Избави нас от зла
Шрифт:
— Notre dame, la lune [3] , — прозвучал негромкий женский голос.
Роберт в удивлении обернулся. Этот голос показался ему таким же серебристым, как шар, который он только что разглядывал, и таким же невозможно далеким. И все же у него возникло ощущение, что и луна, и голос находились в комнате, только луна осталась за окном, а голос принадлежал сидевшей в кресле женщине. Она жестом предложила Роберту подойти. Он повиновался и чем ближе подходил, тем более ее лицо казалось мальчику тоже серебряным, словно светившимся изнутри. На нем не было морщин, но выглядело оно невероятно древним,
3
Наша матерь, луна (фр.).
Изящным жестом она указала на телескоп. Роберт уставился на нее непонимающим взглядом, затем упал на колени и прижался глазом к стеклу. Маркиза подошла к мальчику сбоку и низко наклонилась над ним.
— Когда-то у меня было в обычае, — заговорила она тихим, журчащим голосом, — молиться луне, проливать под ее лучами жертвенную кровь, потому что она издревле слыла защитницей нашей породы. Хотя теперь… Ну, вы должны видеть сами, она вовсе не богиня, а нечто более удивительное. Некий новый мир!
Последнюю фразу Маркиза прошептала восторженным шепотом и добавила:
— Всего лишь один из бесчисленного множества таких же других миров!
— Удивительное зрелище, — с готовностью согласился Роберт.
— Но чему, как вы думаете, учит нас этот мир? — спросила Маркиза.
Она украдкой бросила быстрый взгляд на Лайтборна, затем снова повернулась к Роберту.
— Тому, — ответила она за него, — что наш разум должен быть целеустремлен, наша мысль должна работать без устали, как сами небесные сферы. Необходимо бесстрашно искать, никогда не знать покоя. Вы не согласны, Ловелас? Вы не считаете, что нам всегда необходимы риск и бесстрашие?
Роберт посмотрел на нее и нахмурил брови. Он не знал, что ответить.
Послышался смех Лайтборна, и мальчик увидел, как лицо Маркизы омрачилось разочарованием.
— В вас не осталось былого страстного стремления отважно броситься в неизведанное, — прошептала она, — каким горел тот Лайтборн, с которым я познакомилась когда-то.
— Вы правы, — откликнулся Лайтборн, — только тогда я был гораздо глупее.
Роберт окинул обоих взглядом и повернулся к телескопу.
— Я не побоюсь пойти на риск, если это необходимо, — пробормотал он, — но сперва хотел бы знать, что вы можете мне предложить.
Он услыхал неприятный смешок Маркизы, прозвучавший очень холодно.
— Возможно, я не предложу вам ничего, — сказала она. — Возможно, я лишь посоветую вам, как вынести бремя того, что вам уже дано.
Роберт резко обернулся.
— Что вы хотите этим сказать?
На
— Я приехала совсем недавно, — недовольным голосом пробормотала она, перекладывая книги одну за другой, — поэтому еще не навела порядок… Вот! — Маркиза широко улыбнулась. — Нашла.
Она открыла книгу и протянула ее Роберту.
— Скажите, Ловелас, вы узнаете это?
Он посмотрел на открытую страницу и невольно зажмурил глаза. Мальчик вспомнил, как плоть стекала с такого же лица в первый вечер мая внутри каменного кольца, сползала крупными ошметками с совершенно нового лица, выступавшего из-под прежней плоти. Он снова открыл глаза. На тонком пергаменте был рисунок чернилами: то же лицо, лицо Первого во Зле, лицо, которое…
— Нет! — вскрикнул мальчик.
Он швырнул книгу, окинул комнату диким взглядом, нетвердым шагом подошел к Миледи и зарылся головой в кружева на ее груди. Она крепко обхватила его руками и стала покачивать, перебирая пальцами волосы.
— Думаю, да, — тихо сказала Маркиза, — можно считать, что вы действительно узнали это лицо.
Лайтборн встал, чтобы поднять книгу. Вглядевшись в рисунок, он нахмурился.
— Чья она? — спросил он.
— Моя. Ее совсем недавно написал Тадеуш.
— О чем она?
— Это правдивое описание великого и могущественного духа, властью которого держится и охраняется вся Вселенная.
Лайтборн фыркнул.
— Если вы смеете насмехаться надо мной, Лайтборн, значит, ничего не понимаете. Этот дух вызван, и он блуждает по Земле. Тадеуш преуспел в том, что обещал. Это действительно произошло.
Лайтборн окинул Маркизу холодным взглядом.
— И как много пользы принесло ему самому это деяние?
— Я подготовлюсь лучше, чем удалось ему.
— Что? Вы намерены приблизиться к этому существу сами?
— Зачем иначе мне было возвращаться на этот мрачный остров, где даже кровь в венах имеет привкус слишком перекипевшей?
Лайтборн презрительно пожал плечами.
— Я бы не советовал. Он убьет вас, и ваш прах будет развеян по ветру, как это произошло с Тадеушем. Я знаю, мадам, что было именно так, потому что ощущал запах его праха собственными ноздрями. Так что ничего не понимаете вы. Это создание, этот демон, кем бы он ни был, обладает властью уничтожать нашу породу.
— А вы подумайте и о другой власти, которой он, возможно, тоже обладает.
Маркиза молча уставилась на огонь камина, потом заговорила снова.
— Не забывайте, Лайтборн, что он — Властелин ада, который один и есть Бог всего этого мира.
— И как же вы предполагаете ублажить этого вашего «Бога»?
На лице Маркизы появилась слабая улыбка. Она подошла к Роберту, который стоял на коленях перед Миледи, обнимавшей его обеими руками.
— Я поищу то, что направит меня, — прошептала она и на мгновение приложила ладонь к животу мальчика.
Он вздрогнул. Миледи еще крепче прижала Роберта к себе, словно стремясь уберечь его тело от прикосновений Маркизы, улыбка которой при виде этой сцены стала еще ослепительнее.
Маркиза повернулась к Лайтборну.
— Ну, не очаровательное ли зрелище? — усмехнулась она. — Теперь я воочию убедилась, что у Миледи вполне развилось чувство материнства.
— А почему бы и нет? — мгновенно откликнулась Миледи. — Взгляните на него! Он еще совсем ребенок.
— Полагаю, и вам это тоже известно, ваш мальчик нечто большее, чем просто ребенок.