Из рода Свирх. Дикарка
Шрифт:
Я рывком поднялась из лохани, расплескав воду. Взяв с пола покрывало, завернулась в него, прошлёпала по полу босыми ногами и заглянула в спальню. Слава Лесной деве — Прол всё ещё спал, только повернулся на бок и подтянул колени к груди. У меня сразу от сердца отлегло. Подумав, что надо постирать свою грязную одежду, чтобы она высохла до утра, я вернулась к лохани. Комната освещалась только светом костра во дворе. Почему-то хозяйка его не тушила, наверное варила что-нибудь на завтра. Я отметила, что окна затянуты не бычьим пузырём, а чем-то более прозрачным, похожим на лёд. Но какой лёд может быть летом?! Подойдя к окну, я дотронулась до «льда». Он оказался чуть прохладным и твёрдым. Как интересно!
Неожиданно мимо костра прошёл Егрек. Я вздрогнула всем телом и отпрянула от окна. Меня прошиб ледной пот — даром, что мылась; сердце зашлось от страха. Показалось?!
Я вновь осторожно взглянула в окно и увидела ещё двух разбойников из банды Шэра. Они окружали дом.
«Нам конец!» — прожгла меня мысль.
Я схватила свои грязные вещи и сапоги. Метнулась было в спальню к спящему Пролу, но тут же поняла, что пока буду будить его и рассказывать, в чём дело — потеряю драгоценное время. Бросив на спящего спутника отчаянный взгляд, я выскочила из нашей половины дома и побежала в хозяйскую.
Женщину я нашла в кухне. Она сидела за чисто выскобленным столом и лушила горох. На стенах висели натёртые до блеска тазы и пучки травы. Перед окном горела лампада и стояла фигурка какой-то богини. Дрожа в лихорадке, я ворвалась в кухню и бросилась под стол. Хозяйка наклонилась, глядя на меня в крайнем изумлении.
— Пожалуйста! — зашептала я, захлёбываясь ужасом. — Спрячьте меня! Они нашли нас! Мы от них сбежали, но они здесь, вокруг дома!
— Кто они? — спросила женщина.
— Банда Шэра, — я подавилась слезами. — Они меня убьют и насадят голову на частокол! Умоляю вас! Спасите меня! Всю жизнь верна вам буду! Только не отдавайте меня им!
Входная дверь с треском распахнулась, дом наполнился грохотом сапог.
— Живо прячься под моё платье, — сказала хозяйка и приподняла подол.
Прижав к груди свои вещи, я забралась под её юбку-колокол.
Глава 28.1
Я ехала в дилижансе, который направлялся в Сеншай. За окнами тянулись зелёные луга, а в моей голове продолжал кричать Прол.Я не могла вытряхнуть его крики, как не старалась. Не помогало не закрывать уши руками, не жмуриться.
Голос Прола и слова, которые теперь всегда будут жить во мне и звучать, звучать, звучать...
«Ты хоть понимаешь, что я сделал?! Я пропал за тобой!»
...
Мои подозрения оказались верными: перед отъездом из деревни Прол украл общаг разбойников. Так что, охотились они больше за ним, чем за мной. Ворвавшись в дом, разбойники растолкали спящего Прола, обыскали его и нашли украденные теталы. Сидя под юбкой хозяйки, я слышала, как они спрашивают Прола обо мне.
Не получив ответа, Шэр пришёл на кухню. Хозяйка стояла у стола, опираясь широкими ладонями на засыпанную стручками гороха столешницу. Шэр прошёлся по кухне, посмотрел на своё отражение в висящем на стене начищенном до блеска тазу, погладил бороду и повернулся к хозяйке:
— С ним была рыжая девчонка, — сказал он. — Где она?
— Уехала, пока её мужчина спал. Мне показалось, они очень-то не ладили, — ответила женщина.
— Куда уехала?
— Не знаю. Я не вмешиваюсь в личные дела постояльцев.
— Понятно, — проронил Шэр.
Он набил полный карман гороха, вновь подошёл к тазу и сшиб его стены. Таз с грохотом упал на пол.
Я вздрогнула под платьем женщины и, скрючившись в три погибели, прижалась к её голым ногам.
Шэр сшиб следующий таз, потом перевернул стол. Хозяйка едва успела убрать со столешницы руки.
О, духи Леса! Лишь бы Шэр не заставил её сойти с места!
— Обыщите дом, — приказал главарь своим. — Перетрясите всё от подвала до крыши. Если девчонка здесь, вы должны её найти. А Прола ведите на улицу.
— Повезём домой? — спросил один из разбойников.
— Вот ещё, буду я его по империям таскать, — хмыкнул Шэр. — Тут за всё ответит.
Разбойники взяли у кого-то из соседей огромный котёл, наполнили его водой и поставили на костёр. Затем вывели Прола на улицу, раздели, связали и полночи варили, то остужая воду, то вновь доводя её до кипения.
Никто не пришёл на крики Прола: ни старейшина города, ни стражи. Жители соседних домов закрыли ставни и затаились в своих домиках-норках.
Разбойники перевернули в доме всё вверх дном и перебили всё, что билось, но хозяйку не тронули. Когда они ушли из кухниона пододвинула к себе табурет и осторожно села, расправив платье так, чтобы меня не было видно. Так мы и просидели посреди разрухи: я под табуретом, она на нём.
Всё это время меня не покидали две мысли. Первая: как жаль, что зерно яхменя спрятано у меня в зубе, а не у Прола! А вторая: до последнего вдоха Прол думал, что я воспользовалась его сном и убежала. Он не знал, что я здесь, в доме, сижу под душным платьем хозяйки и слушаю, слушаю, слушаю...
Однако всё, даже самое ужасное, когда-то заканчивается. Вот и разбойники уехали, оставив мёртвое тело Прола плавать в котле.
— Нужно достать его и похоронить, — сказала хозяйка, глухим, отстранённым голосом.
Затем подняла подол платья и обратилась ко мне:
— Выходи, они уехали.
Я на четвереньках выползла из-под юбки, хотела встать, но ноги отказали, и я растянулась на полу. Перед глазами вдруг замелькали яркие вспышки, будто я смотрела на костёр... А потом меня накрыла темнота...