Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию
Шрифт:

Такова вторая легенда крепости. Я мог бы рассказать десяток таких же.

Может быть, они неверны, может быть, созданы воображением, порождены террором против народа. Разве Бастилия не была населена привидениями, что исчезли, когда дневной свет пробился в их темницы? Но он еще не проник в узилища Петропавловской крепости. Рассказывают об узниках, заточенных в камеры яйцеобразной формы, называемые les sacs - мешками, где не удается ни сидеть, ни стоять; где одна нога подгибается, где постоянное перемещение центра тяжести приводит к вывиху суставов. Рассказывают об одном заключенном, поясной цепью по голому телу прикованному так, что сидит верхом на балке и в десяти футах под собой видит бесконечное течение невской воды. Все это неправда, хвала небу! И мне говорили, что император Александр II с грустью сожалел об этих слухах, которые, даже не вникая в них глубоко, при его правлении можно считать ложью. Но, если бы мне выпала честь приблизиться к нему, и если бы он мне на них посетовал, то я сказал бы ему:

«Sire, есть очень просто способ прекратить

всевозможные темные слухи. Такому суверену, как вы, который велел помиловать всех людей, осужденных во время предыдущих правлений и который за три года царствования не осудил никого, такому суверену нечего таить ни от народа, ни от истории. Следовательно, в первую годовщину пребывания на троне я открыл бы все казематы, все каменные мешки крепости и позволил бы народу их осмотреть; затем я призвал бы туда пионеров [добровольцев], и они принародно их засыпали бы; за ними - каменщиков, которые у всех на глазах заложили бы двери. И сказал бы:

– Дети, в прежние правления знать и крестьяне были рабами. И мои предшественники нуждались в тюремных камерах. В мое царствование знать и крестьяне - все свободны. И я в темницах не нуждаюсь.

Тогда, sire, людьми обуяла бы даже не громогласная радость, грянули бы раскаты народного восторга и, поднявшись на брегах Невы, он раскатился бы на все четыре стороны света».

III

Возвращаемся к истории; к несчастью, то, что сейчас вам расскажем, уже не легенда.

Знаете ли вы, что возвещала пушка, сопровождающая грохотом гулы Невы в ее смертоносном движении вспять? Она возвещала рождение du czarevitch - царевича Александра. Его царствование было воплощением кротости и благодушия, царствованием того самого великодушного победителя, который заступился за Париж перед союзными суверенами, желавшими с ним расправиться так же, как Сципион с Карфагеном. Но, как по Библии, семь тучных коров шли впереди семи тощих коров, то есть изобилие - впереди голода, так и это царствование философии и мягкосердечности подготовило господство притеснений и жестокости. Не спешите с выводами, однако, что, видя государя втиснутым между Титом и Марком Аврелием, я окажусь несправедлив к несгибаемому поборнику справедливости, который недавно умер и который в 12 лет записал следующее суждение об Иване Грозном, одном из самых интересных и с наиболее черной душой тиранов, какие когда-либо появлялись на земле.

«Царь Иван Васильевич был суровым и вспыльчивым, почему его и назвали Грозным. Вместе с тем, он был справедливым, мужественным, щедрым на вознаграждения и, главное, способствовал счастью и развитию своей страны.

17 марта 1808 года Николай».

Нет, император Николай - крупная историческая личность. В нем было много от античного Юпитера; он знал, что его насупленная бровь заставляет трепетать 60-миллионное население. Зная это, он слишком часто хмурил брови, вот и все. Но сейчас мы займемся не им, а его братом Александром.

Ему не ставили бронзового памятника на гранитном пьедестале; ему были присущи все человеческие слабости, а также все человеческие добродетели. Обученный философии полковником Лаарпом, свидетель удручающих безумных выходок своего отца, повергнутый в ужас историческими примерами, что были у него перед глазами, как Нерва [81] , он хотел бы не родиться для трона и с содроганием видел приближение часа, когда его принудят подняться на престол. Вот что писал он 10 мая 1796 года Виктору Кочубею, послу России в Константинополе. Правда, Екатерина была еще жива; правда, еще до него должен был царствовать его отец; но вспомните: ходили слухи, что, скорее, править ему, а не отцу.

