добрых перемен в своей жизни. Не избавил «хороший царь» ни от крепостной неволи, не издал ни указов справедливых. Но продолжал обещать и Юрьев день крестьянам, и волю холопам. А на деле как было при Годунове, так и осталось.
Дворец Лжедмитрия охраняла немецкая стража. На пирах вино и мед рекой лились. Поляков в Москву без счета понаехало. Над обычаями русскими шляхтичи насмехались, а чуть что — выхватывали саблю.
Москвичей это возмущало. На поляков стали косо поглядывать.
Бояре тоже призадумались: как же так — при русском царе русским нет ни почета, ни почестей? Замыслили бояре заговор. Лжедмитрий узнал о заговорщиках — во главе их стояли Шуйские. Самозванец хотел было казнить самого рьяного из них — Василия, но в последний момент простил.
В Кремле он собрал стрельцов, сказал им:
— Как зеницу ока, должны вы беречь истинного царя. Разве мог кто-нибудь почти без войска овладеть таким великим царством, когда бы у него не было на то права? Бог того никогда бы не допустил. Я подвергал жизнь опасности не для того, чтобы самому возвыситься, но дабы освободить вас от крайней нужды и рабства, в которое поверг вас изменник отечества царь Борис…
Хоть и ссылался Лжедмитрий на поддержку бога, а крепко начал жалеть, что пораспускал донских и запорожских казаков, которые шли с ним в войске от самой границы.
Почувствовал Отрепьев, что нетверда под ним земля московская. Как меж молотом и наковальней оказался он. С одной стороны народ, с другой — бояре.
А тут еще поступила весть, что по Волге с казаками движется к Москве царевич Петр — внук Ивана Грозного, сын царя Федора Иоанновича. На самом деле был он из посадских людей, родился в Муроме и звали его Илейкой. Но казаки, с которыми он гулял по Тереку, а затем по Волге, избрали его «царевичем». В Москву они шли, чтоб получить от государя жалованье.
Казаки прислали к Лжедмитрию гонцов с письмом. Прочитав послание, тот спросил:
— Сколько же сабель в войске царевича?
— Сорок сотен, государь, — ответили казаки.
— Будет вам от меня жалованье, — подумав, молвил самозванец. — А племяннику моему Петру Федоровичу передайте: получит он в удел княжество.
С тем гонцы и удалились.
Войско «царевича» было на руку самозванцу. Но двигалась подмога медленно. Тогда он отправил своего человека — Третьяка Юрлова на Волгу, торопить казаков. Из государевой грамоты «царевич Петр» узнал, что наказывают ему с войском «идти к Москве наспех».
— Поспешим, — обещал Юрлову «Петр». — Выручим Димитрия Иоанновича.
Прознав о переписке самозванцев, бояре всполошились, начали тайно подбивать на бунт посадских. Больше всех старался Шуйский.
На рассвете 17 мая 1606 года самозванец пробудился от колокольного звона. Только что отпраздновавший свою свадьбу с Мариной Мнишек, он спросонок решил, что продолжают звонить в его честь.
— А это что?! — вздрогнул самозванец, подойдя к окну и увидев вооруженную толпу. — Оборони, господи… Стража!..
Разметав охранников, посадские кинулись во дворец с криками:
— Бей его!..
Отрепьев выпрыгнул в окно, но был найден и убит на месте. Тело самозванца сожгли, а пепел смешали с порохом и пальнули из пушки в ту сторону, откуда он пришел…
…«Царевич Петр» добрался со своим войском до Вязовых гор, что возле Свияжска, и там узнал о смерти Лжедмитрия. Ехавший из столицы казак сообщил:
— На Москве Гришку-расстригу убили всем миром.
Илейка Муромец повернул войско и двинулся вниз по Волге.
В тот мрачный день в Кракове тучи висели так низко, что казалось, их вот-вот коснутся высокие шпили соборов. Король Сигизмунд III слушал доклад Адама Вишневецкого, вернувшегося из Москвы.
— Ваше величество, — рассказывал Вишневецкий, — в Москве был убит не только самозванец, но и больше тысячи поляков.
Король уже знал об этих событиях.
— Вся Москва поднялась, ваше величество. Это был не просто боярский заговор, но сражение. Стрельцы палили из ружей. Чернь бежала с топорами и дубинами.
— Как удалось тебе спастись, князь?
— Помог Василий Шуйский.
— Русский царь?
— В тот день он еще не был царем. Через два дня доброхоты Шуйского прокричали толпе на площади его имя с Лобного места. И этого было достаточно. Хотя многие называют его «полуцарем».
— А что сделал Шуйский, — спросил Сигизмунд, — с доброхотами Лжедмитрия?
— Был очень осторожен. Казнить бояр-противников он не решился. Выслал подальше от Москвы. Одного из самых опасных — князя Шаховского — отправил воеводой в Путивль. Это тоже ссылка. Но, ваше величество, не успел Василий Шуйский занять престол, как в народе заговорили, что царь Димитрий жив, а на многих боярских воротах было ночью написано, что «царь Димитрий повелевает разграбить дома изменников». Шуйский с трудом подавил восстание.