Из вечности, через зависть, к бесконечности
Шрифт:
первосвященник ещё раз указал пальцем на пергамент, находящийся в руках писаря.
Не буду подписывать, – сказал Иуда потупив взгляд в пол.
Каиафа от такой выходки предателя даже опешил.
Зачем же ты тогда пришел к нам?
Что бы рассказать какие плохие люди ученики его, не любящие тебя.
Потратил наше драгоценное время и думаешь это тебе сойдет без наказанно?
Я не это хотел сказать.
Пером и чернилами не буду подписывать!
А чем же еще можно подписать документ? – удивился Каиафа.
Такой документ подписывают только кровью!
В следующее мгновение он схватил пергамент левой рукой, а правую руку поднёс ко рту.
Мгновение, и из прокушенного большого пальца руки на белый лист документа, упали крупные капли крови.
Иуда даже не поморщился от содеянного.
Прокушенным , окровавленным пальцем, он, на свободном месте, поставил, большой , жирный крест.
Вот так , будет правильно!
Кровавые документы, подписываются только кровью!
Документ он протянул Каиафе.
Каиафа брезгливо мотнул рукой в сторону писаря, что бы тот забрал пергамент.
Сейчас тебе дадут еды, ты передохнешь и с первыми лучами солнца покинешь город.
О нашем решении тебе сообщат, когда придёт время.
Иуда встал, поклонился первосвященнику и направился к выходу, где его уже поджидал стражник.
Каиафа окликнул его,– подожди, что ты хочешь в награду, за твоё усердие?
Иуда остановился, повернелся к Каифе,– ничего.
А в прочем !, – на лице предателя мелькнула дьявольская улыбка,– впрочем, я бы хотел, что бы мне заплатили сумму равную цене пятнадцати ослов!
Пятнадцати ослов, что за блаж такая?– переспросил Каифа.
Почему именно пятнадцати ослов, а не коней, или врблюдов?
Аааа, я кажется догадываюсь, что скрывается за этой цифрой.
Это ты про учеников Его, я правильно понял?
Да, я хочу получить за свое предательство, денежную сумму, равную цене его учеников!
Ты себя тоже посчитал в их цену?– с ехидничал Каиафа.
Я не стою и лепты, а вот они, такие ухоженные, такие умные, такие напыщенные, и такие трусливые, кое чего стоят.
Мы платим тебе не за них, нам, они не нужны, возможно, нам будет нужен Иисус Назарей, ну хорошо, это твоё дело.
Так во сколько же ты их оцениваешь?
Если Иуда попросит несколько талантов, то этой суммы ему никто не даст.
Наверняка найдутся те, кто будут готовы продать Его, вместе с его учениками, за меньшие деньги.
Если я попрошу совсем мало, то люди сочтут, что я сошёл с ума, предав своего Учителя за гроши.
И даже в этом вопросе нужна золотая середина.
Деньги , как только деньги, мне не нужны, но нужно мне другое, – Иуда осёкся на полуслове, не договорив фразу.
Тридцать сиклей, по два с небольшим за каждого,считаю будет для вас не накладно и справедливо, это стадо стоит этих денег.
Тридцать серебряников за Иисуса, унизительно мало учитывая Его Величие, но абсолютно справедливо как плата, такому человеку как я.
Ты просишь, тридцать серебрянников? , – задумался Каифа,– хорошо, ты получишь свои деньги, когда всё свершится.
А теперь иди, тебя призовут в нужный час.
Глава 14.
Ученики.
Уже три дня минуло с того дня, как Иуда покинул Иисуса.
Он знал куда будет лежать их путь и поэтому не слишком спешил их догонять.
Не торопливо шагал Иуда под палящим солнцем, по пыльной дороге петляющей меж холмов и гор, размышляя о свершённом предательстве.
Дорога по которой он двигался , тянулась на север, кое где пересекая Иордан.
Теперь он был не так уверен в правильности своего поступка, как это было ещё десять дней назад , когда он был обвинён учениками в воровстве денег из казны.
Именно это происшествие и послужило той, последней каплей, побудившей Иуду на предательство Иисуса Назарея.
Зависть, месть, и страстная любовь разрывало душу Искариота.
Что могло более унизить, оскорбить, учеников Его, чем наказание любимого Учителя ?!
Что могло сильнее всего отравить души их, чем предательство одного из приближённых учеников?
Зависть, месть, любовь и ненависть, всё перемешалось в разуме и душе Иуды, создав страшную смесь, взорвавшуюся предательством.
Меня , обвинили в краже двух динариев!
Меня, который трепетно берёг каждую лепту, для них же.
Ведь я мог брать столько денег, сколько мне было нужно, и никто не узнал бы об этом, но я этого не делал, по тому что, Он верил мне.
Кто считал жертвенные деньги, которые нам давали люди?
Ни кто, кроме меня.
Они специально нашли повод, что бы унизить меня перед Иисусом.
Поймали меня, с двумя монетами в рукаве.
Не для себя взял тогда я те монеты, не на удовлетворение своих прихотей и желаний, – так расковыривая в душе, саднящую рану обиды, он шёл по дороге, не обращая внимание на встречных людей, повозки, лошадей, обдающих его густой , дорожной пылью.
Фома, этот вечно сомневающийся глупец!
Увидел, как из моего рукава выпали два динария.
Нет , что бы спросит у меня один на один, для какой цели я взял их.
Хоть бы призадумался, как он делает это обычно, о том, что вся казна в моём распоряжении, воруй сколько будет душе угодно.
Так нет же, именно в тот момент ему понадобилось устраивать допрос, при Петре и Иакове.
Почему у тебя Иуда, из рукава выпали деньги?
Как могли они туда попасть?
А им, этим напыщенным, самовлюблённым шакалам, только дай повод, для обвинения меня во всех смертных грехах.