Из 'Записок Желтоплюша'
Шрифт:
– Милорд, к вам сын и невестка.
– Ну и что?
– говорит милорд спокойно.
– Как? Мистер Дьюсэйс?
– спрашивает миледи и вскакивает с видом испуга.
– Да, душенька, мой сын, но ты не тревожься. Чарльз, скажи, что мы с леди Крэбс рады принять мистера и миссис Дьюсэйс; и пусть извинят, что мы их примем en famille {По-домашнему (франц.).}. Сиди, сиди, мое сокровище, и не волнуйся. Шкатулка с документами при тебе?
Миледи указала на большую зеленую шкатулку - ту самую, откуда она доставала когда-то бумаги, чтобы показать Дьюсэйсу, - и передала милорду золотой ключик.
Милорд не встал, а курил себе как ни в чем не бывало (разве что побыстрей); миледи тоже сидела с гордым видом. Входит Дьюсэйс - левая рука на перевязи, на правой повисла жена, и в ней же он держит шляпу. Он очень бледен и словно бы испуган, а бедняжка жена прячет лицо в платок и горько рыдает.
Мисс Кикси, которая тоже была тут (я о ней не упомянул, потому что она у нас в доме как бы не считалась), тотчас подходит к миссис Дьюсэйс и протягивает руки, - у старой Кикси было доброе сердце, честь ей за это и хвала! Бедная горбунья с воплем бросается в ее объятия, истерически рыдая. Я вижу, что сцены не миновать, и, конечно, оставляю в двери щелку.
– Добро пожаловать в Сен-Клу, мой мальчик, - говорит милорд громко и приветливо.
– Ты думал, что обвенчался тишком, плут ты этакий? Но мы все знали, мой милый, мы все знали, не правда ли, душенька? А наш секрет мы сумели сохранить лучше, чем вы хранили ваш.
– Должен признаться, сэр, - отвечает с поклоном Дьюсэйс, - я действительно не подозревал, что удостоюсь счастья обрести мачеху.
– Вот именно, не подозревал, проказник ты этакий!
– говорит милорд, хихикая.
– Как видишь, старого воробья на мякине не проведешь, не то что молодого. Но вот мы наконец все женаты и счастливы. Садись, Элджернон, давай покурим и потолкуем обо всех превратностях минувшего месяца. А ты, душенька, - говорит милорд, обращаясь к миледи, - ты, надеюсь, не сердишься на беднягу Элджернона? Пожми ему руку (усмешка).
Но миледи встает и говорит:
– Я уже сообщала мистеру Дьюсэйсу, что не желаю его больше видеть. Не имею причины менять свое решение.
– И с этим выплывает из комнаты, в ту самую дверь, куда Кикси увела бедную миссис Дьюсэйс.
– Что поделаешь?
– говорит милорд.
– Я надеялся, что она тебе простила, но мне все известно, и надо признать, ты поступил с ней жестоко. Гонялся за двумя зайцами, а, проказник?
– Как, милорд? Вам известно, что произошло между мной и леди Гриф... то есть леди Крэбс - до нашей ссоры?
– Отлично известно. Ты за ней ухаживал и почти влюбил в себя, потом дал ей отставку, польстясь на деньги, а она в отместку подстроила так, что тебе отстрелили руку. Кончено теперь с игрой в кости, а, Дьюсэйс? Не можешь больше sauter la coupe? {Встряхивать стаканчик (франц.).} На что же ты думаешь жить?
– Ваша светлость весьма участливы, но я бросил игру навсегда, - говорит Дьюсэйс и темнеет в лице.
– Да неужели? Так, значит, "Бенедикт - примерный человек"? Час от часу не легче. Уж не собираешься ли ты в пасторы, Дьюсэйс?
– Милорд, нельзя ли быть немного серьезней?
– Серьезней? A quoi bon? {К чему? (франц.).} Впрочем, я совершенно серьезно удивлен, что ты мог выбирать любую
– Позвольте, в свою очередь, спросить вас, отчего вы не побрезговали взять в жены женщину, у которой только что был роман с вашим сыном? говорит Дьюсэйс, свирепея.
– И ты еще спрашиваешь? Я задолжал сорок тысяч фунтов, в Сайз-Холле описано все имущество, кредиторы захватили все мои земли до последнего акра, - вот почему я на ней женился. А ты думал, по любви? Леди Крэбс - женщина хоть куда, но она не дура - она вышла за мой титул, а я женился на ее деньгах.
– В таком случае, милорд, незачем спрашивать меня, почему я женился на ее падчерице.
– Вот так незачем! Я спрашиваю, на что вы будете жить? Пяти тысяч фунтов Докинса навек не хватит, а что потом?
– Как же так?.. Да нет, не может быть!
– Тут Дьюсэйс теряет терпение и вскакивает.
– Не станете же вы утверждать, что у мисс Гриффон нет состояния, нет десяти тысяч фунтов годового дохода!
Милорд вложил в рот новую сигару. Закурив ее, он спокойно сказал:
– Да, конечно, у мисс Гриффон было десять тысяч годовых.
– Было, значит, есть. Не истратила же она их за неделю!
– Сейчас у нее нет ни пенса: она вышла замуж без согласия мачехи.
Дьюсэйс опустился на стул. Никогда я не видел такого отчаяния, какое выразилось на лице несчастного. Он корчился, скрипел зубами, рвал ворот у сюртука и бешено размахивал обрубком руки, а потом закрыл им бледное как мел лицо и заплакал в голос.
Страшно, когда мужчина плачет! Ведь прежде, чем прорвутся наружу слезы, надо рвануть его прямо за сердце. Милорд между тем курил сигару и продолжал:
– Милый мой, у нее нет ни шиллинга. Я думал оставить тебе твои четыре тысячи. На них ты мог бы как-нибудь прожить, скажем, в Германии - там дают из пяти процентов, и кредиторы тебя не нашли бы. Там тебе с женой хватило бы и двухсот фунтов в год. Но леди Крэбс и слышать об этом не хотела. Ты ее оскорбил, она попыталась тебя убить, но не сумела; тогда она решила пустить тебя по миру - и это ей удалось. Должен признаться, что арест устроил я; я же подал ей мысль купить твои опротестованные векселя. Она их скупила за бесценок, а когда ты по ним заплатил, нажила на этом две тысячи фунтов. Конечно, отцу больно, когда арестовывают сына, но que voulez-vous? {Что вы хотите? (франц.).} Я оставался в стороне, это она хотела тебя разорить. А так как надо было непременно женить тебя прежде, чем мог жениться я, то я хлопотал за тебя перед мисс Гриффон и, видишь, - устроил твое счастье. Ах, пострел! Думал провести старика отца? Но ничего. Сейчас подадут завтрак. А пока кури и вот выпей сотерна.
Дьюсэйс, выслушав все это, вскочил как ужаленный.
– Не верю!
– закричал он.
– Это дьявольская ложь! Все это твои лживые выдумки, старый мерзавец, и кровожадной шлюхи, на которой ты женился. Не верю! Покажите мне завещание. Матильда, Матильда!
– хрипло закричал он, распахивая дверь, в которую она вышла.
– Спокойней, мой мальчик. Ты раздражен, и я тебе сочувствую. Только не ругайся; поверь мне, это бесполезно.
– Матильда!
– снова крикнул Дьюсэйс, и бедная горбунья появилась, дрожа, а за ней - мисс Кикси.