Избави нас от зла
Шрифт:
— Нет, — услышал я тихий стон.
Потом она снова поцеловала меня. Я стал целовать ее шею, потом опустился ниже и, разорвав лиф платья, обнажил безупречные округлости ее грудей. Миледи вся дрожала, пока я стягивал платье с ее плеч и высвобождал из рукавов руки. Потом моя рука стала забираться под ее нижние юбки. Мышцы бедер Миледи снова мгновенно напряглись.
— Нет, — внезапно сказала она, — нет, Ловелас, еще нет.
Она поспешно приподнялась, потом натянула на себя платье, чтобы спрятать обнаженные груди.
—
— И что же она ответила на столь красноречивую жалобу? — спросил лорд Рочестер.
— Потребовала, чтобы я немедленно убрал руки с ее бедер.
— И вы подчинились?
— Я джентльмен, милорд, поэтому подчинился, но неохотно.
— А потом?
Она напомнила о моем обещании поделиться с ней обретенной мною властью. Я сверлил ее взглядом, чувствуя, что еще больше сбит с толку.
— Как пожелаете, — холодно согласился я. — Я предпочитаю, Миледи, быть верным своим обетам.
Я схватил ее за волосы и потянулся за мешком, потом развязал его и подтащил поближе, чтобы голова Миледи оказалась над ним, чтобы она смогла лучше разглядеть его содержимое. Она сделала глубокий вдох, потом закрыла глаза.
— Мне никогда не приходилось вдыхать такое ядовитое зловоние, — заговорила она наконец. — Что я должна сделать? Присосаться к ранам этой дохлой твари?
— Лучше вам ничего не делать, — ответил я. — Этот вкус может принести вам смерть.
Она нахмурилась.
— Я не понимаю.
— Расскажите мне, чего вы хотите, и я сделаю это для вас.
— Нет, — возразила она, внезапно улыбнувшись какой-то покорной улыбкой обреченного человека. — Нет, это невозможно.
— Уверяю вас, если вы желаете испытать безграничную власть, то это ваш единственный шанс. Понюхайте еще раз.
Я подтолкнул мешок еще ближе к Миледи, потом рассказал ей о том, как краснокожий попробовал содержимое мешка на вкус и чудом остался жив.
Миледи отвернулась, ее лицо было маской страдания. Она долго вглядывалась в ночь, а я — несмотря на охватившее меня огорчение и гнев, — глядя на неподвижный профиль, думал о том, как она мила даже в печали. Я прикоснулся к ее руке, на этот раз нежно.
— В чем дело? — шепотом спросил я. — В чем вы так сильно нуждаетесь?
Она не пожелала встретиться
— Я надеялась, — пробормотала она, — что та книга поможет мне так, чтобы вы никогда не узнали об этом.
— Книга уничтожена.
Миледи рассмеялась с горькой иронией.
— В самом деле? — переспросила она, повернувшись наконец ко мне лицом. — Вы знаете, почему я предала вас? Почему я так и не рассказала вам о своем соглашении с Маркизой?
Эти вопросы не вызвали у меня удивления.
— Да, знаю. Лайтборн рассказал мне.
— Но, могу поклясться, не все.
У меня возникло ощущение, будто по моей спине провели холодным как лед пальцем.
— Что вы имеете в виду?
На ее лице снова появилась та же пугливая улыбка.
— Видите ли, я верила в хваленые чудеса Маркизы, верила и полагалась на них, когда она заявила, что овладеет таинственной властью книги. Потому что, Ловелас, я уже выяснила, что не в состоянии овладеть этим сама.
Я удивленно посмотрел на нее.
— Вам уже было это известно?
Она неохотно кивнула.
— И уже много лет. С того самого случая в Мортлейке, когда я спасла Лайтборну жизнь.
На мгновение она замолчала и с отсутствующим видом провела пальцами по округлостям своих грудей.
— Я уже рассказывала вам о том, как Лайтборн забрал меня из борделя, чтобы использовать в качестве актрисы в представлениях своего театра масок. В основном это правда. И все же, милый Ловелас, я рассказала не все.
Ловелас замолчал. Его собственная улыбка тоже вдруг стала кривой и странной.
— Естественно, — продолжил он свой рассказ, — я попросил ее поделиться со мной утаенной правдой. Она ответила, что играла также и на сцене, что Лайтборн писал не только для театра масок, но еще и сочинял пьесы.
Ловелас снова замолчал и некоторое время искоса изучал лицо лорда Рочестера.
— Он выбрал ее для труппы актеров, актеров, милорд, а вовсе не актрис.
Словно у змеи, выходящей из дремотного состояния в жаркий день, губы лорда Рочестера едва заметно дернулись и зашевелились.
— Простите? — переспросил он, демонстрируя предельную учтивость.
— Вы прекрасно слышали, милорд, то, что я сказал.
Внезапно лорд Рочестер разразился смехом.
— Конечно, — зашептал он, сопровождая свои слова насмешливым шипением. — Тогда не было актрис, ни одной женщине не позволялось играть на сцене. Их не было там вплоть до правления нашего любвеобильного монарха. Конечно. Конечно!
Он снова залился смехом, и чем дольше не отводил взгляд от лица Ловеласа, тем безудержнее веселился, пока по его дряблым, морщинистым щекам не потекли слезы. Ловелас же откинулся на спину кресла и делал вид, что внимательно изучает свои ногти.