Иван Калита
Шрифт:
Парень, пробегавший мимо, отделался шуткой:
– Ордынцы, дядя, калачи дают!
Другой поддержал первого:
– Беги, дядя, и тебе дадут!
Ордынцы схватились за сабли. Толпа отхлынула и снова надвинулась на ордынцев.
– Не замай нас! Не дадим обижать православных!
– Ордыне нам зло чинят, а мы молчи!
– Сколько можно терпеть?
– Измываются над русичами!
Сквозь толпу протиснулись братья Борисовичи. В руках у младшего кол. Он закричал:
– Эгей, тверичи, да пошто стоите, крушите их!
Толпа закричала, охнула одним выкриком:
– Бей ворогов!
И закружилось все, завертелось. Кого-то ордынцы саблей достали, одного из них Борисович колом сбил. Навалилась толпа на ордынцев, смяла, разгорячилась первой кровью, а кто-то уже кричит:
– Пошли бить Щелкана!
Тревожно, на всю Тверь забил набатный колокол. Великий князь Александр, ещё не опомнившийся ото сна, в одних нижних портках, босой, выскочил во двор. К нему уже бежал боярин Колыванов. Полы длинной боярской шубы распахнулись. Боярину жарко, пот градом льётся из-под отороченной соболем шапки.
– Княже, народ ордынцев бьёт!
– Кличь дружину! Остановить побоище!
– Александр ухватил Колыванова за плечи.
– Слышишь, Митрий?
– Теперь поздно! Не токмо тверичи, а и смерды отовсюду скачут. Набат оповестил, - ответил боярин.
Подошёл отрок, вынес одежду. Александр отстранил его руку:
– Неси в спаленку. Пойдём, Митрий, удумаем с тобой, как быть.
Князь одевался молча. Молчал и Колыванов.
А Тверь гудела, переливаясь, как море в непогоду. В гридницу собралась княжья дружина.
– Ин быть по сему, - нарушил молчание Александр.
– Токмо пусть дружина в стороне будет. А наипаче, Митя, ты поручи Феде, пусть следит за Щелканом, дабы в Орду живым не ушёл. Коли уйдёт живым, не сносить нам головы. А вот ежели какой иной татарин доскачет в Орду да скажет Узбеку, что князь и дружина ордынцев не замали, то ханский гнев меньше будет, да и при случае оправдаться можно будет.
Боярин поддакивающе кивнул, потом спросил:
– Помнишь, княже, говорил я тебе о Литве? С Гедимином союз надобно держать. А может, Ивана о подмоге просить будем?
– Нет, Митрий, на Ивана расчёта нет. Да и не поможет он. Зла Москва на Тверь. А коли и поможет, так корысти ради, ежели признаю себя его молодшим братом. Нет, не надо Ивана.
– Александр подошёл к оконцу, выглянул.
Толпа тверичей, окружив ордынцев, кидала в них камнями. Впереди Александр различил архимандритского дьякона Дюдко, а рядом с ним двух незнакомых мужиков. Видно было, что толпу вели они.
– Ты, Митрий, тех удальцов, что рядом с Дюдко, не знаешь?
Колыванов подошёл, присмотрелся.
– То из Вологды торговые мужики, братья Борисовичи.
– Хорошо бьются. Кабы вся Русь так билась, давно ордынцев бы изогнали. А ты, Митрий, собирайся, в Литву поедешь, к Гедимину. Помощи просить будем.
Ордынцы отходили к княжьим хоромам. Следом, перескакивая через убитых и раненых, шли тверичи.
– Не выпускать их живьём!
– кричал меньший Борисович.
– А ну, Щелкан, выходи один на один!
Татары прикрыли Чол-хана. Старший Борисович молча крушил ордынцев неизвестно откуда попавшим в руки шестопёром. Дьякон обеими руками метал камни.
Потеснив толпу, татары вбежали в старые княжьи хоромы, отстроенные ещё Михаилом Ярославичем, запёрлись. Толпа нажала на дубовую дверь, она не поддалась. Вперёд протиснулся Федя Васильев, шепнул что- то меньшему Борисовичу. Тот закричал:
– Запалим, ветра нет!
И уже кто-то притащил соломы, подложил под дверь, кто-то высек искру, и пламя мигом охватило сухое дерево.
– Ого, небось жарко! Будут знать, как тверичей обижать!
Из хором раздавались крики.
– Ишь как кашляют!
– насмешливо произнёс меньший Борисович.
– Ох-хо-хо, - тяжко вздохнул дьякон, - грех-то какой на душу берём!
Пламя обвило хоромы, загорелась тесовая крыша и с грохотом рухнула. Все примолкли, попятились. Тотчас Федя выкрикнул:
– Ордынцы по подворьям укрываются, вылавливай их!
И толпа хлынула добивать попрятавшихся ордынце».
В середине сентября 1327 года посольство великого князя тверского Александра Михайловича добралось до Вильно, столицы великого княжества Литовского.
В начале XIII века на Балтийское побережье, в места литовских и финских поселений, пришли рыцари-крестоносцы. Началось покорение и истребление немцами коренного населения.
Под беспощадными ударами крестоносцев разрозненные племена объединялись, оказывая врагу упорное сопротивление.
Особенно больших успехов достигли литвины. При князе Миндовге Литва сложилась в сильное государство. Этому способствовало поражение крестоносцев на Чудском озере. Русь спасла Литву от порабощения.
Победа Александра Невского помогла Миндовгу в его борьбе с немцами-рыцарями.
Пользуясь тем, что большинство русских княжеств было ослаблено татаро-монгольским нашествием, Миндовг захватил значительную часть гродненских и минских земель, витебских и смоленских, земли княжества Полоцкого.
В борьбе за единовластие Миндовг погиб в 1263 году. После его смерти Литва пережила период смут и усобиц.
Но вот, когда с 1316 года великим князем литовским становится Гедимин, для Литвы наступает период расцвета. Подавив сопротивление удельных князьков, Гедимин завершил объединение Литвы, успешно отбил натиск крестоносцев, стремился подчинить русские земли мирным путём.