81

Нерва - римский император в 96-98 годах н. э.

Вы не забыли о завещании в двух экземплярах, и как князь Безбородко построил свою судьбу. Впрочем, все это неважно; вот письмо Александра. В то время ему было только 19 лет. Написано оно по-французски:

«Это письмо, мой дорогой друг, вы получите через месье Жаррека, о котором я вам рассказывал в одном из моих предыдущих писем; таким образом, я могу объясниться с вами свободно по многим вещам.

Известно ли вам, мой дорогой друг, что, действительно, получается нехорошо, что вы не открыли мне ваших планов? Ведь только что я узнал, что вы испросили отпуск для турне по Италии, и что оттуда вы отправитесь в Англию на некоторое время. Почему вы ничего мне не говорите? Я начинаю думать, что вы сомневаетесь в моей дружбе к вам или не до конца уверены во мне; а я, в действительности, осмелюсь сказать, достоин такой же безграничной дружбы, какую предлагаю вам. Итак, заклинаю вас, сообщайте мне обо всем, что затеваете, и верьте, что не сможете доставить мне большего удовольствия. Короче, признаюсь вам, что до восторга рад был узнать, что вы бросаете это место, которое могло доставлять вам одни неприятности, никакой утехи не принося взамен.

Этот месье Жаррек очень милый парень; он провел здесь какое-то время, а теперь едет в Крым, откуда отправится морем в Константинополь. Нахожу его большим счастливцем, потому что ему представится случай увидеть вас, и я

некоторым образом завидую его судьбе, тем более, что совершенно недоволен своей собственной. И меня восхищает, что материя путается сама в себе; в противном случае, мне было бы трудно задеть эту тему. Да, мой дорогой друг, повторяю, я совершенно не удовлетворен своим положением; оно слишком блестяще при моем характере, которому милы только мир и спокойствие. Двор, как место обитания, не для меня. Всякий раз страдаю, когда должен принять участие в представительстве, и мне делается дурно, когда вижу низость, творимую поминутно ради отличия, за которое я не дал бы и трех су. Я чувствую себя несчастным, потому что обязан общаться с людьми, которых не хотел бы держать даже слугами, и которые играют здесь первые роли, например, П.С., М.П., П.Б., оба Ц.С., М. и куча других, недостойных даже быть названными, высокомерных с младшими чинами и ползающих перед теми, кого боятся; наконец, мой дорогой друг, чувствую: я совсем не гожусь для места, где теперь нахожусь, и менее того - для места, ожидающего меня в один из дней, для места, от которого я поклялся, так или иначе, отказаться.

Вот, мой дорогой друг, великий секрет, который так долго я медлил вам сообщить, и не вижу нужды советовать вам помалкивать о нем, потому что вы чувствуете, что эта штука может стоить мне головы. Я молил месье Жаррека, чтобы он не отдавал никому, кроме вас, а в случае, если не сможет этого сделать, сжег бы письмо.

Я много думал и внутренне спорил на сей счет, потому что, нужно сказать вам, этот план вошел в мои мысли даже до знакомства с вами, и у меня было время сделать выбор.

Наши дела невообразимо расстроены; грабят со всех сторон; все департаменты управляются плохо. Порядок, кажется, изгнан отовсюду, и империя только приумножает свои владения; так в состоянии ли один человек ею управлять, да еще противостоять злоупотреблениям? Это абсолютно невозможно не только для человека обычных способностей, как я, но даже для гения. Мною всегда руководил принцип: чем плохо делать, лучше не браться за дело; в силу этого принципа я и принял решение, о котором сказал вам выше. Мой план следующий: однажды отказаться от такого опасного места, а я не остановлю эпоху подобным отказом, и устроиться с женой на берегах Рейна, где я жил бы спокойно, как простой человек, черпая счастье в общении с друзьями, изучении природы.

