Из жизни непродажных
Шрифт:
– Ну-у, пап, это нечестно! Мама ждет, а мы - нет, что ли? И мы давайте ждать! А то - ишь! Мама ждет! А мы?
– разволновался Тимка.
– И мы, Тим, ждем! Очень!
– А почему ты не знаешь, сестренка у нас или братик? Разве так бывает?
– Бывает, сын, бывает… Знаешь что? Давай я тебе все это завтра объясню. А сейчас пойдем Новый год праздновать, а? А то он на нас обидится, Деда Мороза к нам не пустит - и останетесь вы завтра утром без подарков!
– А вот и не останемся… - проворчал Тимка, стирая со
– Дед Мороз, Дед Мороз! Что я, маленький, что ли? Сами все подарки под елку положите…
За столом Ланке внимание уделяли пристальное, ухаживали усиленно. Аленка, преобразившись из грубошерстной в шелковую, согнала Павла с места рядом с Ланой, села туда сама и все время то шептала ей что-то на ухо, то подсовывала какую-нибудь еду: «Это полезно, ешь!» - то шикала на расшумевшихся детей.
Младшие уже вовсю зевали и демонстрировали вялость одновременно с полной неуправляемостью.
– Все! Пора спать!
– наконец приказал Павел.
– Анютка, уложи Ксюшу.
Но тут Ксюша с Тимкой заявили, что спать они будут в Тимкиной комнате.
– А Платона куда денете?
– поинтересовалась Лана.
Ксюша захихикала:
– А он пусть с Аринкой спит! Он в нее влюбился!
Тимка возмутился:
– Ни в кого он не влюбился! Дура, что ли?!
– А вот и влюбился! А вот и влюбился!
– закричала Ксюшка.
– Он ее завтра на дискотеку звал!
– Он и Кольку звал! И Вадьку! Что ли, и в них влюбился? Не буду с тобой спать!
– Очень надо! Сам дурак!
– Эй, мелкие, не подеритесь, - встал между готовыми сцепиться Тимкой и Ксюшей Платон. Он и сам был возмущен. Нужна ему эта Аринка сто лет! У него давно уже Натка есть. Просто он пацанов с сеструхой позвал завтра в свою компанию: не бросать же гостей…
– А чего она…
– А чо он… - принялись жаловаться друг на дружку малыши, еще пять минут назад решившие стать друзьями на всю жизнь.
– Хватит ябедничать! Давайте миритесь - и спать! Ксюха! Цыц!
– вмешалась Арина.
– Не буду мириться! Он меня дурой обозвал! Первый!
– упрямо заявила Ксюша.
Платон присел перед Тимкой на корточки и что-то зашептал ему на ухо. Тот набычился, глядя в пол и мотая головой. Потом, все еще хмурясь, покивал неохотно, но согласно.
– Давай!
– сказал Платон вслух, слегка подтолкнув брата в сторону Ксюши.
– Ксюша, извини меня, пожалуйста, - не поднимая головы, скороговоркой выпалил Тимка.
– Ну ладно!
– с королевской снисходительностью молвила младшая Стечкина.
– Так уж и быть, прощаю!
Взрослые сидели за столом, как зрители в театре, изо всех сил стараясь не смеяться. А потом посовещались и огласили мудрое решение: старшие мальчишки - Платон, Коля и десятилетний Вадим - ложатся в детской у Камневых, Платон поставит себе раскладушку, а Тимка с девочками пойдут к Стечкиным. Причем Арина пойдет с ними сразу и почитает
– Опять я за няньку!… - бурчала она, раскладывая широченный диван…
Впрочем, она и одной странички из «Золушки» не дочитала, как ее подопечные уже сопели по обе стороны от нее.
Капитан Васильев пришел в себя ровно в полночь. Где-то били куранты и шумели голоса. «Ну и дела! Новый год проспал!» - испугался он и по привычке потянулся, чтобы включить ночник. Чьи-то руки легли на плечи, мягко придавив его к постели, он почуял знакомый запах, и голос жены сказал:
– Тихо, Понтик, нельзя шевелиться…
– По…че…му?
– спросил он и удивился, как медленно он это сказал.
– Темно… Включи… свет…
– Так ведь… - удивленно начала жена и вдруг, охнув, отпустила его плечи. Он услышал ее торопливые шаги, потом взволнованный голос:
– Сестра, зовите доктора, он очнулся. Скорее, скорее! Топот легких ног, голос дочки:
– Очнулся?
Спокойные мягкие шаги - и голоса зазвучали рядом.
– Включите… свет… - опять попросил он.
– Не волнуйтесь, Софья Павловна, - сказал кто-то сочным баритоном - При таких травмах это бывает. Отлично уже то, что он не впал в кому. Остальное сделает время. Эдуард Петрович, вы помните, что с вами случилось?
Что-то забрезжило в голове вместе с нахлынувшей болью. Он глухо замычал. Потом спросил:
– Я… ослеп?
– Это пройдет, Эдуард Петрович. Вспоминайте: как ваша фамилия?
– Ва…силь…ев.
– Как зовут вашу дочь?
– Язя.
– Подумайте, - начал баритон, но вмешался голос дочки:
– Он правильно говорит! Это мое… домашнее имя.
– Она себя так в детстве называла, - добавила жена.
– Жена… Зонтик, я… Понтик, - со слабой улыбкой сказал капитан.
– Понятно, - одобрительно сказал баритон.
Но капитаново ухо уловило тихие всхлипывания, и он сказал:
– Приказ… не реветь…
– Поняли, дамы?
– сказал баритон с улыбкой. Оказывается, даже улыбку можно услышать.
– С вашим кормильцем все будет хорошо, поскольку с чувством юмора у него все в порядке. Я не шучу! Чувство юмора в мозгу рядом со зрением находится.
«Врет, наверное, эскулап. И правильно делает», - подумал капитан. Думал он как всегда - быстро, без пауз.
Зонтик и Понтик получались у дочери вместо Сончик и Пончик. Это он тоже помнил.
И еще он вспомнил, что нашел диск в картонной упаковочке. Это конечно же был тот самый диск, о котором говорилось в письме. Откуда другому в лесной избушке взяться?… Потом что-то раскололо его голову… Потом появился Камнев, с ним еще какие-то мужики. Пить давали, куда-то тащили… А потом он проснулся под бой курантов.