Из другого теста. Книга 2
Шрифт:
— Вся, как есть, она другая, — вздохнула Гранка. — Ты не веришь, что её прислали шпионить за беррами?
— Она не сможет этого сделать, — удивилась Акери.
— Почему?
— Она же глупая, — брякнула зеленушка и чуток испугалась резкости формулировки.
И в этот раз Гранка упустила контроль. Ткнулась носом в шкуру и глухо заржала, давясь длинным мехом.
— У тебя хорошее настроение, — прогудело в открывающуюся дверь.
— Вожак, — мявкнула Акери.
Вспорхнула и заскользила на выход. Нутбер отступил, пропуская её, закрыл дверь и шагнул к постели. Завалился на шкуры и с удовольствием вытянулся.
— Что на этот раз? — спросил вожак.
Она пересказала слово в слово всё, что ей пришлось претерпеть во имя истины.
— Вы точно знаете, что Ари не грешит телепатией? — задумчиво поинтересовался Нутбер.
Под его тяжёлой нежной дланью Гранка расслабилась и машинально вернулась на стезю самой здравомыслящей из беррих. Она помолчала, обсасывая вопрос, и резюмировала:
— Думаю, нет. Наш лягушонок частенько попадает в цель — это верно. Обескураживающая статистика. Но дело тут не в телепатии. У неё эмотивность зашкаливает. Сочувственная она у нас и сопережевательная просто до неприличия. А иной раз и до полной бестактности.
— Ты где училась?
— В гуманитарной академии на Урале, — машинально проговорилась Гранка.
Споткнулась, напряглась и попыталась подняться. Лапища Нутбера перестала быть нежной, жёстко припечатав голову подруги к груди.
— Прекрати, — попросил он, еле уловимо извиняясь за грубую выходку. — Это слишком заметно, чтобы делать из твоей образованности тайну.
— Не хочу об этом, — упрямо процедила она, но рваться перестала.
— Хорошо, — примиряюще прогудел он. — А о чём хочешь?
— О Бланке.
Нутбер так поморщился, что зашевелились волосы по всему лицу. Гранка проигнорировала его мнение и продолжила:
— Есть идеи, кто может её подставить?
— Перед нами?
— Перед богами со всеми их коллективами! — рассердилась она.
— Прекрати, — повторил он, коснувшись губами её макушки. — Обоснуй.
— Она слишком активна в своём желании упрочить свои позиции. Это раз. Она уже не раз заикалась, что и сама не прочь стать оборотнем. Дескать, разделить судьбу любимого, — и не думая юродствовать, напомнила Гранка. — Даже Акери считает её глупой. Думаешь, эта краля сама изобрела идею пролезть в сильные мира сего? Нашей кухни, конечно, никто не знает. Достоверно не знает. Но слухов вокруг вас порасплодилось… И откуда что берётся? Тем не менее, с основным народ определился: берры умерли и воскресли оборотнями, — она приподнялась и уставилась в глаза майора: — Понимаешь? Умерли. А, как на этой планете могут умереть люди, потерпевшие катастрофу?
— Я понял тебя, — чуть помрачнел он. — Ты права. Бланка не из тех, кто захочет власти, если ради этого её нужно сожрать живьём. То, что этот способ единственный, никто не утверждал. Но ей это в любом виде не по силам. Духу не хватит.
— Значит, её убедили, что не всё так страшно. Дескать, сказка — намёк, но врёт безбожно. Мол, ты чуть-чуть умрёшь не больно, но тут же прыгнешь во всемогущие.
— Логично, — признал Нутбер. — Она не слишком таится в своих планах. Хорошая ширма для того, кто умеет это делать. Есть идеи, кто?
— Нет, — огорчённо буркнула Гранка, уронив голову ему на грудь.
— Есть, но ты не уверена, — усмехнулся он.
— Это не идея. Это чувства одной, чуйка другой и антипатия третьей. И все эти загогулины психики наших девок сошлись в одной точке.
— И?
— И я могу назвать с десяток подозреваемых, на которых точно так же сойдутся эти загогулины. В твоей стае, дорогой, одна ненормальная и шесть сучек, для которых терпение — тяжкий труд.
— Что будешь делать? — поинтересовался майор в полной уверенности, что подруга не станет сидеть, сложа руки.
— Спровоцирую.
— Как?
— Напугаю. А затем буду ловить на живца.
— Живцом будешь ты?
— Я что у тебя, идиотка? — хмыкнула Гранка.
— Ты у меня самая, — вздохнул вожак.
Она снова хмыкнула и села. Подняла руки и взялась сматывать волосы в шишак. Нутбер следил за колыханьем её груди, как котяра за мышиной норой. Она ждала его броска, но не угадала с конечностью, которая прервёт её прыжок в сторону. Чуть разочарованно скуксилась, следя, как широкий нос берра крадётся вдоль её распластанного тела, что-то там вынюхивая, чего ещё не нанюхался. Потом к процессу подключился его язык, и все не созвучные моменту эмоции вымело со свистом. Перед таким удовольствием не устоит ни одна досада, ни один каприз, какие бы небеса они не подпирали дутыми плечами. Перед мужчиной, для которого ты сейчас и здесь затмеваешь всё остальное, не устоит ни одна женщина, кроме портрета или статуи.
У Гранки в её бурной и беспринципной на чувства жизни перебывала куча любовников. Ну, не то, чтобы куча… Однако и четыре тоже результат. Есть, с чем сравнить, и пустить под откос прошлое — гори оно со всеми потрохами! Но этот мужчина был в её жизни первым МУЖЧИНОЙ. Она не смогла бы прямо сейчас определиться с ценой, что готова заплатить за место рядом с ним. Лишь знала, что прежде так дорого не платила ни за одно живое существо, кроме себя. Эта мысль будоражила, но не пугала. Боялась Гранка только одного: разочарования. Ибо нагородила себе такую неописуемую мечту о счастье, что самой смешно, когда на миг глянешь трезвым взглядом.
Дверь скрипнула. Лежащий на ней Нутбер только-только затих, содрогнувшись в последний раз. Да и у самой Гранки в башке посвистывала весна со всякими там капелями и прочими приятностями. Процесс закончился, но секс не индукционная грелка: кнопкой в один момент не выключишь и в угол не сунешь. Послевкусие в сексе это как… как…
— Ой! Я не подумала, — пискнула Акери, застыв на пороге.
Нутбер страдальчески посмотрел любимой в глаза. Едва ли не с рычанием сполз с неё, отгородившись женским телом от неистребимой семейной проблемы. Гранка со вздохом посмотрела на проблему и согласилась:
— Правильно, думать не нужно. Мешает и вводит в заблуждение. Чего тебе?
— Нужно идти, — виновато прошелестела Акери, разглядывая пол.
— Куда?
— В бордель.
И вот тут Гранка зависла, а заржал майор: глухо, отрывисто, будто зашёлся кашлем. Огромное тело ходило ходуном — девчонки ни разу не видели его в подобном неформальном состоянии.
— Кому? — брякнула Гранка.
— Мне точно не надо, — открестился Нутбер, переворачиваясь на спину.
— А мне зачем?