Из внешнего мира
Шрифт:
Зелгадис принялся массировать голову Амелии, прикасаясь осторожно, едва-едва. И получил в ответ благодарную улыбку.
Амелия расслабилась, под его пальцами боль немного отступила, уползла куда-то вглубь черепа и затаилась до лучших времен. Зелгадис сам не заметил, как начал тихо напевать себе под нос, двигая рукой в такт мелодии. Его низкий, немного монотонный, но мягкий голос убаюкивал Амелию, качая на волнах. Зелгадис не знал колыбельных, поэтому спел старинную балладу о своенравной принцессе, которая мечтала стать рыцарем
Вскоре Амелия крепко заснула и вдела во сне сверкающие замки с полощущимися на ветру яркими флагами.
Твари в эту ночь не напали, и даже не выли, но дежуривший у костра Зелгадис все время ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Не враждебный и не добрый. Просто взгляд. Так бы, наверное, мог смотреть ученый на пойманное насекомое.
Утром Амелия проснулась свежей и отдохнувшей.
– Ух, хорошо, - проговорила она, сладко потянувшись.
– Я и не знала, что ты так здорово поешь, Зел. А если бы не заболела, то и не узнала бы. Скрытный ты наш.
Она слегка ткнула Зелгадиса локтем в бок.
– Что еще я о тебе не знаю?
Хмыкнув, он таинственным голосом сообщил:
– Много всяких секретов.
– Которые ты, конечно же, не раскроешь?
– Амелия хитро прищурилась.
– Конечно, нет, иначе мне пришлось бы сразу убить тебя для сохранения тайны.
– Ну, я обещаю не приставать с расспросами, если ты еще как-нибудь споешь для меня. Например, когда мы вернемся в Сейрун.
Когда вернемся... Зелгадис проглотил ком, вдруг вставший поперек горла, и ответил вовсе не отказом, как собирался.
– Договорились.
– И я смогу аккомпанировать тебе, - продолжала мечтать Амелия, шагая вперед по тропинке легкой пружинистой походкой. Ей даже захотелось напеть ту мелодию, которую она услышала вчера.
– На чем же это?
– Зелгадис насмешливо вскинул бровь.
– На бубне?
– Почему сразу на бубне?
– Не представляю, на чем ты еще можешь играть.
– Между прочим, я немного играю на пианино. Музыка один из обязательных предметов в программе воспитания любой знатной барышни. Так то.
– И кто после этого говорит о секретах? Барышня, ха!
– Эй, эй, что за тон?!
День прошел без приключений, Зелгадис мог бы даже назвать его приятным: Амелия весело болтала, он ее поддразнивал. Будто бы не было ни Азерет, ни борделя в Медиго.
Нападения не случилось и в эту ночь. Казалось, на склоне горы вообще не осталось живых существ, кроме Зелгадиса и Амелии. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Только ветер шелестел листвой, да поднимал пыль с тропинки.
На четвертый день пути перед друзьями предстало первое серьезное препятствие: почти отвесная стена, заканчивающаяся широким козырьком, который нависал над тропой и не позволял разглядеть, что находится выше. Они попробовали пройти влево, но через несколько метров натолкнулись на широкий разлом. То же самое - с другой стороны от тропы. Похоже, выбора не было - местный хозяин горы очень хотел, чтобы его гости (подопытные?) преодолели стену.
Зелгадис попробовал взлететь, но, видимо, хозяин не дозволял полеты в своих владениях.
– Я заберусь туда и скину тебе веревку, - объявил Зелгадис.
Амелия покорно кивнула, сомневаясь, что сможет преодолеть такой подъем сама.
– Будь осторожен, нам некуда торопиться.
– Я всегда осторожен, ты же знаешь.
Зелгадис подошел к стене, поставил ногу на первый выступ, нащупал рукой второй. Так он начал медленно продвигаться вверх. Амелия не спускала с него глаз. Сердце замирало в груди каждый раз, когда ей казалось, что Зелгадис потерял равновесие или не может найти новый выступ. Но пока ему везло. Он поднимался легко и даже не запыхался, когда достиг потолка козырька. Только пальцы немного покалывало от напряжения.
Подумав, что не должна просто так топтаться на месте, когда ее друг подвергается опасности, Амелия попыталась придумать, как бы смягчить его падение, если он все-таки не удержится на стене. Она понимала, что не сможет, как какой-нибудь бравый герой из ее любимых легенд, поймать Зелгадиса на руки. Он просто расплющит ее своим весом. Амелия оборвала ветки у ближайших кустов, сложила их в кучу и накрыла одеялом. Это должно было послужить жалкой заменой спасательного матраса. Амелия расположила свое творение под козырьком и приготовилась в любой момент действовать.
Распластавшись на стене, Зелгадис отдыхал. Он чувствовал себя пауком, расплющенным тапочкой.
Теперь предстояло самое сложное. Пролезть по горизонтальному козырьку, держась на одних руках. Зелгадис уцепился за один уступ, затем за другой и отлепился от стены. Теперь он повис на руках.
Вдруг прозвучал едва слышный треск. Камень под пальцами Зелгадиса предательски рассыпался.
Амелия среагировала мгновенно: подхватила матрас и перетащила его точно на то место, над которым завис Зелгадис.
Плечо едва не вывернулось из сустава, когда весь вес оказался на одной руке. Но Зелгадис быстро пришел в себя, нащупал другой рукой следующий выступ. Так он и продвигался вперед. Скользил ладонью по камню и быстро нащупывал новый выступ. Отрывал вторую руку. Нащупывал выступ. Главное держаться. По спине градом катил пот, в ушах звенело. Начали болеть мышцы на предплечьях, Зелгадис уже не чувствовал несколько пальцев на правой руке. В какой-то момент он подумал, что просто не сможет больше пошевелиться. Как же просто было бы разжать пальцы и полететь в низ. Разбиться и закончить мучения. Возможно, если бы он был один, он бы и поддался соблазну. Но Зелгадис понимал, что от его усилий зависит не только его жизнь. Он должен постараться ради Амелии.