Из вечности, через зависть, к бесконечности
Шрифт:
Жизнь наложила свой отпечаток на мой облик, ведь я почти ровесник ему.
При этих словах, слеза выкатилась из его белёсого глаза и растаяла в морщинах не бритой щеки,– а сравните Его и меня?
Он чистый, свежий, тонкий и благородный, помеченный Богом, Он есть Сам Бог! Одухотворённый и счастливый , а я ? Низкий раб! Ничтожество не достойное даже Его взгляда! Болезни не покидают моё тело, лицо моё перепахала оспа, плуг невзгод, обид и унижений оставили глубокие борозды на нём, я старик и
Отец мой Симон, мать Амитай несчастная женщина, обманутая людьми и забытая Богом, я проклинаю моё детство и юность, я проклинаю мой отчий дом, я проклинаю весь мир! В моей жизни были белые полосы, но они были так коротки, словно песнь соловья, узки , как ремни на моих сандалиях, и мимолётные как весеннее цветение.
А чернь моего существования, бесконечна как дорога, глубока как горное ущелье.
Я был женат.
Жена моя , где то сейчас в поте лица добывает свой хлеб, детей мне не дал Бог и этим лишний раз подтвердил, что я проклят Им!
Тебе не приятно вспоминать своё прошлое?– спросил Каиафа,– тогда, достаточно,
Сядь на табурет и расскажи, что хотел поведать нам, о врагах наших.
Глава 12.
Продающий.
Иуда присел на край стоящего возле стола седалища, задумался на время, будто, что то припоминая, рот его искривился в злобной улыбке.
Пауза затянулась.
Вы не знаете кто такой Иисус Назарей?
Не слыхали о сыне плотника, из захолустной Галилеи, ставшего проповедником, мессией, пророком, приравнявшим себя к Богу?!
Не слышали о творимых им чудесах?
Ведь его слава сейчас бежит далеко впереди него! За Ним теперь ходят толпы страждущих по всему Израилю!
Вы не слышали об его учениках ?
Не ужели я, более известен чем, он?!
Всё это Иуда сказал как то залпом, с хитрым прищуром глаз.
По лицу Каиафы скользнула лёгкая улыбка, Анан всё время сидящий с потупленным старческим взором, бросил на Иуду быстрый взгляд, в котором можно было прочесть насмешливое пренебрежение сказанным.
Огненный свет светильников, осветил дьявольскую улыбку предателя, белёсый глаз застыл на месте, излучая из себя леденящий холод ненависти.
Правый, чёрный и глубокий как колодец, метался в глазнице из стороны в сторону, поглощая, пляшущее пламя светильника.
Слова полетели с его уст, как капли расплавленного свинца.
Я ненавижу их, этих хитрых, льстивых собак, лижущих пятки своему хозяину, за возможность получить толику знаний и припасть к его славе!
Они меня ненавидят и я им отплачу той же монетой!
Два динария, они меня обвинили в …– Иуда запнулся на полуслове.
А он, разве не видит , что я, самый преданный, самый любящий, самый покорный его ученик!
После этих слов, Иуда с силой ударил кулаком по своей ноге, словно хотел убить всех ненавистных одним ударом.
Теперь у него много учеников, в каждом городе толпы людей кричат ему,
осанна и славят его!
Страждущие бродят за ним по дорогам, познавая несомую им Истину, но в избранных, с кем делит Он кров, еду и ночлег, их пятнадцать.
Пятнадцать? – переспросил Анан, – а разве не двенадцать?
Пятнадцать, теперь пятнадцать.
Андрей, Иоанн, Иаков, Петр, Филипп, Варфоломей, Фома, толстяк Матфей , Иаков Алфеев, Фаддей , Симон, последними были обласканы, Павел, Варнава и Иаков, есть ещё среди приближённых, две женщины, бывшая блудница Мария Магдалина и Мама Иисуса.
Оооо, что это за люди, людишки!
Все ничтожны, кроме его матери.
Все они не достойны учителя!
Они трусливы как шакалы и разбегаются в разные стороны, как только кто то замахнётся на них палкой!
Они любят Его? – перебил речь Иуды , Анан,– разве они, не готовы отдать за учителя свои жизни?
Они говорят , что любят, ученики всегда любят учителя, пока тот жив, и нужен им.
А когда учитель умирает , они сами становятся учителями и быстро забывают про того , кто дал им знания и наставил на путь истинный.
Они трусливы и не могут защитить его!
Их поведение говорит против них, не единожды большинство учеников бросало его, в трудных ситуациях.
Послушайте , что это за люди.
В одном селение, недалеко от города Тира, народ собрался, что бы услышать его проповедь.
Иисус прочёл её божественно, словно сам Всевышний говорил Его устами.
Большинство людей плакали, кланяясь ему в ноги и целуя следы его ног.
Но нашлись те, которые пришли в ярость от услышанного, начали кричать и обличать его во лжи и обмане.
Они кричали , что Назарей одержим бесом, что призывает он к хаосу и разрушениям, не каждому человеку дано правильно понять его истину!
Уже руки многих схватились за каменья, те, кто только что плакал и припадал к стопам Его, разбежались в разные стороны, многие остались стоять безгласно.
Побежали и ученики, только Петр , Иоанн, да я, остались рядом с учителем.
Страшно испугавшись за жизнь Иисуса, я застыл на месте, подобно сухому пню, не зная, что делать.
Он ждал своей участи, смиренно опустив глаза, ни слова в своё оправдание, ни звука мольбы о пощаде не слетело с его уст.
Меня охватил безумный страх за него, нужно было срочно, что то предпринять, что то сделать, чтоб оградить его от нависшей беды.