Из вечности, через зависть, к бесконечности
Шрифт:
По кости из её рта, на пыль дороги, текла обильная тянущаяся слюна.
Некоторое время, они смотрели друг на друга не мигая.
Иуду испугал её взгляд и большие торчащие клыки, он вскинул в верх свою палку, собака взвизгнув метнулась в сторону, видимо хорошо зная, что может последовать за этим жестом.
Кость выпала из её пасти, в пыль дороги.
Поджав хвост, она опрометью бросилась в кусты, из которых ещё некоторое время назад вылезла.
Иуда не ожидал, что такая не маленькая собака, так трусливо поведет себя.
Ему вдруг захотелось обласкать её, погладить по густой шерсти, вернуть кость.
Он начал подзывать собаку, присев на корточки.
Собачка, собачка, милая собачка, иди , я не причиню тебе вреда, – звал он, – прищёлкивая языком и махая костью.
Через некоторое время, в кустах, опять что то зашевелилось, затрещало.
И к его ногам, на полусогнутых лапах, припав животом к земле, с широко открытой пастью, поджав хвост, подползла псина.
Она заискивающе смотрела в глаза мальчика, как бы говоря, – отдай пожалуйста мою кость, я страшусь тебя.
Иуда протянул, улыбаясь, собаке её добычу левой рукой, а правой погладил её по загривку, но в следующее мгновение псина вцепилась в кость, сильно прикусив его палец.
Кровь полилась из пальца тонкой струйкой.
Собака учуяв во рту сладкий вкус человеческой крови, ещё сильней прикусила то что держала в пасти, начав рваться в сторону.
Иуда взвыл от боли и неожиданности, он думал , что пёс должен быть благодарен за его поступок, за его доброе намерение вернуть утраченное.
Что делать? Что делать? Что делать?– стучало в висках мальчика.
Он в очередной раз был жестоко обманут в своих ожиданиях, он не учёл , что зверь не понимает добрых намерений человека, но почуяв кровь действует инстинктивно.
Правая рука Иуды схватила палку лежащую возле его ног и через мгновение её крепкий и тяжёлый ствол, c силой заходил, по спине , голове , ногам собаки.
Оторопь и боль парализовали пса, но он всё продолжал держать свою добычу в зубах, сладость крови отуманила его разум.
От боли, пёс только подскакивал на задних лапах, дёргал головой, пытаясь вырвать кость из держащей её руки.
Боль, обида накопленная за утро, вид крови, привели Иуду в бешенную ярость.
Он бил собаку пока она держала свою добычу в зубах, он бил её и когда она отцепилась и бросилась хромая, в ближайшие кусты.
Он бил и бил её, пока она пыталась с перебитыми задними ногами, скуля и лая, продраться сквозь них.
Накопленная злоба, обида на весь мир, унижения отца, всё это выплеснулось на бедного пса.
Лай , визг, вой стихли так же быстро как и начались, тишина воцарилась на месте кровавого побоища, и только кузнечики стрекотали в траве, да откуда то доносилась мерное уханье удода.
Пёс лежал в зарослях сухой травы.
Тяжёлое, редкое дыхание вздымало его бока.
Ртом у него сочилась кровь, встать он уже не мог и только слегка приподняв голову косился на своего мучителя, левым затёкшим глазом.
Иуда весь взмокший, пыльный, окровавленный, дрожащий, стоял над собакой тяжело дыша, он держал увесистую палку впереди себя , словно меч.
Протяжный вой вырвался из глотки пса, он был так мучителен, что вызвал у мальчика жуткий страх.
Испуг, боль, злоба и обида, подростка, на весь окружающий его мир, усилила убойную мощь тяжёлой и крепкой палки многократно.
Добить, добить тварь!, – решил Иуда, – отомщу хоть этой дрянной собаке, за все!
Ещё три удара по голове и всё затихло окончательно, бок больше не вздымался, глаз только что, смотрящий с мольбой, вытек из глазницы и только задние ноги подёргивались , словно хотели убежать куда то.
Пёс затих окончательно.
Ноги Иуды подкосились от пережитого и содеянного, он обессилено упал в траву и долго тяжело дыша, лежал рядом с убитым им псом, вглядываясь в синеву неба и летящие по нему белые облака.
Глава 11.
Предательство.
Путник шёл не глядя по сторонам.
Он не видел дороги, а лишь угадывал направление движения.
Воспоминания прошлого застилали его глаза и кубарем катились перед ним по иссиня – серой пыли.
Многие из них были тяжки и ненавистны и поэтому их не хотелось впускать в разум, в этот неурочный час.
Душа требовала другого…
В памяти всплыло одно прекрасное видение, которое бальзамом легло на истерзанную его душу, это воспоминание о первой детской любви.
Соседская девочка, была так красива и мила!
До десяти лет она жила по соседству с ним.
Её родители позволяли ей поучаствовать в безобидных играх детворы с одной улицы.
Шло время, он узнал , что её зовут Мария, она знала, что он соседский мальчишка по имени Иуда.
Как то, он, бродя по базарной площади увидел её, идущей в сопровождении отца.
Они остановились возле лавки с женскими безделушками .
Отец девочки переговорил с купцом и тот стал подавать некоторые изделия, для примерки девочкой.
Они прикидывали украшения к её лицу, шее, ушам, а Иуда словно заворожённый спрятавшись за корзинами с финиками, соседней лавки, зачарованно наблюдал за процессом примерки.
Каждое украшение, оттеняло и дополняло её юное очарование.
Первая любовь поразила его словно молния, войдя в его сердце на всю жизнь.
Иуда не мог оторвать глаз от Марии !
Как странно ,– думал он, тараща глаза из за корзин, в её сторону, – что я, раньше не замечал , что она так красива!
Она подобна розе , окроплённой утренней росой, глаза её выразительно прекрасны, а душа словно чистейший ручей, сбегающий с гор!