Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки
Шрифт:
От Баян-гола верст на 25 местность имела солончаковый и болотистый характер; там, где соли в почве было меньше, а ключей больше, росла хорошая кормовая трава и кочевали монголы. Затем появились сыпучие пески, сложенные ветрами, как обыкновенно, в более или менее высокие гряды или холмики и местами поросшие саксаулом.
Болото Иргицык. В северной окраине тех же песков лежит обширное ключевое болото Иргицык, через которое протекает р. Балган-тай-гол принимающая далее к западу название Булунгир-гола. Это тот самый Булунгир, который мы переходили в конце августа 1879 года и по которому в низовье залегают обширные площади голой лёссовой глины, совершенно гладкой и твердой, словно утрамбованной.
На Иргицыке множество ключей с прекрасной водой; возле них растет густой, тростник. Остальная же площадь болота покрыта травой, представляющей для Цайдама отличное пастбище; но монголы здесь не живут из-за опасения разбойников-оронгын.
Местность на Иргицыке повышается против Баян-гола на 500 футов; притом по пути к Куку-нору это уже последнее из цайдамских болот. Здесь встречаются и последние цайдамские фазаны (Phasianus vlangalii), за которыми мы специально охотились на дневке, проведенной на Иргицыке. Кроме того, били зимующих здесь кряковых уток, но прилетных птиц еще не было видно, хотя утром 4 февраля уже слышался голос турпана. В ключевых ручьях, свободных от льда, водилось много рыбы (Schizopygopsis stoliczkai), прошедшей осенью добытой нами и в Баян-голе. Маленьким сачком, имевшим не более фута в диаметре обруча, В. И. Роборовский с одним из солдат наловил теперь в какой-нибудь час 19 экземпляров этих рыб. Некоторые из них имели длину большую, нежели поперечник самого сачка, и держались в таких мелких и узких ключиках, что при ловле можно было стоять на обоих берегах, не слишком даже расставивши для того ноги.
Встречные горы. Постоянно пыльная атмосфера мешала ясно видеть как горы восточной окраины Цайдама, так и те, которые стояли впереди нас. До этих последних уже было недалеко. Еще два перехода — и Цайдам остался позади. Впереди же нас встал невысокий узкий хребет, составляющий отрог Южно-Кукунорских гор, или, верней, той их части, которая тянется по южной стороне Дабасун-гоби. Впрочем, с этими горами описываемый хребет связывается лишь седловиной невдалеке к востоку от ключевого ручья Гашун, где лежал наш путь. Перевал здесь почти незаметен; сами горы состоят из конгломератов; в верхних частях ущелий северного склона виднелись небольшие хвойные леса и кое-где лежал снег. К западу от ручья Гашун описываемый хребет продолжается верст на восемьдесят и довольно резко оканчивается в бесплодных песчано-глинистых равнинах, протянувшихся к озерам Тосо-нор и Курлык-нор. Длинным рукавом залегает восточное продолжение тех же равнин по северную сторону только описанных гор — между ними и хребтом Южно-Кукунорским. В восточной своей части эта довольно узкая равнина делается сильно солончаковой, и здесь находятся два порядочных соленых озера — Сырхэ-нор и Дулан-нор.
Дулан-кит. Между ними лежит путь к кумирне Дулан-кит, расположенной в Южно-Кукунорских горах. На этом пути, близ р. Дулан-гол, выстроена небольшая хырма; возле нее обрабатываются и засеваются ячменем несколько десятин земли. В Дулан-ките имел некогда свое пребывание кукунорский ван, а теперь жил тосолакчи, временно исполнявший обязанности умершего вана. Тосолакчи этот оказался старым знакомцем и вскоре приехал к нам; между прочим, он уверял, что дважды посылал мои письма в Синин, но их оба раза возвратили по приказанию амбаня.
На дневке, проведенной возле Дулан-кита, как и в пройденном Цай-даме, к удивлению, нас весьма мало беспокоили монголы; наоборот, они как будто старались избегать нас. Между тем, в первое мое здесь путешествие не было отбоя от посетителей, приходивших нередко с самыми нелепыми желаниями — то вылечиться от неизлечимой болезни, то помолиться на невиданных людей. Теперь ничего подобного не случалось; вероятно, вследствие запрещения местного начальства вступать с нами в близкие сношения, а также оттого, что при первом путешествии в этих краях мы являлись диковинкой, на которую интересно было хотя поглазеть. Теперь же интерес этот стушевался, тем более, что тогдашние молельщики, вероятно, на опыте познали, что особенных благ от моления на нас получить нельзя.
Но всего отраднее было нам встретить на горах возле Дулан-кита обширные леса, которых мы не видали от самого Тянь-шаня, т. е. в продолжение более девяти месяцев своего путешествия. Леса эти росли в полосе от 11 500 до 12 500 или, быть может, даже до 13 000 футов абсолютной высоты и состояли из древовидного можжевельника, называемого монголами арца (Juniperus pseudo Sabina), а также из тяньшанской ели (Abies Schrenkiana). То и другое дерево достигают здесь от 6 до 10 сажен высоты при толщине ели в 1 фут, а можжевелового дерева в 2 фута. Тотчас отправились мы в эти леса на охоту, но снег лежал здесь на 1/ 2фута и более глубины; в сугробах же на 2–3 фута. Птиц никаких не было видно; только высоко в облаках снежные грифы, у которых теперь наступил период спаривания, гонялись за своими самками. Зверей также мы не видали, хотя, по уверению монголов, здесь водятся маралы и кабарга.