Вы будете смеяться надо мной, вы скажете, что это химерический проект; в этом вы - сам себе хозяин; но ждите развязки, и, после нее, я позволю вам выносить суждение обо мне.

Знаю, что вы разбраните меня, но не могу поступить иначе, потому что спокойная совесть - мое первое правило, а она никогда не успокоилась бы, возьмись я за то, что выше моих сил.

Вот, мой дорогой друг, остается заверить вас: там, где я окажусь, счастливый или несчастный, на коньке или в нищете, одним из моих самых больших утешений будет ваша дружба ко мне, и, поверьте, моя дружба к вам кончится только с моей жизнью.

Прощайте, мой дорогой и истинный друг; в ожидании одно лишь смогло бы прибавить мне счастья, это - увидеть вас.

Моя жена передает вам тысячу пожеланий; все ее мысли созвучны моим.

10 мая 1796 года

Александр».

Это письмо написал, как он сам отзывается о себе, отнюдь не гений, но человек с честным сердцем, напитанный, главным образом, философскими идеями XVIII века. А особенность той эпохи состояла в том, что философы были честолюбивы, как императоры, императоры же были скромны, не скажу, как философы, но в такой степени, в какой хотелось бы видеть скромными философов. Если Александру и, правда, удалось вложить свое сердце в грудь князя Кочубея, благодаря письму, что вы только что пробежали глазами, дорогие читатели, то вы должны понять, чего ему стоило продолжить дорогу отца, убитого над ним, этажом выше, отца, крики которого он услышал каким-то образом, и даже агонию, до последнего содрогания, хотя их разделяло перекрытие между этажами. Тем не менее, потом он оставался на троне. Было ли это самопожертвованием во имя народа? Были ли это такие чары власти, что, когда поднесли кубок к губам, нужно было его опустошить, несмотря на горечь по кромке и осадок на дне?

Мы увидели в письме царевича, что в 19 лет он говорил о своей жене и тяге к семейному уединению, разделяемой ею. Оно было бы для бедной императрицы большим счастьем, так как едва брачная корона на ее голове потускнела, она обратилась в корону с шипами. В возрасте еще молодой женщины она уже выглядела старой супругой, тогда как император, напротив, долго оставался пригожим и всегда неверным.

И потом, как все чувственные люди, Александр по сути был добрым и испытывал глубокое отвращение к тому, чтобы карать. Мы видели, как Пушкин нанес самое тяжкое оскорбление, какое можно разом нанести и величию трона, и чувству сыновней любви, - бросил к ногам Александра оду на его воцарение, «Оду вольности», и в наказание был выслан из Санкт-Петербурга и водворен на жительство к отцу.

Правда, Александру оставалось заставить всю эту молодежь извинить его за восшествие на трон, несмотря на позицию, изложенную в письме, написанном князю Кочубею. Позднее увидим, к каким ужасным последствиям привело письмо, которое вышло из-под пера молодого философа. А пока проследим Александра не по политической - на то есть история, чтобы занести в протокол, чем ему была обязана Франция в 1814 году - но по его личной жизни. Точное представление, каков он был человек, дадут несколько анекдотов. Труднее дать такое же точное представление о нем, как об императоре.

Поделиться:
Популярные книги

Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович
Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Александр Агренев. Трилогия

Пустоши

Сай Ярослав
1. Медорфенов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Пустоши

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис
3. Вперёд в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 3

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Наследник в Зеркальной Маске

Тарс Элиан
8. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник в Зеркальной Маске

Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Самсонова Наталья
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.22
рейтинг книги
Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Матабар. II

Клеванский Кирилл Сергеевич
2. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар. II

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия