Из Парижа в Бразилию
Шрифт:
Однако тот сейчас же вскочил с проворством обезьяны. Все лицо его оказалось расшибленным в кровь, передние зубы выбиты и рот полон крови.
Весь хмель разом соскосил с него.
— Ладно, — произнес он, стараясь быть хладнокровным. — Перро очень силен. Посмотрим, как будет он вести себя у столба пыток… Перро убил много чиликотов. Перро ударил Отца Медицины. Перро умрет. Но сперва Отец Медицины снимет с него скальп…
И негодяй, желая напугать пленника, в чем, однако, ничуть не преуспел, измазал себе кровью палец и провел им вокруг головы канадца, обозначая линию, по которой должен пройти нож.
Но вдруг по всему лагерю пронесся страшный вой. Вся негодная орда чиликотов испуганно, отчаянно взвыла, подняла кверху руки и попадала ниц на землю.
С неба валилась какая-то, огромная пылающая масса, осыпая чиликотов огненным дождем…
Глава V
Воздушный шар на буксире парохода. — Жака опять обирают. — Последний доллар. — Читатель узнает о том, что монгольфьер Жака нагревался керосином. — Между потоплением и пожаром. — Без якоря. — Над поляной. — Жак узнает друзей. — Как спуститься на землю? — Отчаяние и героизм. — Умышленный поджог шара. — Ужас Отца Медицины. — Освобождение. — Появление краснокожих. — Битва. — Скальп. — Перро забавляется. — Поражение чиликотов. — Не все янки похожи друг на друга. — Лошади прерий.
– Эй, Джентльмен! Эй!
— Эй! На корабле! Эй!
— Мы прибыли.
— Тем лучше. Я очень рад.
— Если вы желаете сойти на берег, то поторопитесь.
— Отлично, капитан, мне только этого и надо. Покличьте-ка сюда двух человек, чтобы они взялись за канат и притянули шар к палубе.
— Нет.
— Как нет? Отчего?
— У меня пассажиры высаживаются сами, матросы им не помогают. Они переходят по трапу на пристань и засим прощайте.
— А багаж?
— Багаж помещается в трюме. Его выгружают при помощи эллинга {Место на берегу со специально устроенным наклонным фундаментом.}.
— Мой шар — тоже багаж.
— По-вашему, да, а по-моему, нет. Я считают багажом только то, что помещается в трюме или на палубе.
— Не висеть же мне тут до второго пришествия, согласитесь сами. Вам поневоле придется помочь мне спуститься.
— Конечно, я и сам не желаю, чтобы вы висели тут до второго пришествия, но помогать вам спуститься все-таки не намерен.
— Но ведь это низкая ловушка! Подлое предательство!
— Потише, джентльмен, потише. Я условился довезти вас от Ситки до устья реки Стикена за десять долларов. Обязательство свое я выполнил: вы доставлены к месту. Большего от меня вы не вправе требовать. Поэтому не угодно ли вам сойти с корабля наравне с другими пассажирами.
— Вы, я думаю, сами видите, что мне невозможно сойти без вашей помощи.
— Эта помощь стоит доллар.
— Я заплачу вам доллар.
— И, конечно, вперед.
Услыхав это невозможное требование, Жак страшно рассердился, но делать было нечего, пришлось подчиниться и дать себя обобрать, что называется, до нитки.
— К счастью, у меня есть еще доллар, — пробормотал Жак про себя. — Единственный, последний.
— Вы слышали, джентльмен? — снова заговорил янки. — Платите вперед, или я обрежу ваш канат и вы улетите прочь.
— Выходит, я должен вам верить на слово, а вы мне нет. Есть ли тут справедливость?
— Есть. Не вы мне нужны, а я вам. Если когда-нибудь наши роли переменятся, я вам тоже буду платить вперед.
— Хорошо. Будь по-вашему.
С этими словами Жак вырвал лоскуток подкладки у своей шубы, завернул в него монету и, тщательно прицелившись, кинул свой последний доллар вниз на палубу парохода.
Но он забыл принять в расчет качку.
Несмотря на то, что волнение в устье реки было невелико, маленький пароходик так и прыгал на своем якоре. В тот момент, когда брошенная Жаком монета падала вниз, пароход, как на грех, накренило в противоположную сторону. Серебряный доллар звякнул о гладкую обшивку борта и, отскочив, булькнул в воду.
Этот плеск болезненно отозвался в ушах Жака.
Американец бесстрастно наблюдал за гибелью доллара.
— Этот не в счет, — сказал он своим хриплым голосом. — Давайте другой доллар, или я обрежу ваш канат.
— У меня больше нет денег! — крикнул ему Жак.
— Нет больше денег!.. В таком случае…
С этими словами негодяй, только что положивший в карман благодаря Жаку двести долларов, вынул ножик и одним ударом обрезал канат, которым шар был привязан к пароходу.
Бесчестного янки нисколько не тревожила участь человека, которому он был обязан кругленькой суммой.
Шар поднялся на значительную высоту, и ветер, по счастью дувший с запада, понес его к берегу. Тем не менее положение Жака было ужасным, и вот почему.
Еще когда он надувал свой шар, собираясь лететь на буксире парохода, он с удивлением и досадой обнаружил, что вместо тюленьего жира ему дали керосину.
Однако он все-таки поднялся в воздух, не предусмотрев того, что при малейшем сотрясении бутыль с керосином может опрокинуться и поджечь шар.
Ему ничего не оставалось, как продолжать полет в неизвестном направлении, рискуя каждую минуту сгореть.
Вдруг на своем пути он заметил одинокую факторию, затерявшуюся среди лесов. Ветер с моря нес шар прямо на нее. Для Жака это был шанс на спасение.
В одну минуту он открыл верхний клапан. Шар стал опускаться, но очень медленно. Если бы у Жака был якорь, он мог бы поручиться в успехе, тем более что и ветер был не очень сильный. Но теперь, без якоря, аэронавту, предоставленному на волю ветра, предстоял долгий и затяжной спуск.
Вот уже не более трех километров отделяло его от фактории. Плывя над зеленым лесным массивом, воздушный шар держался на высоте около сорока метров.
Вдруг лес разом кончился. Взору Жака открылась широкая поляна, и на ней пестрая толпа людей, копошащихся и издающих какие-то дикие, звероподобные крики.
— Индейцы! — вскричал Жак. — Хорошо же я влип, нечего сказать. У них какая-то оргия.
Вслед за тем Жаку удалось разглядеть каких-то пленников, лежавших связанными на земле.
— А! Вот оно что! Теперь я понимаю, чего они беснуются: тут скоро прольется кровь.
Между тем шар подлетал все ближе и ближе. Вот он поплыл над группой людей, в одном из которых Жак с трепетом узнал Перро.