Из любви к искусству
Шрифт:
— Нет, спасибо, я справлюсь, — отказалась Нэрданель и пошла в сторону прохода между домами.
— Пятнадцать минут, ниссэ! Если что — зовите! — крикнул ей вслед извозчик, когда она уже приблизилась к повороту.
— Спасибо!
За углом никого не было. Грунтовая дорожка со следами колес, конских подков и мужских ботинок шла между двумя зелеными изгородями, за ними виднелись крыши непритязательных домов. Нэрданель не очень-то разбиралась в следах, вернее сказать, не разбиралась вовсе, но выбрала на земле те, которые показались ей свежее других, и пошла по ним.
Неизвестно, угадала она или нет, потому что когда
По пути она заготовила первую фразу. Вернее, ее начало: «Здравствуйте, я ниссэ Нэрданель, простите мое любопытство». Дальше забуксовала, задумавшись о том, узнает ли ее сходу хозяин дома: в письме насчет вечера в Собрании не шла речь о приметах внешности, и вообще у нее за время переписки сложилось впечатление, что мастер Ф. знаком с Махтано и ее саму тоже как минимум видел. Если так, то представляться не обязательно, и… И да, а вдруг она все же его знает?
Такая простая мысль, конечно, приходила ей в голову. Сначала она думала, что это может быть кто-то из преподавателей, которых она видела в Университете. Потом в круг подозреваемых были включены молодые мастера, недавние выпускники, и она даже попыталась спрашивать у отца.
— Талантливая молодежь… Есть конечно, есть… Вот как раз хотел поделиться: молодой Артамо, подает больши-и-ие надежды, сейчас я покажу тебе его семестровую работу об использовании кадмия в ювелирных припоях…
В общем, затея провалилась, хотя сама мысль осталась.
«Вот смеху-то будет, если правда…», — думала Нэрданель, подходя к маленькому крыльцу с пустыми цветочными ящиками на перилах.
Прислушавшись, она уловила за дверью движение: кто-то ходил там и, судя по звуку, перекладывал вещи. Подняв руку, Нэрданель громко постучала три раза. За дверью стало тихо. Выждав несколько секунд, она постучала еще — чтобы у хозяина не возникло мысли, будто он сможет прикинуться оглохшим. За дверью снова зашелестело, едва слышно скрипнул пол. Нэрданель скорее почувствовала: кто-то остановился прямо за дверью. Она уже собралась постучать в третий раз, но тут дверь медленно отворилась.
— Зд… Ээээ, — содержательно протянула Нэрданель, когда заготовленное приветствие застряло у нее на губах.
— Здравствуйте… — настороженное выражение лица Куруфинвэ как по щелчку сменилось растерянным.
— Да… — невпопад кивнула Нэрданель и, нагнувшись, заглянула в дом из-под руки принца. Его присутствие сейчас было определенно нежелательно, хотя и объяснимо: наверняка, заглянул навестить очередного, как она и предполагала, знакомого преподавателя.
— А мне нужен хозяин. Я к нему, — и для веса добавила: — В гости.
— А он знает об этом? — спросил Куруфинвэ и неловко переступил на месте.
Нэрданель смерила его недовольным взглядом: в неновом сером свитере с высоким горлом, заправленных в забрызганные сапоги рабочих штанах и с растрепанными волосами он смотрелся непривычно и странно. Она опять вспомнила ту неприятную сцену, когда бросилась открывать прямо в балахоне и потом захлопнула дверь. Чтобы сцена не повторилась в обратную сторону, она проигнорировала вопрос и решительно протиснулась внутрь.
— Нам с ним нужно поговорить.
За дверью оказалась большая темная комната, визуально поделенная вертикальными балками и невысокой деревянной перегородкой. За ней была кухня с длинным столом вдоль стены, старой плитой и такой же старой мойкой. Над мойкой висел крашеный металлический бак. Другой стол, обеденный, но захламленный непродовольственного вида свертками, коробками, пакетами и банками, стоял перед загородкой и одним концом как раз в нее упирался. В другой половине комнаты темнел камин, перед ним беспорядочно выстроились большие коробки и ящики, закиданные тряпьем, газетами и мятой бумагой. Перед выходящим на лес окном стоял третий стол — явно рабочий. На нем щетинились кисточками, палочками, напильничками и прочим инструментом разнокалиберные кружки и стаканы; белела тарелка с крошками; лежала стопка бумаг, несколько книг. По центру что-то бугрилось под расстеленной темной тканью.
Нэрданель покрутилась на месте, отмахнулась от мужской рубашки — они парой свисали с веревок, натянутых поперек комнаты; увернулась от сомнительного вида сетки с камнями, та держалась на крюке прямо рядом с рубашкой. В доме было пыльно и тихо. Куруфинвэ беззвучно прикрыл дверь и, убрав руки за спину, наблюдал, не говоря ни слова.
— Так что? — спросила Нэрданель и сделала вид, что заглядывает под обеденный стол.
— Что?
— Где? — теряя терпение от дурацких вопросов, она еще раз обвела взглядом комнату.
Спрятаться здесь, конечно, было где. В дальней стене была приоткрыта дверь, в щели выглядывал край табуретки и край постели. На второй этаж вела деревянная лестница с перилами, по ним беспорядочно сползла вниз мужская одежда — черное пальто, сюртук, свитер, охотничья куртка, уже знакомая брезентовая куртка… Впору было топать наверх и колотить в дверь, убеждая мастера показаться.
Но второй раз зацепившись взглядом за окно, она, как только что в магазине, почувствовала: что-то особенное привлекло ее внимание. Посмотрела снова, шагнула ближе и с удивлением замерла. Подняв руку, прижала к стене темную занавеску, подвинула на подоконнике пузатый кувшин — в нем теперь торчала ложка — и узнала за окном полянку на границе с лесом.
— Хотите сказать… — начала она и замолчала, увидев на табуретке рядом со столом брошенную сумку. Сумка вблизи тоже оказалась знакомая: не так уж давно она неосмотрительно двигала ее в дворцовой библиотеке. Тубус в разноцветной бумаге вызывающе торчал из бокового отделения.
— Я ничего не хочу говорить, — произнес наконец Куруфинвэ. Оторвался от дверного косяка, подошел и забрал у нее из рук злосчастную посылку.
Нэрданель недоуменно проводила ее взглядом.
— У вас что, другой бумаги не нашлось? — помолчав еще, спросил он. — Здесь только банта не хватает.