Южно-Кукунорский хребет. Хребет Южно-Кукунорский, где мы теперь находились, возникает, как уже было говорено в восьмой главе, мелкими глинистыми холмами в северном Цайдаме, восточнее озера Бага-цайдамин-нор. Направляясь отсюда к востоку, новый хребет скоро крупнеет и на меридиане озера Курлык-нор поднимается, быть может, до 16000 футов над уровнем моря. Далее, с немного разве меньшей высотой (нигде не достигая пределов вечного снега), описываемые горы тянутся в прежнем восточном направлении к озеру Куку-нор, и сплошной стеной окаймляют весь южный берег этого озера; затем, мельчая в своих размерах, уклоняются на юго-восток и оканчиваются, упираясь в северный изгиб Желтой реки. В самой средине общего протяжения Южно-Кукунорских гор от них отходит с юга крупная ветвь, которая тянется параллельно главному хребту и окаймляет обширную промежуточную равнину, известную под названием Дабасун-гоби.
В западной своей половине Южно-Кукунорский хребет, склоны которого вообще везде круты, отделяется от Нань-шаня долиною Бухайн-гола и широкой полосой холмов, залегающих вверх по этой долине. Притом в той же западной части описываемые горы более дики, скалисты и бесплодней, нежели в своей части восточной. Здесь, на северном склоне главного хребта, все скаты луговые или поросшие кустарниками; скалы же, состоящие всего чаще из серого известняка и серого гнейса, обставляют обыкновенно лишь ущелья и только изредка появляются на вершинах и боках гор. Летом, в период дождей, много воды в виде ручьев и речек; наоборот, в западной части Южно-Кукунорского хребта и даже в восточной половине на южном склоне к Дабасун-гоби воды гораздо меньше.
Если следовать с запада, то первый лес на описываемых горах появляется на меридиане озера Курлык-нора. Лес этот состоит из древовидного можжевельника, или арцы — классического дерева для гор Центральной Азии. В средней части Южно-Кукунорского хребта можжевеловые леса густеют, и в них появляется тяньшанская ель (Abies Schrenkiana), сначала в небольшой примеси, а затем местами делается преобладающей породой, в особенности на северных склонах ущелий. Еще восточней те же леса пропадают и заменяются кустарниками (Garagana jubata, Potentilla fruticosa. Spiraea mongohca? Salix sp.) [456] , свойственными альпийскому поясу восточного Нань-шаня. Эти кустарники растут всего более на северном: склоне восточной части Южно-Кукунорского хребта и густо укрывают-горные скаты в полосе от 11 1/ 2до 13 1/ 2тысяч футов. Здесь же расстилаются и превосходные луговые пастбища, по которым местами кочуют тангуты.
456
note 514.
Из млекопитающих в описываемых горах водятся: маралы, кабарга, куку-яманы, волки, лисицы, зайцы, барсуки и хорьки; изредка попадаются: медведи и аркары. Птиц довольно много, и между ними встречаются представители орнитологической фауны восточного Нань-шаня, каковы: сифаньская [457] куропатка (Perdix sifanica), альпийская синица (Poecile superciliosa), завирушка (Accentor rubeculoides), снегиревидная стренатка (Urocynchramus pylzowi) и др.
В Дулан-ките, как и у Дзун-засака, нам не хотели продать ни верблюдов, ни лошадей, отговариваясь неимением таковых для продажи. В сущности, местные власти опасались, чтобы мы, закупив новых животных, не направились бы куда-нибудь еще помимо Синина. Но подобное опасение явилось понапрасну. Целью нашей, самой задушевной, было теперь исследование верховьев Желтой реки, и мы спешили сначала в г. Синин, чтобы повидаться с тамошним губернатором, которому, хотя номинально, подчинены местности на верхней Хуан-хэ, и купить мулов, необходимых для горных экскурсий. Если же теперь мы желали купить верблюдов, то для того только, чтобы не возиться с наймом их и иметь под рукой свежих вьючных животных. Но покупка не удалась, и мы попрежнему должны были нанять у кукунорского тосолакчи за 30 лан серебра десять вьючных верблюдов, к счастью, уже прямо до г. Донкыра, лежащего невдалеке от Синина. С этими верблюдами и со своими калеками потащились мы далее, передневав возле Дулан-кита. Тропинка отсюда ведет прямо на перевал, в разлог между главным кряжем Южно-Кукунорских гор и их отрогом, облегающим с юга Дабасун-гоби. Как подъем, так и спуск весьма пологи и удобны для движения; высшая точка перевала имеет 12 100 футов абсолютной высоты. По горам, в особенности справа при подъеме от Дулан-кита, виднеются густые леса, в которых преобладает ель. В этих лесах, равно как на всех северных склонах и на самом перевале, лежал снег, хотя и не глубокий; однако монголы говорили нам, что нынешняя зима у них была особенно снежна( 125).
457
южнотибетская