Июнь-декабрь сорок первого
Шрифт:
Помню, возникли у меня сомнения относительно 42 подбитых танков. Не ошиблась ли стенографистка, принимая эту корреспонденцию? Пытались проверить, но разыскать Сапиго не смогли. Не удалось также установить, в какое соединение входит эта батарея, где и когда одержала она такую блистательную победу в поединке с фашистскими танками?
Посудили мы, порядили и в конце концов все-таки напечатали сообщение Сапиго. Поступили в данном случае так, как советовал в свое время Суворов Багратиону, усомнившемуся в точности донесения о потерях противника: "Они басурмане, чего их жалеть..."
Через некоторое время Сапиго опять связался с нами по телефону. Я решил хотя бы задним числом уточнить - нет ли какой ошибки в напечатанной нами заметке о батарее Логвиненко. Автор заверил меня,
Москаленко? Фамилия показалась мне знакомой. Что-то я уже слышал или читал об этом командире весьма похвальное. Попросил Сапиго повторно съездить в бригаду, написать о ней пошире, а еще лучше прислать статью самого Москаленко о борьбе с вражескими танками.
И вот статья у меня. Начал ее читать и тут только вспомнил, что генерал Москаленко был в числе награжденных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля. Проверил по публикации этого Указа в нашей газете. Так точно: К. С. Москаленко награжден орденом Ленина. Надо вспомнить то время, чтобы оценить значение этой награды. Значит, заслуженный, боевой генерал! Мы рады были напечатать его статью.
Лично же познакомиться с Москаленко мне довелось лишь в сентябре сорок второго года. Вместе с Константином Симоновым мы были у него на НП под Сталинградом. Он командовал там 1-й гвардейской армией. А с сорок четвертого года переменчивая военная судьба надолго свела меня с Кириллом Семеновичем в 38-й армии. Москаленко командовал ею, а я был назначен туда начальником политического отдела и, таким образом, получал возможность увидеть и оценить незаурядные боевые качества будущего маршала с близкого расстояния в дружной совместной работе при освобождении нашими войсками Правобережной Украины, Польши и Чехословакии, вплоть до вступления в Прагу.
Тогда же я узнал от самого Москаленко и некоторые небезынтересные подробности о его действиях в самом начале Великой Отечественной войны.
Командиром противотанковой бригады он стал несколько неожиданно.
– Готовили из меня танкиста, а пришлось делать совсем противоположное - истреблять танки, - рассказывал Кирилл Семенович.
Правда, он еще в боях с белогвардейцами в годы гражданской войны командовал артиллерийским взводом. А в 1940 году под его командованием сокрушала доты на линии Маннергейма артиллерия легендарной 51-й Перекопской стрелковой дивизии. С той войны Москаленко вернулся с орденом Ленина и вскоре был аттестован на командира танковой бригады.
Но в первой половине 1941 года началось формирование десяти артиллерийских противотанковых бригад. Москаленко назначили командиром одной из них. Размещалась она в областном украинском городе Луцке, в 80 километрах от государственной границы, где и застала Кирилла Семеновича Великая Отечественная война.
На рассвете 22 июня раздался резкий звонок. Москаленко взял трубку и услышал голос командующего 5-й армией генерала М. И. Потапова:
– Война!
В четыре часа тридцать минут Москаленко был уже в Киверских лагерях. Туда он предусмотрительно вывел бригаду за два дня до вторжения гитлеровцев на нашу землю.
Еще несколько минут - и полки были подняты по тревоге. Строились они под гул "юнкерсов", безнадежно искавших бригаду на прежнем месте.
Генерал верил в боевую мощь своего соединения. Шесть тысяч личного состава, 136 пушек, преимущественно 76- и 85-миллиметровых, 72 крупнокалиберных пулемета, минносаперный батальон. Сила!
Далеко не каждую из десяти формировавшихся противотанковых бригад удалось к началу войны укомплектовать и оснастить полностью. Но бригада Москаленко, может, потому, что числилась под первым номером и стояла на особо опасном направлении, успела получить все, что ей полагалось по штатам и табелям. Потом Кириллу Семеновичу придется не раз бросать в бой части и соединения, не располагавшие и половиной, даже четвертью штатной численности и норм материального обеспечения. Но к началу войны его бригада имела все необходимое для решительного отпора врагу.
Боевой приказ командарма-5 гласил: 1-й противотанковой бригаде следовать на Владимир-Волынский и во взаимодействии с 22-м механизированным корпусом генерала С. М. Кондрусева разбить противника, перешедшего границу, и восстановить положение.
Первую встречу с врагом Москаленко и ожидал на границе. Но произошла она раньше. Бригада наскочила на немецкие танки уже в пути к Владимиру-Волынскому, а соединения Кондрусева еще не подошли.
Завязался встречный бой. Самый трудный вид боя, когда обстановка недостаточно ясна и командир располагает для принятия необходимого решения буквально минутами, а то и секундами. До войны считалось, что артиллерия не может успешно вести боевые действия без пехоты и танков. Но Москаленко отлично понимал, что, если его бригада уклонится от самостоятельного боя с немецкими танками, перед ними откроется путь на Луцк, на Житомир, а там и на Киев. Командир 1-й противотанковой принимает бой. Под ударами его батарей горят вражеские танки, несут значительные потери сопровождающие их автоматчики. Гибнут и наши люди, выходят из строя пушки. Атака следует за атакой, однако все усилия противника тщетны.
К вечеру враг вынужден был прекратить атаки. Бригада выстояла. Перед ее огневыми позициями чернело около семидесяти сожженных и подбитых танков и бронетранспортеров.
В своей статье К. С. Москаленко точно обрисовал принципиальную схему немецкого танкового клина и рассказал, как его бригаде удалось его срезать.
"В голове следовали углом вперед тяжелые танки, за ними - легкие и средние, далее - мотоциклисты с автоматами, пулеметами и минометами. Замыкался боевой порядок мотопехотой и артиллерией. Выгодность такого построения очевидна. Тяжелые танки своей мощной броней прикрывают весь боевой порядок и, двигаясь на замедленной скорости, прощупывают ударную силу противотанковой обороны. При встрече с малокалиберной артиллерией или при обстреле осколочными снарядами, которые не могут нанести вред тяжелой броне, головные танки атакуют оборону на высшей скорости, стремясь ее прорвать. Если же на них обрушиваются 76-мм бронебойные снаряды, пробивающие насквозь броню немецких тяжелых танков, то боевой порядок и тактика действий немедленно меняются..."
Здесь не место углубляться в тактику противника. Для сегодняшнего да, пожалуй, и завтрашнего читателя гораздо больший интерес представляет, мне думается, тогдашняя оценка действий наших артиллеристов военными советами армии и фронта. Она зафиксирована уже на пятнадцатый день войны в представлении соединения к награде орденом Красного Знамени. Вот краткая выдержка из этого документа:
"Там, где находились подразделения 1-й противотанковой бригады, танкам противника не удалось прорвать огневую противотанковую оборону... Своими героическими действиями бригада сдержала натиск противника и не дала возможности захвата немцами города Луцка к утру 25.6.41 г., как это значилось в приказе по 14-й бронетанковой дивизии противника... Бригада несла потери, личный состав не щадил своей жизни, но поставленную задачу выполнял..."
Предыдущий номер "Красной звезды" почти полностью был занят официальным материалом - новыми указами о награждении военнослужащих, отличившихся в боях. Среди них, как всегда, много знакомых имен, о которых газета уже писала, и не однажды. С трудом удалось втиснуть на четвертую полосу продолжение очерка А. Полякова "В тылу врага". Для этого пришлось снять часть информации иностранного отдела, несмотря на бурные протесты Ерусалимского.
Этот номер газеты тоже занят преимущественно тассовскими сообщениями. Самое объемистое из них - отчет о Всеславянском митинге в Москве. Опять пришлось потеснить наших корреспондентов: на все про все им достались лишь две колонки. Здесь - главным образом документы о зверствах фашистов. С каждым днем таких материалов все больше и больше. Один за другим поступают в редакцию акты, подписанные военврачами. В актах этих сообщается о гибели детей и женщин в результате обстрела немецкими самолетами толп беженцев на шоссе, о бомбардировке санитарных поездов, на которых "был отчетливо виден знак Красного Креста".